Наталья Павлищева - Убить Батыя!
Это было жутко: я вдруг явственно услышала звук боя. Вокруг раздавались крики, звон оружия, ломались ветки, слышались удары мечей о щиты и о стволы деревьев… И при этом никого вокруг! По краю лес был еще не густым и между стволами деревьев и редким кустарником пока проглядывался шагов на двадцать в глубину.
Как же это жутко – слышать бой и его не видеть! Рука сама дергалась ответить, посечь кого-нибудь или уклониться от занесенного меча. Помня наставление Вятича, я с трудом, но удерживалась.
– Вуга, останови свою рать, мы не биться пришли!
Мы с Вятичем стояли спина к спине, чтобы нападение сзади не застало врасплох. Я напряженно вглядывалась в пространство между деревьями, но ничего пока не видела. Потом показалось, что какие-то неясные тени все же мечутся чуть подальше, словно не решаясь приблизиться.
Но вот перед нами возник огромный призрак Вуги.
– Ну что, пугать нас вздумала? Уменьшайся до нормальных размеров, мы тебя что маленькую, что большую не очень-то боимся.
Вуга действительно уменьшилась, проворчав:
– А чего она Гуглом грозила?
Невзирая на весь ужас положения, мне стало смешно, я ответила раньше, чем это успел сделать Вятич:
– Ладно, не буду!
– А фейсом?
– Живи пока. Только веди себя прилично.
– Как?
Вятич толкнул меня локтем, давая понять, что теперь в переговоры вступает он.
– Вуга, мы не хотим вредить ни тебе, ни твоей деревне. Послушай меня, души не могут оставаться вот так вечно, их надо упокоить. И славян, и врагов тоже. Хватит биться, позволь людям похоронить сородичей по чести, чтобы на могилу прийти, помянуть. Да и вражьим душам упокоиться не мешает.
– Закапывать станете? Крест поставите?
Я растерялась, едва не задав идиотский вопрос: а как же? Вятич опередил:
– Не мне решать, как сородичи сделают, так и будет. Души отпусти, они же маются.
Вуга вдруг почти плаксиво поинтересовалась:
– А я?
– А ты как хочешь. Захочешь – помогу отправиться в Верхний Мир.
– Хочу.
– Помоги сначала с лесом разобраться, нельзя же, чтоб жители подойти боялись, а души маялись.
– Чего надо-то?
– Ты же заклятие накладывала, думай, как успокоить.
– Ладно, посоветуюсь с Никлом. Жди.
Вятич быстро прошептал:
– Настя, смотри в оба, сейчас начнется.
Ни фига себе, эта тварь собирается нам устроить круговерть после моего обещания не травить ее Гуглом или Яндексом? Я не вынесла такого вероломства:
– Эй, ты только про Яндекс не забудь!
– Ты обещала…
– Я про Гугл обещала, а про Яндекс ничего не говорила. И про Рамблер тоже. Знаешь, сколько их в Инете есть…
Вуга явно вернулась:
– Чего ты хочешь?
– Того, чего и Вятич, – позволь упокоить души павших. Если не знаешь, как помочь, так хоть не мешай.
Я совершенно нечаянно наступила на любимый мозоль ведьмы, та взвилась:
– Чего это не знаю?! Сама наложила заклятие, сама и снять могу!
– А зачем тогда советоваться?
Ведьма, видно, почувствовала себя прижатой к стенке, проворчала:
– Ладно… Ты заговор против нежити знаешь?
Вятич фыркнул:
– Голову не морочь. Он не работает.
– Я не буду мешать – получится.
Сотник обратился ко мне:
– Ладно, Настя, держи-ка Яндекс наготове, я вижу, с этой бабушкой надо осторожно, она не хозяйка своему слову.
Вуга обиделась:
– Чего это не хозяйка? Сказала же – не буду мешать.
– А помогать?! – взвилась я.
– Я помогу. – Второй голос был мужским. Это явно пропавший колдун Никл. Соперничество есть соперничество, даже теперь, в бестелесном состоянии. Так и есть:
– Сама справлюсь!
– Ты сможешь отделить наших от чужих? Чтоб своих не покалечили?
– А с чужими справитесь?
– Я помогу, – снова заявил Никл.
– Настя, ты все помнишь, что я тебе говорил? Никакой самодеятельности, здесь поможет только настоящий заговор, потому повторяй, как я, и руби мечом. Сейчас на нас полезет вся татарская нежить, что столько времени томилась. Их надо перебить, чтобы угомонились.
Так и есть, в воздухе замелькали какие-то тени, завихряясь в темные клубки. Теперь мы не могли стоять спина к спине, чтобы не поранить друг дружку, Вятич только успел напомнить:
– Далеко не отходи.
Какой тут не отходи, на меня перло что-то такое, от чего хотелось либо заорать «ой, мамочки!» и броситься со всех ног, либо с матами кинуться в атаку. Я вовремя вспомнила, что ни то, ни другое нельзя, заорала выученное со слов Вятича, правда, все равно с вариациями, но без Гуглов и Яндексов:
Изыди с Земли светлой
Во землю сырую,
Во мхи, во болота,
Во пламень горючий,
В жар палючий!
Рубила и рубила темные сгустки, маячившие передо мной, кидавшиеся в разные стороны и нападавшие снова и снова. И, конечно, все равно не удержалась.
– Ну, иди, иди сюда… И тебя в бездну преисподнюю! И тебя в котел кипучий, в жар неминучий!
Откуда и слов таких набрала-то? Я орала какие-то проклятия, которых ни разу в жизни не слышала, они сами рождались на языке, одновременно с этим со мной что-то происходило. Если с первыми шагами в этом страшном лесу я боялась споткнуться и упасть, то теперь не видела даже самого леса, словно не между деревьев билась, а в чистом поле. Но главное было не в том, это билась уже не я, а какая-то неведомая мне сила, в меня вселившаяся. Ни фига себе! Мало того что я сама «подселенка», так еще и во мне поселилось нечто!
Но эта сила мне очень даже нравилась, она была просто сродни. Мы с ней бились примерно как Ворон, когда показывал мне приемчик на поляне, вернее, когда пыталась показать ему я – раз в пять быстрее нормальных человеческих возможностей. И орали так, что явно было слышно в деревне, если вообще не у Батыя в ставке (вот хорошо бы!). Меч разил налево и направо, каким-то чудом не задевая деревья, правда, скосив немало кустов.
И с каждым взмахом темных сгустков становилось все меньше. За последним я гонялась чуть не по всему лесу, пока не сообразила заорать:
– Никл, подержи его!
Темный клубок остановился. Я рассекла его мечом, убедилась, что рассыпался и растаял, вложила меч в ножны и фыркнула:
– Вертлявый, зараза, попался!
Меня уже искал Вятич, пришлось откликнуться на его зов. Но, чуть не дойдя до дороги, где остановился сотник, я была вынуждена снова вступить в бой. Предупредил об опасности меня Никл, едва успела выхватить из ножен клинок. Нам пришлось погонять темный клубок между кустами, пока наконец я не врезала по нему мечом! Раздался дикий визг, словно я действительно убила ордынца. Но меня уже этим не испугать. Старательно покрошив бывшую нежить, как капусту, я оглянулась, ища, с кем бы еще сразиться.
Этот последний поединок заметил Вятич:
