Александр Дюма - Виконт де Бражелон или десять лет спустя
— Ай! — завопил Маликорн, пытаясь скрыться.
— Сударь, вот уже неделю ее занимает ваш друг, — сказал хозяин, показывая на Маликорна, который совсем забился в угол.
Путешественник, приподняв плащ, быстро взглянул на Маликорна.
— Этот господин не мой друг.
Хозяин так и подскочил.
— Я его не знаю, — покачал головой приезжий.
— Как! — вскричал содержатель гостиницы, обращаясь к Маликорну. Как, вы не друг этого господина?
— Разве вам не все равно, — раз вам заплачено, — величественно проговорил Маликорн, передразнивая незнакомца.
— Совсем не все равно! — отвечал хозяин, начавший понимать, что произошло какое-то недоразумение. — И я прошу, сударь, освободить помещение, заказанное вовсе не для вас.
— Но ведь господин приезжий, — сказал Маликорн, — не нуждается в моей комнате и в большом зале сразу… и если он берет комнату, я беру зал; если же он предпочитает зал, я оставляю за собой комнату.
— Мне очень жаль, сударь, — мягко заметил приезжий, — но мне нужны сразу и комната, и большое помещение.
— А для кого же? — спросил Маликорн.
— Зал для меня.
— Отлично. А комната?
— Взгляните, — сказал незнакомец, протягивая руку к приближавшемуся шествию.
Маликорн посмотрел в указанном направлении та увидел носилки, а на них францисканца, о котором он рассказал Монтале, присочинив некоторые подробности.
Следствием появления незнакомца и больного францисканца было изгнание Маликорна, которого хозяин гостиницы и крестьяне, служившие носильщиками, бесцеремонно выставили на улицу.
Читателю уже были сообщены результаты этого изгнания и передан разговор Маникана с Монтале, которую Маникан, отличавшийся большей ловкостью, чем Маликорн, сумел разыскать, чтобы расспросить ее о де Гише; читателю известны также доследующий разговор Монтале с Маликорном и любезность графа де Сент-Эньяна, предложившего комнату обоим друзьям.
Нам остается открыть читателю, кто были незнакомец в плаще, нанявший двойное помещение, одну часть которого занимал Маликорн, и не менее таинственный францисканец, своим появлением разрушивший планы Маликорна и Маникана.
Глава 33
ИЕЗУИТ ОДИННАДЦАТОГО ГОДА
Чтобы не томить читателя, мы прежде всего поспешим ответить на первый вопрос.
Закутанным в плащ путешественником был Арамис, который, расставшись с Фуке, вынул из саквояжа полный костюм, переоделся, вышел из замка и направился в гостиницу «Красивый павлин», где уже неделю тому назад заказал себе два помещения.
Тотчас же после изгнания Маликорна и Маникана Арамис подошел к францисканцу и спросил его, где он предпочитает остановиться, в большой комнате или же в маленькой.
Францисканец спросил, где расположены эти комнаты. Ему ответили, что маленькая комната на втором этаже, а большая на третьем.
— В таком случае я выбираю маленькую, — сказал монах.
Арамис не спорил.
— Маленькую комнату, — покорно повторил он, обращаясь к хозяину.
И, почтительно поклонившись, пошел к себе.
Францисканца немедленно отнесли в маленькую комнату.
Не правда ли, читателю покажется удивительной почтительность прелата к простому монаху, да еще монаху нищенствующего ордена, которому без всякой с его стороны просьбы предоставили комнату, являвшуюся предметом упований стольких путешественников?
Как объяснить, далее, это неожиданное появление Арамиса в гостинице «Красивый павлин», тогда как он мог свободно поместиться в замке вместе с г-ном Фуке?
Францисканец не издал ни единого стона, когда его поднимали по лестнице, хотя можно было видеть, что он жестоко страдал и что каждый раз, когда носилки задевали о стену или о перила лестницы, все его тела сотрясалось от этих толчков.
Когда, наконец, его внесли в комнату, он обратился к носильщикам:
— Помогите мне сесть в это кресло.
Крестьяне опустили носилки на пол и, осторожно подняв больного, усадили его в кресло, стоявшее у изголовья кровати.
— Теперь, — попросил он, — позовите ко мне хозяина.
Они повиновались.
Через пять минут на пороге появился содержатель «Красивого павлина».
— Друг мой, — сказал ему францисканец, — рассчитайтесь, пожалуйста, с этими парнями; это вассалы графства Мелун. Они нашли меня без памяти на дороге и, не зная, будут ли их труды оплачены, хотели нести меня к себе.
Но я знаю, во что обходится бедным гостеприимство, оказываемое ими больному, и предпочел гостиницу, где, кроме того, меня ожидали.
Хозяин с удивлением посмотрел на францисканца. Монах осенил себя крестным знамением, сделав его особенным образом. Хозяин перекрестился точно так же.
— Да, правда, — отвечал он, — вас ждали, отец мой; но мы надеялись встретить вас в добром здравии.
И так как крестьяне с удивлением смотрели на эту внезапную почтительность богатого содержателя гостиницы к бедному монаху, то францисканец вынул из глубокого кармана несколько золотых монет и, показав их крестьянам, сказал:
— Вот, друзья мои, чем я заплачу за заботу обо мне. Поэтому успокойтесь и не бойтесь оставить меня здесь. Мой орден, по делам которого я путешествую, не хочет, чтобы я просил милостыню; помощь, оказанная мне вами, тоже заслуживает вознаграждения, поэтому возьмите два луидора и ступайте с миром.
Крестьяне не решались принять деньги; тогда хозяин взял от францисканца две золотые монеты и сунул их в руку одного из парней. Носильщики удалились с вытаращенными от недоумения глазами.
Дверь закрылась, францисканец задумался. Потом он провел по пожелтевшему лбу своей сухой от лихорадки рукой и погладил седеющую курчавую бороду судорожно сведенными пальцами.
Его запавшие от болезни и волнения глаза, казалось, были прикованы к какой-то мучительной, навязчивой мысли.
— Какие доктора есть у вас в Фонтенбло? — спросил он наконец.
— У нас их трое, отец мой.
— Назовите мне их.
— Прежде всего Линиге.
— Еще!
— Кармелит, по имени брат Гюбер.
— Потом?
— Светский врач, по фамилии Гризар.
— А-а-а! Гризар! — прошептал монах. — Позовите мне скорее господина Гризара!
Хозяин почтительно поклонился.
— Кстати, какие здесь поблизости священники?
— Какие священники?
— Да, каких орденов?
— Есть иезуиты, августинцы и кордельеры; но, отец мой, ближе всего иезуиты. Итак, прикажете позвать иезуитского духовника?
— Да, ступайте.
Хозяин вышел.
Читатель догадывается, что по знаку креста, которым они обменялись между собой, хозяин и больной узнали, что они оба принадлежат к страшному обществу иезуитов.
