Андрей Посняков - Индейский трон, или Крест против идола
– Да, знаете, достойных кабальерос немало, и многие очень даже знатных кровей, но… Кто по душе дядюшке, от того племянница воротит нос, а кто ей по нраву – того на дух не переносит его светлость. Так вот пока и не пришли к согласию.
– Позвольте-ка! То вы говорили – эта донья Изабель господину Веласкесу кузина, то – теперь – племянница… Никак не пойму!
– Да это она мне кузина! – расхохотался кабальеро. – А своему дяде, губернатору, – племянница.
– Ай-ай-ай, негоже такой красивой девушке прозябать одной. А сколько ей лет, осмелюсь спросить?
– Уже восемнадцать! Давно замуж пора.
– Да, пора, однако. И что, так-таки и не предвидится женихов?
Сеньор Диас махнул рукой:
– Даже и не знаю.
– Тогда, может, и я на что сгожусь? – в шутку предложил принц.
– Вы?! – В глазах конкистадора вдруг вспыхнул самый живой интерес, такой же, какой был вот буквально только что – при виде золотого блюда, которое вполне можно было обменять на десяток стеклянных бусинок, и это еще если не очень-то торговаться.
– Вы, дон Карлос?! А что… чем не вариант? Рода вы, можно сказать, королевского – куда уж знатнее?
– Да уж тут вы совершенно правы, дружище, – куда?
– Ай да Диас! Ай да Берналь! – кабальеро почему-то с чувством похвалил сам себя. – А ведь вы знаете, любезнейший дон Карлос, это ведь просто прекрасно будет, если все сладится! Знаете что, я отпишу его светлости, вот ей-богу, прямо сейчас и отпишу, прямо сегодня… Как только будет нарочный в Вера-Крус – так сразу и отдам письмо. Ай-ай-ай… и как я сразу-то не догадался вам предложить? Вот дурак, дурак… такая партия!
– Ну, вы не обольщайтесь, друг мой, в конце концов, сейчас я всего лишь пленник, – крутя головой во все стороны, не преминул напомнить Куатемок. – Так что даже не знаю…
– А что тут знать? – Его собеседник громко расхохотался. – Вы – знатный человек, и этим все сказано! Это какой-нибудь мужик, пусть даже он и разбогатеет, все равно останется простым мужичьем, никем не уважаемым и презираемым всеми. А гранд – он всегда гранд! И с золотом, и без золота, и даже в плену. Тем более, что плен ваш скоро закончится… Сказать по секрету… – Тут конкистадор понизил голос почти до шепота. – Очень многие из наших капитанов благоволят вам и желали бы видеть вас на месте вашего дяди, императора Моктекусомы… Не поймите неправильно, но – мотайте на ус. Вы – гранд, лицо королевской крови, пусть даже и туземной, тем более… – Сеньор Диас улыбнулся и заговорщически подмигнул – Тем более, я думаю, у вас тоже золотишка вдосталь!
– О, что грязи, – поспешно уверил принц.
– Вот видите! Так что я все же отпишу его светлости, обязательно отпишу, право же.
В конце концов, не было в этом ничего необычного. И сам Кортес, вон, не побрезговал доньей Мариной, и многие идальго не брезговали – вот и появлялись по всей Месоамерике интересные дворянские – именно что дворянские – фамилии, типа Куатемок Пипильцин де ла Серна или Диего де Ривера Куаштипетельмотль. Новое дворянство, однако. Тенденция!
Так никто и не подал никакого знака. Вообще-то, и не должны были подавать. И все же, все же Куатемок надеялся, что вовсе не зря полдня торговал мордой под приметной пихтой в красивом городке Хонакотлане, утопающем в зелени, цветах… и человеческих косточках, о чем, уж конечно же, позаботились местные жрецы.
– Кстати, наш проводник, как его…
– Алонсо?
– Да, именно так его называли.
