Кристиан Жак - Мистерии Осириса: Огненный путь
Каждый вечер Хранитель Царской Печати Сехотеп организовывал великолепный прием, для которого его интендант заготавливал лучшие блюда и лучшие вина. И каждый из придворных с нетерпением ожидал приглашения этого влиятельного чиновника. Не многие женщины не поддавались его чарам, и многие мужья проводили этот вечер в тоске, опасаясь за поведение супруги. И Сехотепу удавалось избегать скандалов, настолько его поведение было безупречно. Ну а приключения… Может быть, их и не было?
Бурная светская жизнь, о которой многие имели весьма поверхностное представление, позволяла приближенному вельможе и управителю хорошо знать каждого чиновника и собирать максимум информации. Доброе вино и вкусная еда развязывал и языки.
В этот вечер Сехотеп принимал главного архивариуса с женой и дочерью, а также его трех главных сотрудников с супругами. Как обычно, завязалась оживленная остроумная болтовня на сотни разных тем, не касавшихся мрачной угрозы, нависшей над Египтом. Хранитель Царской Печати умел создать праздничную атмосферу и разговорить собеседников.
Его гости вовсе не походили на опасных заговорщиков. Они безмятежно делали свою карьеру, не выказывали никаких инициатив и при малейшей трудности бросались под защиту высшего начальника. По отношению к подчиненным они с удовольствием поиграли бы в тиранов, но бдительность визиря их останавливала.
Прием подходил к концу. Дочь главного архивариуса подошла к Сехотепу. Она была глуповата, болтлива, но очень хороша собой.
– Говорят, ваша терраса – самая красивая в Мемфисе… Мне бы очень хотелось ее посмотреть!
– А что подумает об этом ваш отец?
– Я немного устал, – отозвался отец девицы. – Мы с женой, с вашего позволения, откланяемся. Если вы согласитесь оказать такое внимание нашей дочери, нам это будет чрезвычайно приятно.
Сехотеп сделал вид, что не заметил ловушки. Многие чиновники подсовывали ему свих дочерей в надежде, что дело кончится свадьбой. Но эта мысль повергала Хранителя Царской Печати в ужас. И потому он предпринимал соответствующие меры, чтобы девица не могла забеременеть. Чтобы единственным оставшимся у нее воспоминанием об этой ночи любви была чарующая красота отношений.
Дочь архивариуса пришла в восторг от виллы.
– Как здесь прекрасно! И вы, Сехотеп, великолепны тоже!
Демонстрируя нежность, от которой воспитанный мужчина не может отказаться, она склонила свою голову ему на плечо. Он снял с нее ее легкий парик и погладил ее по голове.
– Не спешите, прошу вас!
– Вы желаете подольше полюбоваться столицей?
– Да… Нет! Покажи мне свою спальню, хочешь?
Он медленно ее раздел и заметил, что девица чувственна и опытна. Их любовные игры были полны радости, а наслаждение взаимным. Но после первых безудержных порывов страсти Сехотеп подумал, что она была бы ужасной супругой, властной и капризной.
– Тебя не страшит будущее? – спросила она.
– Великий Царь правит Египтом. Он сумеет справиться со злом.
– Но так думают не все.
– Разве твоему отцу Сесострис не нравится?
– Моему отцу будет нравиться любой царь или начальник, лишь бы хорошо платил и не нагружал работой! А вот мой последний поклонник, как раз наоборот, вовсе не разделяет твоего мнения.
– Это ты о ком?
– Об Эриле, иностранце, которого назначили начальником над общественными писцами. Он полон амбиций! Он вообразил о себе, словно он – мечта каждой женщины: усики, сладкий голосок, ленивые манеры! Но он опасен, как гремучая змея! Только и помышляет об интригах и о том, как бы разрушить репутацию своих конкурентов. Берет и дает взятки, разлагая людей. Услуги свои продает тем, кто больше заплатит.
– Он обидел тебя?
– Эта крыса хотела на мне жениться, представляешь?! А мой отец, трус эдакий, хотел меня ему отдать! Правда, увидев, что я против, он не стал настаивать. Только вообрази: руки этого прилипалы Эрила на моем теле! Ужас! Когда я отхлестала его по щекам, тогда только он наконец-то сообразил, что я никогда не буду ему принадлежать. Послушай! Ему ведь мало того, что он повсюду распространяет свой яд! Он критикует самого фараона…
Любопытство Сехотепа проснулось.
– Ты в этом уверена?
– Я просто так говорить бы не стала!
– И что конкретно он говорил?
– Сейчас точно не вспомню… Но разве презирать фараона – это не преступление?
– Эрил просил тебя помочь ему? Или предложил нечто вроде поручения?
Дочь архивариуса удивилась.
– Нет, нет! Такого никогда не было!
– Забудь обо всех этих неприятностях, – сказал ей Хранитель Царской Печати, – ночь так коротка! Впрочем, если ты хочешь спать…
– О нет! – воскликнула она и повернулась на спину – такая желанная и такая доступная!
Каждое утро Секари смотрел на писцовые принадлежности Икера. О, драгоценный друг! Как бы он хотел вернуть их ему по возвращении из Азии! Секари приходил в отчаяние: так его оставить – одного, на растерзание врагам! Но фараон запретил ему отправляться в Сирийскую Палестину на розыски друга.
Секари отказывался принимать душой ту пустоту, которую породило в его жизни исчезновение Икера. Если бы он дал пустоте место в своем сердце, убил надежду, то, возможно, стал бы причиной действительной смерти своего друга. В самой глубине души Секари, опытный секретный агент фараона, не верил в гибель Царского Сына.
Может быть, он в плену… Может быть, ранен… Но жив!
Перебирая в памяти все меры, которые Собек предпринял для безопасности фараона, Секари не мог найти ни одного крупного промаха. И все же он постоянно терзался сомнениями по поводу начальника стражи, так тот был рад гибели Царского Сына!
А если притаившийся при дворе враг и есть сам Собек? За что он ненавидел Икера? Неужели только за то, что Икер рисковал жизнью, чтобы постичь собственное предназначение? Разве не Собек обладал всеми возможностями, чтобы приказать какому-нибудь стражнику уничтожить юного писца?
Ответ на эти ужасные вопросы напрашивался сам собой…
Этот ответ был слишком очевиден.
Но, чтобы обратиться с таким заявлением к фараону, нужны неопровержимые доказательства! Пока их нет, фараон подвергается самой величайшей опасности! Обнадеживает только то, что стражники, которым поручена непосредственная охрана Сесостриса, обожают и почитают его.
Собек-Защитник отправил Икера на смерть… Но он за это заплатит!
Медес, как обычно, первым приходил на свое рабочее место и последним покидал его. Он очень ценил пост Секретаря Дома Царя. Его не тяготила работа с полной самоотдачей, скорее наоборот. Он был очень организованным, быстро вникал в даже самые трудные дела, а его отличная память надолго фиксировала их суть. Медес был способен вести сразу множество дел, встречаться с разными людьми и не чувствовать усталости. Он работал в таком напряженном ритме, что некоторые писцы не выдерживали. Поэтому каждый месяц он был вынужден нанимать четыре-пять новых писцов, которых подвергал трудным испытаниям. Очень немногие его проходили. Но выдержавшие образовали дисциплинированную и эффективно работающую команду.
