Каролин Вермаль - Цветок для ее величества
Мэссон открыл дверь и пошел на ощупь через прихожую. Потом он отворил первую дверь справа, которая вела в длинную столовую. Пересекая комнату, он крепко держался за стулья, боясь поскользнуться на полированном полу. Он медленно прошел до конца комнаты, где, по словам Тунберга, и находилась дверь в кладовку.
Когда Фрэнсис подошел ближе, ему почудилось, что он слышит странные звуки из соседней комнаты. Он приложил ухо к двери и различил ритмичное поскрипывание и страстные стоны.
Вдруг дверь в комнату распахнулась, сноп света упал в столовую. На пороге стояла полногрудая негритянка и смотрела на Мэссона. На ней не было ничего, кроме ночной сорочки (женщина стояла против света, и сорочка казалась совершенно прозрачной). Незваный гость оказался так растерян и шокирован, что просто стоял и смотрел на женщину.
— Прошу прощения, милостивая сударыня, — начал он наконец, когда немного пришел в себя. Но женщина прикрыла руками рот и так пронзительно завизжала, что Мэссону показалось, что стражники из Кейптауна услышат ее и прибегут сюда.
Фрэнсис попытался ее успокоить, но сделал только хуже. Негритянка развернулась и бросилась в комнату. Мэссон преследовал ее по пятам, упрямо пытаясь извиниться. Но когда он ступил на порог, то остановился как вкопанный. Он ошеломленно смотрел на картину, открывшуюся его глазам. Вся комната оказалась набитой высушенными образцами растений: от полированного пола до потолочных балок, на которых покоилась крыша. Любой квадратный сантиметр площади, не занятый растениями, был завален научной литературой, пробирками с цветочными луковицами или корешками, деревянными сундуками или шкатулками с аккуратными подписями. Эта невероятная естественнонаучная коллекция напомнила Мэссону кабинет Бэнкса. Но если та коллекция выглядела как музей, то эта комната походила на лабораторию.
Крики женщины наконец стихли, она напрасно пыталась спрятаться за спиной тощего как жердь морщинистого старика, который сидел в кресле-каталке. На нем не было ничего, кроме фланелевой ночной сорочки и большого колпака.
Когда Мэссон обнаружил эту парочку, его охватило глубокое смущение. И куда бы он ни смотрел, его взгляд постоянно возвращался к старику и пышногрудой негритянке. Чтобы еще больше не впасть в ступор, Фрэнсис развернулся и хотел уйти, но возмущенный голос старика остановил его.
— Кто вы такой? — прогрохотал он с мощью, на которую только были способны старческие легкие, и указал пальцем на чулки Мэссона. — Почему вы здесь шастаете?
— Прошу прощения, сэр. Я гость мистера Тунберга, — ответил Мэссон, отведя взгляд от полок и образцов и снова концентрируя внимание на хозяине дома, сидящем за большим деревянным столом. — Мы готовимся к ботанической экспедиции, и я как раз искал кладовку. Мне невероятно жаль, что я испугал вашу… даму.
— Тунберг что делает? Ну-ка, выкладывайте мне все! — Старик повернулся к спутнице, похлопал ее в утешение по руке и произнес что-то успокаивающее на языке, которого Мэссон не понимал.
Мэссон остался стоять, чувствуя себя не в своей тарелке, а мужчина на кресле-каталке подъехал ближе и остановился только тогда, когда очутился под самым подбородком Мэссона.
Он смерил Фрэнсиса взглядом с головы до пят и ничего подозрительного, что заслуживало комментариев, не увидел. Он пренебрежительно поворчал и отправился за женщиной. По пути он мимоходом распахнул дверь в кладовку и сказал, не оборачиваясь:
— Возьмите, что вам там нужно, только руки прочь от моей водки!
Как раз в этот момент в другом конце столовой появился Тунберг и поздоровался со стариком, криво ухмыльнувшись, словно сейчас был не рассвет, не пять утра, а время пятичасового чая:
— Здравствуйте, мой дорогой Хендрик. Судя по крикам, вы игнорируете мои советы не слишком напрягаться? Вы опять бегали за Ханной вокруг обеденного стола?
— Заткнитесь, Тунберг. Вы прекрасно знаете причину, черт побери. Хватит уже того, что вы загромоздили мой кабинет своей дьявольщиной, а теперь здесь шляются еще и ваши соучастники! Что вы, черт возьми, задумали? Почему вы бродите здесь посреди ночи? Это мое дело! — Он устало покачал головой. — Вчера вечером мне помешали, когда этот чертов Схеллинг заявился, а теперь — вы вдвоем. Я прибыл в Колонию, чтобы вести спокойную жизнь. Если бы я рассчитывал на такие волнения, то смело мог бы остаться в Амстердаме!
При упоминании имени Схеллинга Мэссон вздрогнул.
— Схеллинг? — переспросил Тунберг.
