Ольга Крючкова - Демон Монсегюра
– Сегодня утром я осмелился просить руки Элеоноры де Фуа.
Глаза Раймонда округлись, но потом, когда удивление прошло, он спросил:
– И что же прелестная Элеонора?
– Она, как истинная де Фуа, дала мне вежливо понять, что я ей не противен, но без вашего согласия она не может принять решения.
– Дорогой брат, Элеонора поступила именно так, как того требует приличие в сложившейся ситуации. Я фактически опекун Элеоноры и отвечаю за неё перед Богом и людьми. Ваше признание, Клермон, несколько удивило меня. Хотя, отнюдь! Молодость, есть молодость, жизнь должна продолжаться, несмотря на то, что мы разорены. Элеонора ведь тоже потеряла всё. Думаю, что граф де Фуа одобрил бы ваш союз, будь он жив. Конечно, он безумно любил дочь и отказывал всем, считая, что не родился ещё мужчина достойный его Элеоноры. Но вы, Клермон – мой брат, а значит, принадлежите к семейству Тулузов. Даже де Фуа, со своей гордыней, не смог бы отказать вам в руке дочери. Итак, я ободряю ваш союз. Тем более что и вы, и Элеонора происходите из катарских семей, вы просто созданы друг для друга. И быть посему!
Беатрисса улыбалась всё время, пока говорил граф. Она еще по приезде Элеоноры вынашивала мысли, выдать её замуж за Клермона, и была удовлетворена принятым решением.
– Надо сообщить всем домочадцам о предстоящей свадьбе. А теперь я хочу поговорить с графиней. Оставьте нас, Клермон.
Спустя некоторое время, граф прислал за Клермоном слугу. Войдя в комнату брата, он увидел Элеонору. Раймонд взял её за руку, и тяжело ступая (боли в спине ещё давали о себе знать), подвёл к Клермону.
– Я рад предстоящему союзу двух катарских семей. Объявляю вас, шевалье Клермон де Монсегюр, и вас, графиня Элеонора де Фуа, помолвленными. Церемонию проведём незамедлительно, как только найдём катара-монаха, имеющего право совершать обряд.
Клермон держал Элеонору за руки, она, смутившись, опустила глаза. Он чувствовал себя самым счастливым человеком, готовым горы свернуть ради любимой! О том, что финансовое положение критическое, никто не вспоминал. Беатрисса любовалась молодой парой.
– Ах, ваше сиятельство, а помните ли вы нашу первую встречу? – на Беатриссу нахлынули сентиментальные воспоминания.
– Конечно, дорогая графиня. Я приехал к вашему отцу барону Рожеру де Транкавель по важным делам королевства. Он всегда помогал мне мудрым советом, а если надо, то и военной силой. Вам было пятнадцать, когда я обратил на вас внимание. Поверьте, вы были очаровательно скромны и стыдливы. И тогда я решил, как только в королевстве наступит мир и покой, я женюсь на вас. Что я и сделал через два года, благодарю, что вы приняли моё предложение. Надеюсь, что вы не сожалеете об этом.
Беатрисса совершенно расчувствовалась.
– Ах, граф, я люблю вас так же, как и в первый год нашего брака! Даже сильнее, все мои поступки тому подтверждение…
Теперь настал черёд расчувствоваться Раймонду. Он с обожанием посмотрел на жену и поцеловал ей руку. Наблюдая за всей это семейной идиллией, Клермон и Элеонора, подумали, что постараются сохранить свои чувства подобно графу и графине.
На следующий день, за обеденным столом, Раймонд сообщил всем домочадцам:
– Я ещё раз с удовольствием объявляю всем, что Клермон и Элеонора помолвлены, – новостью это стало только для Амильена и Раймонда-младшего, – кроме того, посоветовавшись с графиней, мы и приняли решение – нанести визит кузену Беатриссы, графу Филиппу де Плессье*. С нами поедут: Клермон, Элеонора в качестве его невесты, Раймонд-младший и Амильен.
Все искренне обрадовались, особенно Амильен, считавший своего кузена человеком весьма незаурядным, с огромными связями. Ибо деятельность графа де Плессье (Амильен подозревал, что кузен принадлежит к некоему ордену) охватывала Францию, Аквитанию, Папский протекторат и Палестину. Да и потом для Амильена до сих пор оставалось загадкой: каким образом Филипп де Плессье (кузен по линии матушки, урождённой де Плессье) заполучил во владение замок Бланшефор? Беатрисса никогда не задавалась этим вопросом, когда посещала новые владения кузена, но только не Амильен. Ибо он прекрасно знал, что замком и прилегающими к нему обширными землями ранее владел Жильбер Эраль, а Эрали и Плессье не состоят в родстве. А последний из рода Бланшефоров, граф Бертран де Бланшефор, умер почти пятьдесят лет назад, так и не оставив наследников.
Клермону же, напротив, было мало, что известно о графе де Плессье, из отрывочных воспоминаний детства всплывал лишь непреступный замок в глубине Пиренеев, о котором рассказывала Беатрисса. Элеонора тоже знала о замке Бланшефор понаслышке, ибо он находился южнее владений де Фуа в Каркасоне, по верхнему течению реки Од. И она понятия не имела о его владельцах – ни нынешних, ни прошлых.
Основательно подготовившись к путешествию, отряд графа Раймонда направился из Монсегюра в Бланшефор на рассвете. В начале августа ночи на юге Лангедока тёплые, а воздух насыщен ароматами горных трав.
Путь проходил по нижним отрогам Пиренеев, отряд соблюдал массу предосторожностей, чтобы не напороться на французов. К вечеру путешественники достигли верхнего течения реки Од, вскоре показалось поместье Ренн-ле-Шато* и холм Ле-Безу с возвышающейся сторожевой башней.
– Гарнизон Ле-Безу охраняет путь из Лангедока в королевство Арагон, идущий через Пиренеи на Сантьяго-де-Капостеллу, где находится гробница святого апостола Иакова, небесного покровителя христиан Испании, – пояснила Беатрисса своим спутникам.
– Позвольте полюбопытствовать, графиня, мы уже во владениях вашего кузена графа де Плессье? – поинтересовалась Элеонора.
– Да, дорогая Элеонора, они начинаются от холма Ле-Безу и простираются далее вплоть до Пиренеев, – уверенно ответила Беатрисса. – Последний раз я была здесь лет пять назад. Но я хорошо помню замок. Граф не любил роскоши, но всё у него в замке было рационально. Помню, как я поднималась на башню и любовалась открывающимися горными пейзажами. Захватывающее зрелище!
И вот на расстоянии примерно четверти лье путешественники увидели очертания замка Бланшефор. Неудивительно, что французы и паписты сюда не добрались. По мере приближения стало возможным лучше разглядеть замок. Издалека он походил на орлиное гнездо, прилепившееся к горам. Фронтальная часть замка была сложена из местного камня: высокие стены, три массивные сторожевые башни, надвратная башня, расщелина вместо рва в сгущающихся сумерках производили сильное впечатление. Уставшие путешественники, измученные длительным переходом, полные надежд на отдых и ужин вошли в старинные почти двухсотлетние ворота замка.
Навстречу вышел хозяин – граф Филипп де Плессье. Не молодой уже мужчина, лет сорока, совершенно седой, по-военному подтянутый, в красивом коричневом одеянии, отделанном золотой тесьмой, производил впечатление строго и умного хозяина, интересного, образованного и в то же время таинственного человека.
