Марк Спектор - «Глухой» фармацевт
Ребята с некоторым превосходством оглядели вооруженную охрану. Комсомольцам было лет по четырнадцать. Каждый держал в руке наган, боясь спрятать его в карман.
— Отсюда до утра ни на шаг, — распорядилась Валя. — А мы с ребятами исчезаем. Испаряемся. Света, не зажигать, в магазин никого не впускать. Зажжете спичку — все провалите. А вообще учтите: язык за зубами. Никто не должен знать, где вы были в эту ночь, поняли? Дайте честное комсомольское!
— Честное комсомольское! — громким шепотом поклялись оба юнца.
Валю они почитали за старшую над ними, хотя ей едва минуло шестнадцать.
Валя, Саша, Костя и Матвей с фонариками и свечами в руках, по одному заходили за левую стойку и куда-то исчезали, словно проваливались. В магазине с закрытыми шторами стало совсем темно. Мобилизованным для дежурства комсомольцам сделалось жутко, не столько от темноты и тишины, сколько от загадочного исчезновения молодых чекистов. Куда это они могли испариться?
А тем временем Валя помогла Сашке и Косте спустить в колодец Матвея. Потом спустился Костя, а за ним и Сашка. Валя осталась одна. У отверстия колодца слабо светил фонарь. Но Валя уже привыкла к этому подвалу и чувствовала себя довольно уверенно.
Ребята прошли по знакомому пути четыреста метров и свернули в зловещую пасть второй катакомбы. Она сразу показалась страшнее первой, хотя в ней был такой же твердый грунт, только свод, правда, выше. Можно было идти согнувшись, а не ползти. Метров через триста они стали замечать, что свод становится все ниже, а грунт рыхлее, наконец ноги стали проваливаться по щиколотку. Показалось, что постепенно начался подъем.
Костя отгребал лопаткой землю, но по наклону скатывался новый слой. Сашка и Матвей разгребали вязкую массу и все-таки пробирались на четвереньках вперед. Мешки, веревку и прочие запасы они оставили где-то на полдороге. Стало трудно дышать, огонь в лампах меркнул. Земля сыпалась за воротник, за пазуху. Рубахи намокли от пота, прилипли к телу. Сашка, боясь потерять очки, снял их, засунул в карман гимнастерки и продвигался на ощупь.
Наконец все трое выбились из сил и легли, растянувшись на бок, чтобы осыпь не запорошила глаза.
Вдруг послышался приглушенный грохот и далекий гул, который все усиливался. Ребятам сделалось не по себе. Происходило что-то непонятное. Со свода начала сыпаться земля. Потом гул постепенно стал затихать, откатываться и наконец совсем стих.
— Что такое? — изумился Матвей. — Прямо вся земля задрожала?
— Это, ребята, наверное, землетрясение, — сказал Костя.
— То змеиный след ему привиделся, то померещилось землетрясение, — съязвил Сашка.
— А что это за гул, по-твоему? — спросил Костя.
Гул и грохот надвигались снова. Ребята замерли, прислушиваясь, пока звуки не удалились.
Слух у Сашки был изумительный. Он мог услышать малейший шорох, в то время когда другие абсолютно ничего не слышали.
— Мы прошли по диагонали от первой катакомбы вправо метров шестьсот, — стал рассуждать Сашка. — Значит, мы сейчас находимся под самой серединой Потемкинской улицы, где-то между Соборной и Московской, а там проходит трамвай. Сейчас примерно одиннадцать с чем-то или около двенадцати. Значит, промчались вовсю последние трамваи.
— Верно, — поддержал его Матвей. — Вы заметили, что по этой катакомбе с самого начала независимо от завала, мы движемся по подъему, и, если мы прошли метров шестьсот, значит, мы находимся уже на глубине не четырнадцать-пятнадцать метров, а меньше десяти. Значит, мы приближаемся к такому выходу, который находится не на большой глубине, или мы наткнемся на тупик. И. потом, этот завал, если он образовался постепенно от движения трамваев, протянется не более пяти-восьми метров, а дальше опять будет свободная часть катакомбы.
— Да, но вот этой лопаткой и голыми руками мы пять или восемь метров не пророем, — заметил Костя. — Нужна нормальная лопата и обязательно грабли, придется подняться, наверх.
— Пошли все в подвал, — предложил Матвей. — Нам надо немного подышать и стряхнуть с себя эту пыль, а там что-нибудь придумаем.
Они отползли от завала туда, где лежали мешки, веревка, и направились к колодцу.
Первым вылез Костя. Он высунул голову и увидел, что Валя сидит, мурлыча себе под нос песенку, а по стенам подвала прыгают тени от фонаря. Увидев Костю, она придвинулась к его лицу, посветила фонарем и хмыкнула:
— Ну и вид у тебя! Что вы там, землю носом роете?
— Да, носом, — смиренно согласился он. — Точнее, голыми руками. Наткнулись на завал, а инструмента никакого, — говорил он, вылезая из колодца.
За ним поднялся Сашка, и общими усилиями они вытащили канат с лесенкой, на которой стоял Матвей. Сам он так ослаб, что выбраться не смог бы: рана еще давала о себе знать.
— Я что-нибудь притащу, вы отдыхайте, — Валя тихо вылезла через шкаф в магазин и завыла: — Кто-о жи-и-ве-т п-о-од по-тол-ко-м? Гн-о-о-м!
— Ой! — закричал от неожиданности один из комсомольцев.
— Ха-ха-ха, — засмеялась Валя. — Ну и вояк мне выделили. Еще наганы вам дали!
— Это мы так, — заговорил второй мальчишка. — Мы же в первый раз по-серьезному. А тут ты еще завыла. Где вы там находились?
— Подрастете, узнаете, — торжественно произнесла Валя.
— Ты все же скажи, — настаивал мальчишка, — Раз нас послали, значит, мы должны знать, что делаем. Мы же дали честное комсомольское.
— Вот что, ребята, рассуждать сейчас некогда. Скажите лучше кто где живет?
— Я на Рыбной. Здесь недалеко.
— А я на Московской, квартал отсюда, — ответил второй мальчишка. — А что?
— Хлопчики, бегите во всю прыть домой и притащите лопату и грабли. В общем, что-нибудь такое, чем можно было бы разгребать землю. Смотрите, пароль не перепутайте!
Мальчишки побежали домой, а Валя — в губчека к Горожанину. Но его на месте не оказалось.
— Он у председателя, — объяснил дежурный. — Туда сейчас нельзя. Поймали какую-то важную птицу, лазутчика. Идет допрос.
Однако Валя тихонько приоткрыла дверь в кабинет Бурова, просунула голову и пальцем поманила Горожанина. Валерий Михайлович чуть улыбнулся и вышел из кабинета.
— Что, Валя, нашли что-нибудь еще?
— Ой, Валерий Михайлович, ничего не нашли. Там, Матвей говорит, завал. За лопатами послал меня.
— Ладно. Часа через два я освобожусь и приду. Скажите, чтобы действовали не спеша, осторожно. Прямо скажите, что я приказал не рисковать. У дежурного для них еда приготовлена. Возьмите. Валя притащила в магазин лопату и метлу, а мальчики — один грабли, другой тяпку.
— Положите все это на стойку слева, — распоряжалась Валя. — Свет не зажигайте ни в коем случае. Сидите как прежде и никого не пускайте. И не трусьте!
