Рафаэль Сабатини - Одиссея капитана Блада
– Его хижина вон там, – небрежно указал Кент. – Если его там нет,
ищи где-нибудь в другом месте. – И с этими словами он ушел.
Обрадовавшись, что Кент удалился, Нэтталл вбежал в ворота. Доктора
Блада в хижине не оказалось. Любой здравомыслящий человек на его месте
дождался бы доктора здесь, но Нэтталл не принадлежал к числу людей такого
рода…
Он выскочил из ворот ограды и после минутного раздумья решил идти в
любом направлении, только не туда, куда ушел Кент. По выжженному солнцем
лугу Нэтталл пробрался на плантацию сахарного тростника, золотистой стеной
высившегося в ослепительных лучах июньского солнца. Дорожки, проходившие
вдоль и поперек плантации, делили янтарное поле на отдельные квадраты.
Заметив вдали работающих невольников, Нэтталл подошел к ним. Питта среди них
не было, а спросить о нем Нэтталл не решался. Почти полчаса бродил он по
дорожкам в поисках доктора. В одном месте его задержал надсмотрщик и грубо
спросил, что ему здесь нужно. Нэтталл опять ответил, что ищет доктора Блада.
Тогда надсмотрщик послал Нэтталла к дьяволу и потребовал, чтобы тот
немедленно убрался. Испуганный плотник пообещал сейчас же уйти, но по ошибке
пошел не к хижинам, где жили невольники, а в противоположную сторону, на
самый дальний участок плантации, у опушки густого леса.
Надсмотрщику, изнемогавшему от полуденного зноя, вероятно, было лень
исправлять его ошибку.
Так Нэтталл добрался до конца дорожки и, свернув с нее, наткнулся на
Питта, который чистил деревянной лопатой оросительную канаву.Питт был бос, вся его одежда состояла из коротких и рваных бумажных
штанов. На голове торчала соломенная шляпа с широкими полями. Увидев его,
Нэтталл вслух поблагодарил бога. Питт удивленно поглядел на плотника,
который унылым тоном, охая и вздыхая, рассказал ему печальные новости, суть
которых заключалась в том, что необходимо было срочно найти Блада и получить
у него десять фунтов стерлингов, без которых всем им грозила гибель.
– Будь ты проклят, дурак! – гневно сказал Питт. – Если тебе нужен
Блад, так почему ты тратишь здесь время?
– Я не могу его найти, – проблеял Нэтталл, возмутившись таким
отношением к нему. Он не мог, разумеется, понять, в каком взвинченном
состоянии находится Питт, который к утру, после бессонной ночи и тревожного
ожидания, дошел уже до отчаяния. – Я думал, что ты…
– Ты думал, я брошу лопату и отправлюсь на поиски доктора? Боже мой, и
от такого идиота зависит наша жизнь! Время дорого, а ты тратишь его попусту.
Ведь если надсмотрщик увидит тебя со мной, что ты ему скажешь, болван?!
От таких оскорблений Нэтталл на мгновение лишился дара речи, а потом
вспылил:
– Клянусь богом, мне жаль, что я вообще связался с вами! Клянусь…
Но чем еще хотел поклясться Нэтталл, осталось неизвестным, потому что
из-за густых зарослей появилась крупная фигура мужчины в камзоле из
светло-коричневой тафты. Его сопровождали два негра, одетые в бумажные трусы
и вооруженные абордажными саблями. Неслышно подойдя по мягкой земле, он
оказался в десяти ярдах note 20 от Нэтталла и Питта.
Испуганный Нэтталл бросился в лес, как заяц. Это был самый глупый и
предательский поступок, какой он только мог придумать. Питт простонал и,
опершись на лопату, не двигался с места.
– Эй, ты! Стой! – заорал полковник Бишоп, и вслед беглецу понеслись
страшные угрозы, перемешанные с бранью.
Однако беглец, ни разу не обернувшись, скрылся в чаще. В его трусливой
душе теплилась одна-единственная надежда, что полковник Бишоп не заметил его
лица, ибо он знал, что у полковника хватит власти и влияния отправить на
виселицу любого не понравившегося ему человека.
Уже после того, как беглец был далеко, плантатор вспомнил о двух
неграх, шедших за ним по пятам, словно гончие собаки. Это были телохранители
Бишопа, без которых он не появлялся на плантации, с тех пор как несколько
лет назад один невольник бросился на него и чуть не задушил.
– Догнать его, черные свиньи! – закричал Бишоп, но, едва лишь негры
бросились вдогонку за беглецом, он тут же остановил их: – Ни с места,
проклятые!
Ему пришло в голову, что для расправы над беглецом нет нужды охотиться
за ним. В его руках был Питт, у которого он мог вырвать имя его застенчивого
приятеля и содержание их таинственной беседы. Питт, конечно, мог
заупрямиться, но изобретательный полковник знал немало способов, для того
чтобы сломить упрямство любого своего раба.
Повернувшись к невольнику лицом, пылавшим от жары и от ярости, Бишоп
посмотрел на него маленькими глазками и, размахивая легкой бамбуковой
тростью, сделал шаг вперед.
– Кто этот беглец? – со зловещим спокойствием спросил он.
Питт стоял молча, опираясь на лопату. Он тщетно пытался найти
какой-нибудь ответ на вопрос хозяина, но в голосе теснились лишь проклятия
по адресу идиота Нэтталла.
Подняв бамбуковую трость, полковник изо всей силы ударил юношу по голой
спине. Питт вскрикнул от жгучей боли.
– Отвечай, собака! Как его зовут?
Взглянув исподлобья на плантатора, Джереми сказал:
– Я не знаю. – В его голосе прозвучало раздражение, которое полковник
расценил как дерзость.
– Не знаешь? Хорошо. Вот тебе еще, чтобы ты думал побыстрей! Вот еще,
и еще, и еще… – Удары сыпались на юношу один за другим. – Ну, как
теперь? Вспомнил его имя?
– Нет, я же не знаю его.
– А!.. Ты еще упрямишься! – Полковник со злобой посматривал на Питта,
но затем им вдруг овладела ярость. – Силы небесные! Ты решил со мной
шутить? Ты думаешь, что я тебе это позволю?
Стиснув зубы и пожав плечами, Питт переминался с ноги на ногу. Для того
чтобы привести полковника Бишопа в бешенство, требовалось очень немного.
Взбешенный плантатор стал нещадно избивать юношу, сопровождая каждый удар
кощунственной бранью, пока Питт не был доведен до отчаяния, вызванного
вспыхнувшим в нем чувством человеческого достоинства, и не бросился на
своего мучителя.
Но за всеми его движениями зорко следили бдительные телохранители. Их
мускулистые бронзовые руки тотчас же охватили Питта, скрутили ему руки назад
и связали ремнем.
Лицо у Бишопа покрылось пятнами. Тяжело дыша, он крикнул:
– Взять его!