— Да, он постучал в дверь и попросил разрешения для себя и своих людей на путешествие на восток страны. Он говорил что-то про Двуречье. А кроме того, он очень спешил.
Мэссон взглянул на Тунберга.
— Откуда, черт возьми, он узнал, куда мы собираемся ехать?
— Он даже не присел, чтобы поболтать о жизни и выпить чаю, — продолжил Питерзон. — Я знаю только, что у него была пара повозок и достаточно лошадей, чтобы ехать. Лошади! Я вас умоляю! Кто, к черту, решится брать с собой лошадей в те земли? Волы, они хоть и неторопливые, но каждый знает, что это единственно правильный выбор! Как же получилось, что вы, молодые люди, так спешите? Ну, да ладно. Как бы там ни было, а у него имелась еще дюжина рабов, англичанин и этот подлец… Как его… Этот Виллмер.
— Я удивлен, что вы не пригласили их на ужин, — с сарказмом высказался Тунберг.
Хозяин дома дрожал от негодования:
— О, и он настоял на том, чтобы я заверил его договор с человеком по имени Форстер. Я его спросил, почему он не пришел в рабочее время, как все другие, а он лишь ответил, что спешит и что меня будет ждать вознаграждение, если я ему помогу. — Питерзон вот-вот готов был лопнуть от злости. — Вы можете представить наглость этого мелкого подхалима? Мне, ланддросту, предлагать взятку? Святые Небеса, разве это возможно?
— Наверное, вы потребовали от него прийти позже? — Вопрос Тунберга был скорее риторическим.
— Не будьте глупцом, Тунберг. Если он хочет разбрасываться деньгами, то к чему мне останавливать его? Я засучил рукава, подписал ему разрешение, заверил договор — и он был таков.
— Вы не припомните имя того англичанина, который его сопровождал? — поинтересовался Мэссон, все еще стоявший на пороге кладовки.
— Конечно, помню. Это был изящный молодой человек по имени Барнетт. Если вы хотите знать мое мнение, то он не протянет в тех землях и пяти минут.
— Вы уверены? — в изумлении спросил Мэссон.
— Послушайте, молодой человек, может, меня и можно подкупить, но я еще не выжил из ума. Я все еще могу отличить, кто есть кто и что есть что!
Тунберг вмешался в разговор:
— Схеллинг искал партнера. Даже если он найдет цветок, ему потребуется кто-то с рекомендациями Форстера, чтобы обойти Бэнкса и доставить цветок королю. Они должны были заключить соглашение, что провернут вместе это дело. Связи Форстера — в обмен на доклад Кука.
Мэссон все понял:
— Если Форстеру удастся передать цветок королю, то он вернет необходимое доверие короля и сможет наплевать на доклад Кука. Так он превратит катастрофу в триумф. Как бы там ни было, мы должны все успеть до возвращения Кука.
— Но как в эту картину вписывается Барнетт?
Мэссон ненадолго задумался, после чего произнес:
— Барнетт — ботаник. Вероятно, Схеллинг хотел заполучить кого-то, кому можно доверять и кто сможет доставить растение живым.
— Ну, все это звучит ужасно увлекательно, — перебил их Питерзон, — но если вы, два идиота, не заметили, то сейчас на дворе чертова рань, и есть вещи, которыми мне заниматься намного приятнее. И раз мы об этом заговорили… Э-э-э, скажите-ка, Тунберг… — старик замялся и вздохнул, — вы не могли бы мне дать еще немного той штуки, которой вы меня снабжали… Э-э-э, ну, вы знаете… для этого? — Он снова вздохнул и многозначительно взглянул на Тунберга.
Тот немного помялся, прежде чем прийти на выручку старику.
— Ох, аnthericum? Ну, конечно! Весьма охотно, мой дорогой Хендрик. Мы же хотим, чтобы вы могли исполнять свои обязанности, не так ли?
Тунберг исчез и вернулся из своей комнаты со стеклянным пузырьком, в котором лежал коричневатый порошок. Он присел перед Питерзоном, так что их глаза оказались на одном уровне, но держал пузырек подальше от его жадных хватких пальцев.
— Ну, Хендрик, это последний запас моего снадобья. Я мог бы получить его больше, но мне кое-что нужно для этого…
— Что же? — спросил ланддрост, все еще протягивая руку к пузырьку и не сводя с него глаз.
— Нужно разрешение для поездки на восток для меня и моего друга мистера Мэссона. Он согласился рисовать те же растения, образцы которых я собираю.
— Да-да, конечно. Я сейчас же его выпишу!
— Кроме того, для экспедиции нам нужно еще несколько вещей. Ну, вы знаете: припасы и волы. Ах, нет, я только что подумал, лошади были бы лучше: мы никогда не догоним Схеллинга, если возьмем волов. Кроме того, нам нужна повозка. Та, которую вы на прошлой неделе пригнали из Кейптауна, отлично бы нам подошла.
