Владимир Малик - Посол Урус Шайтана
Отчаянный крик ударил Звенигору в самое сердце. Он кинулся вниз.
— Ты сдурел? Куда? — крикнул Квочка.
Но Звенигора уже был в воде. Если бы год назад кто-нибудь сказал, что он, запорожец Звенигора, будет рисковать жизнью ради турка, он первый обозвал бы такого выдумщика дурнем. А вот довелось!..
Ему повезло. Несколько валунов пронеслось мимо, но ни один даже не задел. Тяжёлые кандалы тянули вниз, рвали кожу на руках и ногах, но он не обращал на это внимания. Рассекал воду, не спуская глаз с того места, где последний раз видел Бекира. Широкая накидка, которую обычно носил Бекир, на этот раз хорошо услужила своему хозяину: среди волн мелькнули её полы, и Звенигора схватил их, а потом вытащил и Бекира. Почувствовав под ногами землю, Звенигора взял его на плечи и понёс на ту сторону.
Бекир долго отплёвывал воду, стонал. Потом открыл глаза. Увидев склонённое над собой лицо Звенигоры, слабо улыбнулся:
— Спасибо, Арсен… Помоги мне подняться… Надо скорее идти!..
Они пошли вместе. Переправляться назад через Аксу было безумием, и Звенигора решил идти с Бекиром.
Густели сумерки. На чистом небе загорались звезды. Вдали чёрными привидениями вздымались громады гор. Из селения долетали крики людей, рёв скотины и вой собак.
Бекир и Звенигора свернули в узенькую боковую улочку. Здесь вода доходила уже до пояса. Кто-то маячил впереди и ругался, не находя в темноте дороги. Где-то на крыше жалобно мяукала кошка. По улицам, огороженным глиняными заборами, плыли разные лохмотья, солома, хворост.
За углом они столкнулись с тёмной фигурой.
— Это ты, Бекир? Торопись! У тебя несчастье…
— Какое? — кинулся Бекир.
— Исчезла Ираз.
— Утонула? О аллах!..
— Нет, её схватили люди Гамида.
— Люди Гамида?! Проклятье! — Бекир простёр к чёрному небу руки. — Неужели это правда? О аллах, как же ты допустил это!.. Как же ты не поразил громом этих смердящих шакалов!.. Моя Ираз, моё единственное утешение!..
Он ринулся вперёд, охваченный отчаянием. Звенигора еле поспевал за ним.
Ещё издали они услышали женский плач. Бекир как безумный, закричал:
— Гюрю, почему ты не уберегла Ираз? Как это случилось? Гнев аллаха на твою голову, несчастная! Почему ты не уберегла Ираз?
Растрёпанная, мокрая женщина упала на грудь Бекира, забилась в рыдании.
— Я не пускала её… Она сама вышла на Аксу стирать бельё… О моя доченька!.. Там он её и схватил…
— Кто?
— Осман… Кто же ещё?
— Бешеный пёс! А Исмет уже знает?
— Знает… Смотреть на него страшно! Прибегал спасать меня от селя. Вынес несколько узлов — все, что смог, и выгнал скотину… Вот он сюда идёт!
К ним, по пояс в воде, приблизился забрызганный грязью юноша. Не здороваясь, тихо спросил:
— Ага Бекир, об Ираз ничего нового не слышно?
— Ничего…
— Я убью Гамида!
— Нет, это я должен его убить, — сказал Бекир твёрдо.
— Тогда мы убьём его вместе! Я не успокоюсь до тех пор, пока не омою свои руки его бешеной кровью!
— Хорошо, сынок. Мы это сделаем вместе, — согласился Бекир.
Они стояли по грудь в воде и беседовали так, словно дело шло о покупке бычка или о поездке на базар.
— О чем вы говорите? — вскрикнула Гюрю. — Не прибавляйте к одной беде другую! Спасайте, что осталось! Скоро всё возьмёт вода…
Мужчины молча подняли мокрые узлы и двинулись в темноту ночи. Звенигора с мешком, позванивая кандалами, брёл сзади.
3
Сель спал так же быстро, как и нахлынул.
Когда взошло солнце, Звенигора медленно шёл по берегу Кызыл-Ирмака. Брёл по жидкому илу, таща тяжёлые кандалы.
Над рекой поднимался розовый утренний туман. Глухо рокотали мутные воды. Их шум напоминал рокот днепровских порогов.
Звенигора остановился над обрывистым берегом, вдыхая полной грудью ароматный весенний воздух, любуясь обширными видами, что открывались вдали.
Неожиданно за спиной зазвучал топот коней.
— Вот где он, Гамид-бей! — послышался радостный возглас Османа. — Поймали собаку!
Три всадника подскакали к Звенигоре.
— А я и не думал бежать, — сказал Арсен спокойно. — Вечером я спас Бекира, когда он чуть не утонул, переплывая Аксу. Там с ними и заночевал…
Но Гамид зло крикнул:
— Не выкручивайся, гяур! Никто не заставлял тебя спасать Бекира. Пускай бы тонул, собака!.. Ты знал, что каждый вечер должен быть в замке! Тебя ничему не научил каземат? Ты заставил нас всю ночь искать тебя, негодяй!.. Эй, Осман, отрежь ему на первый раз ухо! Это будет напоминать, что он всего лишь раб. Да и другим будет наука.
Осман схватил Звенигору за руку, ему на помощь бросился Сулейман, на ходу вынимая из-за пояса небольшой кривой кинжал.
Звенигора метнул быстрый взгляд вокруг, как бы ища спасения, и вдруг, оттолкнув от себя Османа, прыгнул с высокого берега вниз, в рыжие воды Кызыл-Ирмака.
— Держи его! Лови!.. — закричал Гамид, приподнявшись на стременах.
Но быстрое течение подхватило беглеца и вынесло на середину реки. Осман и Сулейман бежали по берегу, кидали камни. Но не попадали. Они, очевидно, жалели, что не взяли с собой луков. Теперь только стрела или пуля могли догнать невольника. Бросаться же в воду ни Осман, ни Сулейман не изъявили желания.
Посреди реки Звенигора почувствовал под ногами каменистую отмель. Это было очень кстати: как бы хорошо он ни плавал, железо тянуло на дно. Подхватив рукою цепь, чтоб не цеплялась за камни, перебежал мель и остановился передохнуть.
Гамид кричал с берега:
— Все равно тебе не убежать, раб! Возвращайся назад, пока не поздно! Не то поплатишься жизнью!..
Звенигора не отвечал. Молча смотрел на разъярённого спахию, который бесновался на другом берегу, шагах в пятидесяти, и гнев волновал его сердце. В короткий миг сплелось в сознании все то мерзкое, что узнал про спахию от других, что сам претерпел от него, и он содрогнулся от злобы. Почему до сих пор никто не убил эту гнусную тварь? Этот негодяй всюду сеет только горе, всем приносит несчастье и всегда выходит сухим из воды!
Он погрозил Гамиду кулаком, подобрал цепь и снова бросился в бурлящее течение узкого, но опасного потока.
Противоположный берег был мрачным и пустынным. Нигде ни души! Над самой водой нависали дикие скалы, поросшие кое-где кустами кизила и дрока.
Звенигора выбрался наверх. Гамид все ещё гарцевал на другом берегу, а телохранители, подбежав к маслобойне, снаряжали чёлн. Скоро они переплывут на эту сторону. Теперь надежда только на свои ноги. Сбив тяжёлым камнем кандалы, Звенигора забросил их в кусты и кинулся бежать.
