Робер Гайар - Мария, Владычица островов
- Я хочу слышать от вас только правду, - сказал он, - в этом случае вас точно не повесят. Но если я обнаружу, что вы лжете мне, я лично подвешу вас на главной мачте на потеху чайкам.
Ив Гробовая Доска скорчил гримасу и дерзко спросил:
- За пальцы?
- За шею.
- Это больше подходит, маркиз. Меня уже подвешивали за пальцы. На два часа... Это было на борту английского судна, кажется, оно называлось "Дракон" и шло из Барбадоса. Мы были в Мексиканском заливе...
Дю Парке властным жестом заставил его замолчать.
- Во-первых, - сказал он, - я не маркиз. Зовите меня "господин губернатор".
Задумчиво почесывая бороду, Ив Гробовая Доска сказал:
- Не удалось мне вас провести. Все губернаторы, с которыми я сталкивался, были маркизы. А даже если и не были, то все равно никогда бы не вздернули на нок-рее человека, назвавшего их маркизом. Наверное, им просто это нравилось.
- Вы француз и в то же время пират?
- Я не француз. Я из Бретани, - сказал Ив. - И я пират, потому что так хочу.
- Французский пират и изменник...
Ив Гробовая Доска нахмурился.
- Я не позволю вам говорить так обо мне. Можете называть меня, как угодно - как угодно, но только не изменником. Предупреждаю вас, если я еще раз услышу это слово, я и в самом деле рассержусь и вышвырну вас за борт на корм рыбам!
Левая рука Жака висела на перевязи. Правой он вынул из-за пояса пистолет, зарядил его и положил на столике перед собой.
- Имея перед глазами эту штуку, вы дважды подумаете, прежде чем выкинуть что-либо подобное, - сказал он. - А я, все же, утверждаю, что вы негодяй. Французский моряк не продается врагу.
Громила расхохотался.
- Вам стоит поехать на Антилы, ничтожный мальчишка! Там вы узнаете, кто такие настоящие моряки! Меня лично завербовали силой в Лорьяне. Все городские ворота были заперты; фрегат "Королевская фортуна" собирался отплыть в Карибское море, но на нем не хватало народу. Тогда они стали подбирать всех, кто шлялся по тавернам, и насильно вербовать в матросы. Я раньше был мясником - в те времена я и научился пользоваться ножом. Меня переучили на моряка за два часа. А я ведь собирался жениться; моя девушка ждала ребенка. Она так и не узнала, что стало со мной, и, наверное, до сих пор меня проклинает. Да я и сам проклинаю себя!
- Вам приходилось убивать человека?
Ив снова оглушительно рассмеялся.
- И не одного, а десять, двадцать, а может, и все двести. Я убивал их одним ударом кулака. Убивал шпагой - пускал им кровь, как свиньям; или дубинкой; или просто душил двумя пальцами. Это легче, чем удавить цыпленка.
- Так вы убийца?
- Ага, убийца, если угодно.
- Вы принадлежали к французскому Королевскому флоту, а оказались на борту иностранного капера.
- Осторожнее, маркиз. А то вы опять скажете, что я изменник!
- Но ведь это и есть измена! Что вы делали на этом судне, когда ваше место на одном из кораблей Его Величества Людовика ХIII?
- Я - мясник. С какой это стати я должен быть на борту корабля Его Величества Людовика ХIII, если меня завербовали матросом насильно?
- Если я повешу вас, вы попадете в ад.
- Ну и фиг с ним! - сказал Ив. - Думаю, там не хуже, чем на кораблях самого добрейшего Его Величества, да будь он милейшим и благороднейшим господином в мире!
Он замолк. Жак снова отметил необычайную живость его глаз, которые, казалось, заглядывали в душу.
- Я собирался жениться, у нас должен был родиться ребенок, - повторил Ив. - Понимаете, о чем я? Жену и дитя дьявол уже, наверное, прибрал. Если вы и меня отправите в ад, то мы, может быть, наконец соединимся; таким образом, им вы только окажете любезность. Жена будет рада видеть меня снова, а ребенок узнает отца!
- А если я уже простил вас?
- Однажды вам придется об этом пожалеть!
- Неужели вы еще более жуткий негодяй, чем я думал?
- Я - убийца, изменник, да, к тому же, продал свою душу дьяволу!
- И по чем?
- Да ни по чем. Иногда я бываю щедрым.
Чем больше дю Парке присматривался к Иву, тем больше он ему нравился. Во-первых, он не унижался перед ним, а во-вторых, он был просто несчастным мясником, который в молодости пал жертвой чужого самоуправства.
Убирая пистолет, Жак твердо, но все же с некоторой теплотой, сказал:
- Ив, а если я предложу вам больше, чем дьявол, вы согласитесь перепродать себя мне?
- Надо быть сумасшедшим, чтобы покупать такого старого козла, как я.
- Мне не кажется, что вы такой уж старый козел!
Ив хитро посмотрел на него.
- И я к тому же еще и не козел отпущения! - сказал он, довольный своим каламбуром.
Жак бросил на стол пистолет. Вместе с ним из кармана выпала монета и, покрутившись на краю стола, упала к ногам пирата.
- Гляньте-ка! Это больше, чем вы получили от дьявола?
Ив нахмурился, соединив над переносицей густые брови. Какое-то время он молчал, но потом начал по новой:
- Я убийца и изменник!
- Забудьте об этом. Берите пистолет, и пусть он будет вам памятью о единственном человеке, которого вы не убили.
Ив посмотрел на блестевшую под ногами монету и поднял глаза на Жака:
- Вы хотите пристыдить меня за все, что я сделал. Ради Бога, заберите ваши деньги и потратьте их на что-нибудь еще. Могу поклясться, что вы сами дьявол не хуже.
- Я не дьявол, - спокойно сказал Жак, - а вот много ли на Островах таких, как вы?
- Не знаю, - скромно ответил Ив, - могу только сказать, что, думаю, другой такой, как я, вряд ли найдется.
- Вы хвастун!
- Нет, что вы! Только иногда. Больше не буду. - Ив жестом показал, что готов дать голову на отсечение.
- А просто честное слово вы не держите?
- Никогда. Только перед дьяволом.
Дю Парке со всего размаху стукнул по столу свободной правой рукой.
- Тогда, черт возьми, считайте, что я дьявол и поклянитесь, что будете подчиняться мне. Поклянитесь на этой монете!
Ив нагнулся и поднял с пола пистоль. Повертев его в руках так и эдак, будто сомневаясь, что он настоящий, он, вместо того, чтобы положить его в карман, бросил его обратно.
- Губернатор, - сказал он, - не следует быть таким мягкосердечным. Вы готовы довериться первому встречному. Сразу видно, что вы и не нюхали, что такое Мартиника. И вы еще натворите там дел!
Жак задумчиво поднял монету и положил в карман. Ив продолжал:
- Мне искренне жаль вас. Вы хотите, чтоб я поклялся, что не предам вас. Ну допустим, я это сделаю, и что, вы мне поверите? Доверитесь изменнику и убийце? Может вам, добренький господин, помочь намылить для меня веревку?
Неожиданно для самого себя дю Парке спросил:
- А как звали вашу невесту?