– Крещеный индеец, – кивнул сеньор Диас. – Кажется, тотонак, насколько я разбираюсь. А что это вы о нем вспомнили?
– Так. – Принц пожал плечами. – Хотел кое о чем его спросить. О том капище… брр!!!
– Ох, все-таки надобно вам поскорее креститься, дон Карлос!
– Я же сказал – как только явимся в Теночтитлан!
Сеньор Диас поднялся и подкрутил усы:
– Кажется, здесь становится слишком жарко. Идемте, дон Карлос, местный касик предоставил нам покои в своем дворце. Вам, пожалуй что, самые лучшие. Отдохнем немного, вечером сыграем в карты. Пара на пару, мы – с вами, а сеньор Кортес – с доньей Мариной… или с патером.
– Святой отец тоже играет?!
– О! Еще как!
Они так и не пришли. Никто! Зря принц торчал под пихтой, зря потом ошивался возле дворца – тщетно! Так никто и не объявился. Черт! Что же делать-то?
Вечером играли. Поначалу везло – Куатемок с Берналем Диасом выиграли поставленное Кортесом золотое блюдо и синий кастильский плащ добротного фламандского сукна, богато расшитый серебром и золотом. Потом, когда утомившуюся донью Марину сменил патер Ольмедо, напарники лишились и плаща, и блюда, и перевязей, а потом дело дошло и до камзолов… И тогда принц все же остановился, вышел из-за стола, сославшись на головную боль.
– Вот-вот, – обрадованно воскликнул сеньор Диас. – И я тоже с большим удовольствием пройдусь – подышу в саду воздухом.
Куатемок гулял недолго, ушел в отведенную ему комнату, действительно большую и красивую, правда, как всегда у индейцев, почти без мебели, если не считать циновок, низеньких, без ножек, стульчиков и вместительных плетеных сундуков вдоль стен.
Принц все ждал, исполнит ли свое обещание сеньор Диас, не забудет ли… Не забыл!
Проводник, недавно крещенный тотонак Алонсо, явился и тут же пал ниц:
– Мне сказали, ты звал меня, великий молодой вождь!
Он говорил на наречии, вполне понятном принцу, слава богу, можно было обходиться без переводчика. И оказался вполне понятлив.
– Капище? Какое капище? Ах, тот храм, в лесу… Да, это святилище Тескатлипоки… Голубого Тескатлипоки, его опекают «голубые» жрецы, голубой – их цвет и цвет…
– Я знаю – цвет смерти. Что же ты остановился, Алонсо? Продолжай!
– Слушаюсь, великий касик! Но… я, кажется, все уже и рассказал, что знал.
– Ты не рассказал о жрецах! Что это за жрецы такие, «голубые»? Они есть в этом городе?
– Наверное, есть, – шепотом отозвался индеец. – Мой господин, смею сказать – они повсюду.
– Как это повсюду? Их что же, много?
– Это бродячие жрецы, господин. Их главный – в Теночтитлане, в Городе Солнца. Так говорят. В начале каждого месяца жрецы приходят в лесные и горные храмы… приносят жертвы. По всей горной стране… Никто не осмеливается мешать им – кто же будет спорить с богами?
– Да уж, дураков нет. А что, друг мой, значит, выходит, эти «голубые» храмы известны? И здесь, в окрестностях Хонакотлана, тоже есть такой?
– Есть, господин. – Алонсо говорил тихо-тихо, так что принц едва слышал его. – Я – проводник, я знаю… Случайно. Может быть, знают и местные почтека… и охотники. Но – не скажут, ибо «голубые» жрецы злопамятны и мстительны. Сказать по правде, я тоже их очень боюсь.
– Что же тогда рассказываешь?
– Потому что я – христианин. Патер Ольмедо объяснял мне… Это не боги – демоны! Кровавые демоны… Я знал и без него – когда был голод, жрецы принесли в жертву всех моих детей… маленьких… одного за другим. Поэтому я ненавижу жрецов. Всех.
