Эрнест Риттер - Зулус Чака. Возвышение зулусской империи
На это Дингисвайо ответил:
— Его зовут Нодумехлези из клана Джобе. Трудно сказать, заподозрил ли что-нибудь Сензангакона, но он решился осведомиться:
— А где же тогда Чака?
— О, вождь, — сказал Дингисвайо, — он боится выйти!
День выдался жаркий, и после танцев Дингисвайо предложил Сензангаконе освежиться в протекавшей поблизости реке. Чаку и еще нескольких молодых людей он тоже позвал купаться. Когда они сняли с себя одежду, Чака заметил Сензангакону и закричал товарищам:
«Вот вождь!». Все, кроме Чаки, подобрали свою одежду и бросились бежать. Чака один остался у реки и, когда Сензангакона спросил его имя, смело ответил: «Я Чака». Так старый вождь узнал, что знаменитый молодой воин, которым он так восхищался, его сын Чака.
Сензангакона так обрадовался тому, что его вновь обретенный сын знаменит да еще к тому же красив, что всем стало ясно: именно этот сын станет его любимцем. А Дингисвайо только того и надо было; ведь, позаботившись о том, чтобы должность вождя в нескольких племенах перешла по наследству к его испытанным сторонникам, он наилучшим образом укреплял созданный им политический строй.
Однако Дингисвайо решил для верности пустить в ход колдовство. У него имелся большой запас зельев на все случаи жизни. Посвятив Чаку в свои планы, он велел рассыпать разные магические порошки по тропе, где предстояло пройти Сензангаконе, и по его циновке. Обильно посыпали ими и Чаку, чтобы его обаяние стало еще сильнее. Все эти средства, вместе взятые, должны были дать Чаке полную власть над Сензангаконой. Так оно и вышло, ибо, когда Сензангаконе намекнули на то, что его околдовали, воля старого вождя ослабела, а Чака, зная о своем могуществе, получил психологический стимул, который еще более усилил и без того почти магическое действие его личности.
В королевских домах нгуни не считались с правом первородства и преемником обычно назначали любимого сына вождя или короля. Чака же обладал четырьмя важными преимуществами: 1) он был самым старшим из всех сыновей вождя, остававшихся в живых; 2) его мужество в бою и способность командовать другими ни у кого не вызывали сомнений; 3) отец отдавал ему предпочтение; 4) он пользовался — и это было важнее всего — поддержкой Дингисвайо, желавшего ему успеха.
Король назначил Чаку главнокомандующим вооруженными силами и членом своего совета. Новый главнокомандующий взял себе за правило посещать по очереди все военные краали, чтобы укреплять дисциплину и обучать солдат форсированным маршам. По сути дола он стал генеральным инспектором армии.
Одно из первых заданий, полученных Чакой в качестве главнокомандующего, оказалось очень приятным: нужно было вернуть его старому товарищу по оружию Нг'обоке престол клана Сокулу. Много лет назад Нг'обока был низложен братом своим Нондлову и нашел убежище у мтетва. Теперь же Нондлову ослушался приказа явиться ко двору Дингисвайо, а потому было решено убрать его и заменить Нг'обокой, в распоряжение которого был передан для этого достаточно сильный отряд. После короткого, но ожесточенного боя, в котором Нондлову погиб, Чака утвердил власть нового вождя. В то время крааль побежденных еще не «съедался» полностью, как это безжалостно делалось в дальнейшем. Перед отбытием главнокомандующего и его отряда Нг'обока устроил в их честь большое празднество. Он и Чака всю жизнь оставались самыми близкими друзьями.
К концу года Сензангакона стал быстро слабеть и в начале 1816 года скончался. Перед смертью обессилевший старик уступил домогательствам восьмой жены — Биби и назначил своим преемником сына ее Сигуджану.
Когда умирает один из вождей нгуни, подданным объявляется, что он «занемог». Это дает возможность наследнику утвердить свою власть, а в случае надобности — устранить «оппозицию». Тело покойного заворачивают в черную бычью шкуру и некоторое время держат в его хижине перед зажженным очагом, которому охрана не дает погаснуть. Чтобы не чувствовать ужасной вони, караульные затыкают ноздри пахучим растением Lippia asperifolia.
Хотя в повседневном быту нгуни были добродушны и учтивы, их общественный строй сохранял многочисленные пережитки первобытного варварства. Когда Сензангакона умер, в краале состоялась жестокая древняя церемония: его личных слуг поймали и умертвили, а тела положили в могилу вождя, чтобы их духи оставались с ним. Убийство совершили обвиняемые в серьезных преступлениях колдуны, которым за это смертную казнь заменили изгнанием в необитаемые дебри, где они навеки лишались общества других людей.
Когда наступил день погребения, подданные Сензангаконы выкопали яму глубиной девять футов. Затем от нее отвели в сторону нишу длиной три фута и высотой четыре. Могила находилась в долине Мпенбени, известной под наименованием Макосини (Место вождей), где уже были погребены семь предков Сензангаконы.
Том временем двое слуг Сензангаконы сидели связанные в его хижине, лицом к своему мертвому повелителю. Когда наступила ночь и взошла луна, палач Хлати напоил обоих самым крепким пивом, применявшимся как обезболивающее средство (впрочем, совершенно недостаточное). Палачу предстояло переломать им кости и убить, не повредив кожного покрова.
Немного погодя в хижину вошла группа людей, на которых не было никаких украшении. Они принесли грубо сколоченные носилки и положили на них труп короля. Когда они удалились, снова явился Хлати со своими помощниками. Для слуг пробил последний час. Со связанными на спине руками их повели за погребальной процессией. Впереди обреченных, но также в конце процессии, шествовал новый вождь — Сигуджана. Провожающие достигли могилы и рядом с ней поставили носилки на землю. Затем их опустили на веревках в могилу. Труп Сензангаконы, который сразу же после его смерти был связан в сидячем положении, в той же позе поместили в нишу, спиною к стене, ногами вдоль ниши. Оружие умершего вождя положили рядом с ним и у его ног. Перед ним поставили печные горшки и пиво.
Погребальная процессия застыла в молчании. Новый вождь Сигуджана выступил вперед и сделал знак Хлати. Те, кто нес носилки, поставили их на ребро и удерживали в этом положении. Палачи схватили первую жертву, положили ее коленями на ребро носилок, а на ноги бросили тяжелый груз, чтобы переломать их в коленях. Та же участь постигла руки: их также переломали в локтях, в направлении, противоположном естественному сгибу. Стонущую жертву положили на землю, зажав ей рот.
Затем той же страшной процедуре подвергся второй несчастный. Когда его стонущее тело также было распростерто на земле, палачи вернулись к первой жертве.
Слугу посадили. Его шею обмотали веревкой из сыромятной кожи, оставив с обеих концов около шести футов свободными. Подручные Хлати затянули концы, и, когда жертва почти задохнулась, один из палачей взял дубину. Ударив ею по туго натянутой веревке, он переломил слуге позвоночник. Так же поступили и со вторым слугой. Затем убитых связали в сидячем положении и опустили в могилу. Там их усадили у ног вождя, лицом к ному. После этого могилу зарыли, соорудили над ней надгробие из камней и накрыли его колючими кустами. Взвод воинов на протяжении многих лун день и ночь охранял могилу, пока не был совершен обряд возвращения души.
