Федор Шахмагонов - Ликуя и скорбя
Этот расчет годился, когда брали город Дербент. Город защищали горожане. Но сейчас в стане правителя Тевриза и Ширвана — не горожане, не землепашцы, а воины, такие же воины, как у него, у Мамая. С детских лет на коне, с детских лет стреляют из лука. Их ударная сила копьями превосходит ударную силу ордынцев. Их тяжелые хорезмийские луки п сылают стрелу вдвое дальше, чем легкий ордынский лук. Там, за чапарами, их не менее десяти тысяч.
Однако и здесь Чингисхан оставил поучение своим потомкам. Он поучал: «Если предводитель войска видит, что силы его равны силам противника или даже слабее, то надо искать слабость противника не в битве, а до битвы. Надо узнать, довольны ли воины противника своим правителем, нет ли розни или вражды между воинами и вельможами? Если воины недовольны правителем и вельможами, то задаться вопросом, чем недовольны? Глупость правителя простые воины не замечают. Недовольство может быть только тем правителем, который жаден и не вознаграждает достойно своих воинов. Тогда воинов противника надо позвать с собой в добычливый поход, таким образом противник проиграет битву, не начиная битвы».
Все в войске Большой Орды знали, что жители Тевризского царства недовольны своим правителем Ашрефом, ибо Ашреф очень жаден. Он жалел деньги на войско, правитель боялся владетельных эмиров и не смел думать о походах в соседние государства за добычей. Он предпочитал брать то, что близко лежит. Обложил своих подданных новыми поборами и покусился на доходы в мечетях. В Сарай прибежал знаменитый тевризский проповедник кади Мухья эд-дин Бердаи. Он слезно умолял Джанибека взять под себя Тевризское царство, а Ашрефа прогнать.
За высокими чапарами, за повозками, поставленными в круг, разместилось войско Ашрефа. Это горстка против всей силы Большой Орды, слишком большая сила против передового отряда, но Мамаю очень хотелось самому поднести хану ключи от Тевриза и от крепости Алиджан.
С его туменом шел кади Бердаи. Мамай сказал старику:
— Ты великий проповедник. Твое слово должно быть сильнее моих всадников! Поди и скажи воинам Ашрефа — пусть будут с нами и тогда они будут целы. Если они будут защищать врага мусульман Ашрефа, то ни один не уйдет отсюда живым.
Кади понимал, что к Ашрефу идти безопасно, а к воинам, на чью землю он навел войско Большой Орды, идти смерти подобно. Но он не мог уронить своего авторитета перед родственником хана. Он пошел в своем облачении мусульманского священнослужителя.
Кади не знал, что в войске Ашрефа разброд и волнение, что часть его войска, три тысячи всадников, покинули стан и поскакали в Алиджан захватить золото Ашрефа.
Под одеяние священнослужителя кади надел кольчугу. Больше всего он опасался стрелы до того, как начнет говорить.
Он шел открыто по дороге прямо на чапары. Он видел, что из-за чапар за ним смотрят воины Ашрефа. Кади остановился. Расстелил коврик, встал на колени и сотворил молитву Аллаху. Не торопясь встал, убрал коврик и двинулся к чапарам. Ни одна стрела не вылетела из стана Ашрефа. Ашреф из своего шатра увидел кади. Он приказал телохранителям встретить проповедника стрелами. Телохранители поскакали к чапарам, но их остановили воины и отправили обратно. Ашреф понял, что ему надо бежать. Окруженный телохранителями, он побежал из лагеря в Алиджан спасать свое золото. Между тем кади передал повеление хана Джанибека повернуть оружие против Ашрефа.
Воины взяли клятву с кади, что их не тронут, и раздвинули чапары. Мамай вошел в стан и присоединил воинов Ашрефа к своему тумену, не пролив ни капли крови. Это была значительная победа для темника. Соединив своих воинов с воинами Ашрефа, он двинулся к крепости Алиджан. Дорога на Тевриз была открыта.
Мелик Ашреф прискакал в Алиджан с двумя воинами и грузинским рабом. Между тем охранники его имущества решили между собой, что, поскольку их эмиру пришел конец, зачем же терять его добро. Они сорвали вьюки с верблюдов и мулов и принялись растаскивать золото и драгоценности. Жены Ашрефа подняли крик, он кинулся на охранников. Его отогнали палками, охранники забрали имущество и ночью вышли из города. Ночью бежал из города и Ашреф. Утром ворота крепости отворились перед Мамаем. Мамай встречал хана Джанибека со всем его войском, встречал с ключами от Алиджана. Посланцы Тевриза несли ключи от Тевриза. Навстречу ордынскому войску вышли толпы мусульман.
Джанибек отправил эмира Беяза разыскать Ашрефа, а сам двинулся во главе войска вместе с Мамаем к Тевризу. Жители ликовали, они вышли навстречу кади. Джанибек въехал на белом аргамаке в Тевриз. Давняя мечта ханов Джучиева улуса осуществилась.
В Хойской степи в доме Мухаммеда Балыбжи воины эмира Беяза обнаружили Ашрефа. Только один воин попытался защитить своего повелителя. Ашрефа привели в Тевриз к хану. Джанибек принял Ашрефа в тевриз-ском дворце в окружении эмиров и темников. Рядом стояли старый эмир Товлубий и молодой темник Мамай.
Ашреф, бывший правитель Тевриза, распростерся на каменных плитах дворца, по которым еще только вчера ходил повелителем.
— Зачем ты разорил это государство? — спросил Джанибек.
Ашреф поднялся на колени и ответил:
— Это не я его разорил, а воины! Они не слушали моих слов, они всегда требовали денег!
Тогда вышел вперед знаменитый проповедник ислама кади Мухья эд-дин Бердаи и сказал:
— До тех пор, пока эмир Ашреф жив, людям Тевриза и всего царства не будет покоя. От него пойдут смуты и беспорядки!
Джанибек оглянулся на своего сына Бердибека, которому было назначено остаться правителем Тевризского царства. Бердибек в знак согласия с кади склонил голову. Джанибек оглянулся на эмиров, нойонов и темников. Никто из них не взял слова в защиту Ашрефа.
Тогда Джанибек обратился к кади Бердаи и сказал:
— Делайте как знаете!
Ашрефа схватили и поволокли из дворца, потащили по городским улицам. Каждый житель спешил оскорбить правителя, утратившего власть. Ему на голову выливали зловония, в него плевали, бросали камни и цветочные горшки. На него кричали и лаяли. Тогда воины, видя, что их могут стоптать разгневанные жители, отрубили ему голову. Голову отнесли к мечети Марагийцев и повесили над входом в мечеть.
3
К ночи вокруг Тевриза вспыхнуло ожерелье костров, они раскинулись и растянулись по всем дорогам, по взгорьям, в долинах, казалось, что они протянулись в бесконечность, на десятки фарсангов, до самого моря. Когда ордынские воины хотели показать, что их много, много больше, чем на самом деле, каждый воин зажигал несколько костров. Чтобы утвердить власть ханов Большой Орды над землей хулагидов, чтобы убедить, что с ханом Джанибеком пришло несметное множество туменов, каждый воин зажег по пять костров, хотя пришло их и на самом деле много, очень много. Ночь спустилась с гор, город настороженно затих, тевризцы, выразив покорность, опасались грабежей. Над станом Джанибекова войска неумолчный говор, ржание коней, шум, как на оживленном базаре. Подходили и подходили войска и повозки.
