Густав Эмар - Курумилла
— С удовольствием. Рядом с той комнатой, в которой он ждет, находится кабинет, отделенный от нее одной только занавеской. Но можно сделать еще лучше.
— Как же?
— Вы с ним знакомы?
— Я?
— Да, знает ли он вас в лицо?
— Нет.
— Вы в этом уверены?
— Вполне.
— А вашего друга он также не знает?
— Тоже нет.
— Отлично, я все устрою. Поговорим теперь о ваших личных делах.
— О нет, это бесполезно.
— Почему же?
— Потому что полковник сообщит вам обо мне гораздо больше, чем могу сказать я сам.
— Значит, вы думаете, он из-за вас приехал?
— Я в этом нисколько не сомневаюсь.
— Отлично. Не беспокойтесь ни о чем.
— Мы на вас надеемся.
— До скорого свидания. Капитан вышел.
Полковник находился все в том же положении, как мы его оставили. Он уже успел выкурить значительное количество папиросок из маисовой соломы, никотин начал оказывать влияние на его мозг, веки отяжелели, и полковника стало клонить ко сну.
Капитан своим внезапным приходом сразу вывел его из этого оцепенения.
— Простите меня, полковник, я заставил вас так долго дожидаться, но меня задержало одно непредвиденное дело.
— Пожалуйста, не извиняйтесь, сеньор, — вежливо отвечал полковник. — Будьте любезны дать знать о моем приходе графу де Лорайлю, дела, из-за которых и приехал, не терпят ни малейшего отлагательства.
Капитан удивленно взглянул на полковника.
— Как, — произнес он, — вы хотите видеть графа де Лорайля?
— Конечно. Я должен передать ему депеши, которые привез с собой.
— Но ведь граф де Лорайль умер. Скоро исполнится год со дня его кончины. Неужели вы не знали об этом?
— Нет, я в первый раз слышу. Какое печальное известие!
— Странно. Но я отлично помню, что посылал нарочного к губернатору Соноры известить о смерти графа де Лорайля и сообщить, что соотечественники избрали меня на его место.
— Значит, ваш курьер не исполнил поручения. Может быть, он погиб дорогой?
— Боюсь, что так.
— Итак, теперь вы командир Гетцали?
— Да, полковник.
— Мне кажется, вы слишком молоды для такого трудного поста.
— Полковник, — ответил де Лавиль с некоторой важностью, — мы, французы, не придаем никакого значения ни росту людей, ни их возрасту…
— Иногда это бывает совершенно некстати. Впрочем, это меня не касается. Позвольте узнать, с кем имею честь говорить?
— С шевалье Шарлем де Лавилем. Полковник поклонился.
— Позвольте сообщить вам, кабальеро, содержание депеши.
— Прошу, мсье, подождать одну минутку, — живо ответил капитан, — я не имею права выслушивать вас один, я должен пригласить двух старших колонистов.
— Зачем?
— Таков у нас закон.
— Ну что же, пожалуйста.
Капитан позвонил в колокольчик, и на его звон вошел слуга.
— Попросите тех двух господ, которые сидят в зеленом кабинете, пожаловать сюда, — приказал он слуге. Тот вышел.
— Как, эти люди ждут вашего приказания? — недоверчиво заметил полковник.
— Да. Предполагая, что вы привезли важные депеши, я предупредил их об этом, не желая заставлять вас дожидаться.
— А! Весьма благодарен вам за эту любезность — время для меня очень дорого.
В эту минуту дверь открылась, вошли граф и Валентин.
Полковник, стараясь понять, с кем имеет дело, испытующе посмотрел на вошедших. Но ему не удалось ничего прочесть на этих холодных, бесстрастных лицах, и тот и другой походили на мраморные статуи.
— Господа, — обратился к ним капитан, — дон Винсенте Суарес, адъютант генерала дона Себастьяна Гверреро, военного губернатора Соноры. Полковник Суарес — два моих товарища.
Все трое чинно раскланялись друг с другом.
— Теперь, господа, — продолжал капитан, — прошу всех садиться. Полковник сообщит нам содержание депеш, привезенных с собой. Вероятно, эти депеши очень важны, так как полковник ни на минуту не останавливался с самого Гуаймаса.
— Говорите, полковник, мы вас слушаем.
Полковник принадлежал к числу людей, для которых обман является самым обыкновенным делом. Он всюду подозревал какие-нибудь происки. Так было и в данном случае. Далекий от того, чтобы догадаться об истине, он, тем не менее, понял сразу, что его водят за нос, хотя ему была совершенно неясна цель этого обмана. Ему не удалось прибегнуть ни к каким уловкам. Волей-неволей пришлось покориться.
Полковник вторично посмотрел на двух незнакомцев, точно желая проникнуть в их мысли, но эта попытка не увенчалась успехом.
— Senores caballeros, — начал он тогда, — я не сомневаюсь, что вы не забыли о тех милостях, которыми осыпало вас мексиканское правительство.
— Осыпало — это мило сказано, — с улыбкой прервал его де Лавиль, — но продолжайте, полковник.
Слегка смущенный этой злой насмешкой, полковник решил говорить дальше.
— Правительство и теперь готово сделать для вас все, в чем вы только будете нуждаться.
— От этого мы вас избавим. Благодеяния вашего правительства обходятся нам слишком дорого.
Разговор, завязанный в таком тоне, не обещал привести к дружескому соглашению. Но полковник не падал духом. Он мало заботился о результате переговоров, отлично сознавая, что тот, кто его послал, не постесняется, если захочет, осудить его при любом раскладе.
— Итак, — продолжал он, — я должен передать вам следующее предложение.
— Простите, полковник, не лучше ли будет прежде, чем говорить о самом предложении, указать нам на его мотивы?
— Senores caballeros, мне кажется, эти мотивы вам хорошо известны.
— Мсье, мы даже не догадываемся о них, и вы нас очень обяжете…
Граф и Валентин сидели неподвижно, точно статуи. Такая таинственность чрезвычайно беспокоила полковника.
— Мотивы очень просты. Из этого письма, — сказал полковник, передавая де Лавилю запечатанный пакет, — вы узнаете все.
Де Лавиль взял пакет, распечатал его, и быстро пробежав глазами послание, тотчас же скомкал.
— Полковник, — начал он твердым голосом, — губернатор Соноры забывает, что в колонии Гетцали находятся только французы, значит, там не может быть изменников. Мы сохранили свою национальность, несмотря на то что поселились в чужой стране. Если мексиканские законы не хотят оказать нам покровительства, то мы в нем не нуждаемся и сами сумеем защитить свою свободу.
— Эти угрозы… — прервал полковник.
— Это вовсе не угрозы, — решительно продолжал молодой человек. — Генерал Гверреро оскорбляет нас, французов, требуя бросить на произвол судьбы своего соотечественника, которого мы уважаем за его честность, мужество и благородство. Генерал приказывает нам не только отказать ему в поддержке, но и выдать его мексиканскому правительству. Он угрожает лишить нас покровительства закона, если мы протянем руку помощи графу, которого генерал считает разбойником и бунтовщиком. Пусть он поступает так, как ему нравится, но письмо с верным человеком будет переслано нашему посланнику в Мехико вместе с жалобой на постоянные притеснения мексиканских властей, жертвами которых мы стали с первого дня пребывания на этой территории.
