Дарья Плещеева - Операция «Аврора»
Эффект был соответствующим. Кот взвыл и заметался как слепой по коридору, тычась в стены. Керенский медленно поднялся, закашлялся, пытаясь восстановить дыхание. Потом подобрал револьвер, прислонился к косяку спальни и хрипло произнес:
— Руки вверх!
Котовский замер, упершись лбом в стену, мотнул еще раз головой, вытряхивая из нее остатки болезненного гула от удара.
— Ты кто? — также хрипло спросил он.
— Хозяин квартиры… Руки, я сказал!
— Дурак, что ли? Я в браслетах, не видишь?..
Гриша медленно развернулся лицом к Керенскому. Взгляд его прояснился окончательно. Он уважительно оглядел его худую фигуру.
— Здоров же ты драться, хозяин!
— Ты кто? — сурово повторил Александр Федорович, чутко следя за противником и не опуская револьвера.
— Григорий я, Котовский…
— Беглый?
— Ну да…
— Так это тебя городовые полдня обыскались?
— А то ж!.. — Гришка опустился на корточки. — Волыну-то спрячь, хозяин. Не буду я больше с тобой махаться. Давай-ка миром поладим.
— С чего бы мне с тобой мириться? — Керенский ухмыльнулся. — Сдам вот сейчас околоточному и заботы нет.
— Не сдашь.
— Почему же?
— Потому как у самого рыло в пуху. Иначе б через черный ход в собственную хату не крался.
Керенский задумался: довод был серьезный. «А ведь слышал я что-то про некоего Котовского! — вспомнил он. — Аккурат в сентябре девятьсот шестого, я только в Питер вернулся из Ташкента. Поймали какого-то беглого политического, в Гатчине с крыши поезда сняли!.. Точно, фамилия его была Котовский. Помнится, приятель мой, присяжный поверенный Павел Переверзев[13], рассказывал, мол, мужик-то правильный, борец с самодержавием, правда, без нужного образования, но очень решительный. Он, дескать, в своей Бессарабии по-своему разумению справедливость устанавливал, бедных защищал, хапуг разных наказывал…»
— Я вас вспомнил, — перешел Александр Федорович на уважительный тон, — вы были осуждены в 1906 году Петербургским судом на двенадцать лет каторжных работ за революционную деятельность. Григорий… Иванович Котовский. Так вас амнистировали?
Теперь настал черед задуматься Коту. Лицо хозяина квартиры ему никого не напоминало, в то время как сам он Гришку опознал. Это плохо. С другой стороны, признал и сразу на «вы» перешел? Сочувствующий, что ли?.. Или вовсе из эсеров?..
А что, наверняка из политических! Тогда понятна и квартира — явочная, и хождение через черный ход, и револьвер, и подготовочка физическая неслабая. Похоже, Гриша, тебе опять подфартило!..
— Я бежал с Нерчинских рудников, господин…
— …Керенский.
— Да. И я думаю, что теперь мы могли бы поговорить без присутствия револьвера?
— Думаю, да. — Александр Федорович спрятал оружие и сделал приглашающий жест: — Идемте в кабинет, там будет удобнее.
Спустя полчаса Керенский знал всю нехитрую историю Гриши-Кота и лишь удивлялся, насколько причудливыми могут быть обстоятельства, дабы свести вместе столь непохожих друг на друга людей в нужном месте и в нужное время. «Вот же перед тобой идеальный вариант для решения проблемы с Рейли! — сказал сам себе Александр Федорович. — Решительный, смелый, изобретательный и… временно сильно нуждающийся в помощи и сочувствии. Прояви их, и он с удовольствием тебе поможет! Да и Феликс этот, Каннингем, думается, не откажется от такого помощника…»
— М-да, покрутило вас, Григорий Иванович, — подытожил он, доставая из ящика стола кожаный футляр. В нем оказался набор не совсем обычных инструментов — пилочки, щипчики, странного вида то ли ключи, то ли отмычки, и даже лупа.
— Это для чего? — насторожился было Гришка.
— Хочу снять ваши браслеты. Или вы с ними сроднились?
— Н-нет, пожалуйста… А вы умеете?
— Чем только не приходится овладевать на поприще борьбы с самодержавием! — пафосно продекламировал Керенский, но Кот его иронии не уловил.
— Тоже сидели?
— Помилуй бог! Но помогать товарищам доводилось…
Повозившись пару минут, Александр Федорович с видом фокусника сказал «алле-ап!», и наручники раскрылись с металлическим лязгом. Кот с восхищением посмотрел на своего спасителя и впервые улыбнулся в усы.
— Ну и сколько с меня причитается, господин Керенский?
— О чем вы, Григорий Иванович!.. Впрочем, хорошо, поговорим по-деловому. Мне действительно может понадобиться ваша помощь, как… профессионального беглеца из мест заключения.
И Александр Федорович без прикрас описал поставленную на совещании в «Метрополе» задачу по освобождению из Петропавловской крепости специального агента британской разведки Сиднея Рейли.
— Сроки поджимают, Григорий Иванович. Вот я и подумал, что нам вас послало само Провидение. А за помощь могу гарантировать новые, чистые документы и достойное денежное вознаграждение.
Кот почесал макушку, подергал себя за усы, покряхтел, прикидывая так и этак, и пришел к выводу, что расклад вполне стоящий. Тем более что Керенский обещал бумаги выправить еще до поездки в Петербург.
— По рукам, Александр Федорович! Отчего бы не помочь хорошим людям? Авансик-то подкинете?
— Разумеется!..
Уже на следующее утро Керенский вызвал на разговор бывшего помощника Рейли. Каннингем внимательно выслушал новости и одобрил идею, оговорившись, правда, что за поведение беглого каторжника Керенский несет персональную ответственность. Но с документами помог быстро, даром, что британское консульство не одну собаку съело на изготовлении фальшивок, почти не отличимых от настоящих. И спустя пару дней Александр Федорович принес квартировавшему у него Котовскому паспорт на имя Котова Георгия Ивановича, коммивояжера из Товарищества мануфактур «Иван Коновалов с сыном» и новый бумажник с тремястами рублями, а также небольшой кожаный чемодан.
— В чемодане одежда и белье. Переодевайтесь и — в путь. Нас ждут большие дела, Григорий Иванович!..
Глава 6
Давыдов уже вторые сутки трясся на диване вагона первого класса, а проехал пока лишь Барановичи. Впереди были Брест-Литовск, пересадка на поезд Люблинской железнодорожной компании и почти пятичасовое путешествие до городка Холм, нежданно ставшего губернским по именному указу Николая Александровича год назад. А дальше… Денис даже думать не хотел, как будет добираться до пограничной заставы Младечная, куда его послало начальство в лице подполковника Максимова.
История поспешной командировки выглядела странно. Ровно двое суток назад Максимов вызвал Давыдова к себе, поинтересовался, чем сейчас занят капитан, и заявил:
