Бернард Корнуэлл - Медноголовый
Он достал из жилетного кармана сложенный лист бумаги и швырнул его Фальконеру. Полковнику пришлось наклониться, чтобы поднять лист с покрытого тростниковым матом пола. Развернув, Фальконер увидел, что Дэниел дал ему гранки передовой статьи «Экзаминера».
Статья пролила бальзам на душу Фальконера. Она объявляла, что прошло время болтать, пробил час действовать. Весна приведёт на земли Юга не только ласточек, но и новую, невиданную по мощи орду захватчиков, и отразить наступление северян Конфедерации удастся лишь в том случае, если она призовёт на помощь все присущие её народу храбрость и воображение. Юг превозможет посланные на его долю испытания не робостью, и уж тем более не рытьём именуемых окопами дренажных канав, которыми генерал Роберт Ли уже осушил поля вокруг Ричмонда. Конфедерация, заявляла передовица, выживет благодаря людям дерзновенным и прозорливым, а не усилиями землекопов-недоучек. Автор статьи не очень охотно допускал, что нынешние вожди Конфедерации руководствуются самыми лучшими побуждениями, но их беда в узости мышления и зацикленности на собственных идеях, из чего делался вывод о необходимости выдвижения на высшие посты новых деятельных офицеров, вроде полковника Вашингтона Фальконера, незаслуженно забытого после Манассаса. Спустите его с поводка, дайте ему вгрызться в плоть янки, призывал журналист, и к лету победа нам обеспечена! Фальконер с удовольствием перечитал статью второй раз, прикидывая, не заглянуть ли нынче в ателье к Шефферам, дабы заказать дополнительное шитьё на рукава мундиров и золотые венки вокруг звёзд на воротники. Бригадный генерал Фальконер! Звучит!
Дэниел принял у пока ещё полковника Фальконера гранки:
— Закавыка в том, Фальконер, что я никак не определюсь, печатать мне это или нет?
— Вы редактор, Дэниел, не я. — скрывая волнение, Фальконер тоже закурил.
Его так и подмывало спросить, не слишком ли густо статья мажет дёгтем армейское начальство, но он боялся, что Дэниел сочтёт такой вопрос проявлением той самой, бичуемой им в передовице, робости и впишет другое имя.
— Но ты — наш человек? — уточнил редактор.
— Если вы имеете в виду, намерен ли я сражаться до последней капли крови, то мой ответ: да! Если вы имеете в виду, брошу ли я на произвол судьбы Сентервилль с Манассасом, то мой ответ: нет! А если вы имеете в виду, заставлю ли я народ копаться в земле, добавляя канав под Ричмондом, то мой ответ: никогда!
Трескучее витийство Фальконера не произвело на Дэниела заметного впечатления. Газетчик молчал. Молчал так долго, что Фальконер почувствовал себя неуютно. Тогда Дэниел заговорил вновь:
— Тебе известен размер войска МакКлеллана?
— Очень приблизительно.
— Нам известен точно. Однако напечатать цифру мы не можем, потому что это значило бы разом убить боевой дух народа и армии. «Юный Наполеон», Фальконер, располагает более чем ста пятьюдесятью тысячами солдат, пятьюдесятью тысячами лошадей, двумястами пятьюдесятью пушками. Здоровенными пушками, Фальконер. Тяжёлыми бандурами на огромных колёсах, которые переедут наших бедных южных ребятишек и не заметят. Да и сколько у нас наберётся бедных южных ребятишек? Семьдесят тысяч? Восемьдесят? А когда истекают сроки их контрактов? В июне? В июле?
Основная масса добровольцев заключила договор на год службы, по истечении которого они намеревались разойтись по домам.
— Нам не избежать введения всеобщей воинской повинности, Фальконер, — Дэниел помахивая хлыстом, смотрел на потоки извергаемой небесами жидкости, — Не избежать, если не покажем самозваному гению МакКлеллану, где раки зимуют.
— Нация не потерпит позорного тягла воинской повинности. — заявил Фальконер напыщенно.
— Нация, полковник, потерпит что угодно, лишь бы выиграть войну. — хмыкнул Дэниелс, — Вопрос в другом: ты ли поведёшь этих призывников в бой? Ты — мой человек? Должен ли «Экзаминер» поднимать тебя на щит? Твой ведь военный опыт, насколько мне известно, не слишком велик?
— Я… я способен мыслить широко. Не зацикливаясь. — торопливо ответил полковник.
Дэниел повернул голову и недобро воззрился на виргинца снизу вверх:
— Новому и неопытному командиру бригады необходим толковый и опытный заместитель. Разве нет?
Фальконер широко и действительно искренне улыбнулся:
— Я уговорю моего сына Адама перейти ко мне под начало. Сейчас он служит в штабе у Джонстона, так что опыта ему не занимать, а уж честнее и толковее него в Виргинии не сыскать.
Когда Фальконер заговорил о сыне, с него впервые с начала разговора сполз напускной пафос. Адама он любил, и не только потому, что был его отцом. Доблести и добродетели Адама были видны всем окружающим, и Фальконер гордился сыном. Иногда он думал, что Адам — лучшее, что удалось ему в жизни; успех, искупающий любые неудачи. Полковник смущённо обратился к адвокату:
— Вот Делани может подтвердить, он с Адамом знаком. Да, Делани?
Бельведер Делани не отреагировал на реплику Фальконера. Дэниела поцокал языком и мотнул головой:
— Нет-нет-нет, Фальконер. Не стоит подставляться так по-дурацки. Попахивает фаворитизмом. Или непотизмом? Как правильно, Делани?[3]
— Правильно «непотизм». — дал справку адвокат, не глядя на Фальконера, чьё лицо сейчас напоминало гримасу карапуза, получившего незаслуженный удар хлыстом.
— «Экзаминер» не потерпит непотизма, Фальконер. — нахально оскалился Дэниел, делая знак Делани.
Тот послушно открыл центральную дверь и пригласил на веранду тощее дрожащее создание в поношенной мокрой форме. Субъект был немолод, и жизнь его изрядно потрепала. Чёрную клочковатую бороду присыпала седина, глаза запали, а рассечённая шрамом щека дёргалась от тика. Незнакомец был простужен, но текущий нос он, не чинясь, промакивал рукавом, а рукав вытирал о бороду, усеянную хлопьями засохшей, но вновь раскисшей от дождя табачной жвачки.
— Джонни! — возопил он при виде Дэниела.
Тот продолжал буравить взглядом полковника:
— Фальконер, прошу любить и жаловать — майор Гриффин Свинъярд.
Свинъярд энергично кивнул полковнику, схватил его здоровую руку своей левой, на которой, как заметил Фальконер, отсутствовали три средних пальца, потряс. Подёргивание правой щеки придавало физиономии Свинъярда странно негодующее выражение.
— Майор служил в армии старых США, — просветил Фальконера Дэниел, — Окончил Вест-Пойнт. Когда?
— Выпуск двадцать девятого года, Джонни! — щёлкнул каблуками Свинъярд.[4]
— Потом участвовал в мексиканской войне и Семинольских войнах. Так?
