Владимир Нефф - Перстень Борджа
— Провалитесь вы в тартарары! — возмутился молодой кардинал. — Если я еще раз замечу, что кто-то из вас подслушивает под дверью, то велю прилюдно высечь и, вымазав медом, выставить у позорного столба.
— Господин племянник умеет оказать себя беспощадным как меч, но лишь по отношению к старухам, вроде этих, — заметила герцогиня-вдова, когда молоденький кардинал снова возвратился к ее chaise longue.
Сложив руки, он опустился на одно колено у легендарно прекрасных ног герцогини.
— Дорогая, любимая тетушка, — прошептал он, — умоляю вас, оставьте эти ваши шпильки, приглушите ваш неприязненный тон и помните, что мы оба на палубе одного корабля и что корабль этот не особенно надежен. Утром письмо Петра исполнило вас такого оптимизма, что вы упомянули о наших нынешних стесненных обстоятельствах как о чем-то преходящем: так знайте же, что вы не ошиблись и что из сегодняшнего нашего плачевного состояния мы сможем выбраться, но только при условии, если ухватимся вместе с Петром за одну веревку.
— Никогда! — взвизгнула герцогиня-вдова, и груди ее поднялись, как корабельные паруса, наполненные ветром. Молодой кардинал тут же вскочил и снова неслышно прокрался к дверям боковых комнат, чтобы посмотреть, чем заняты придворные дамы. На сей раз они вели себя надлежащим образом: сидели спокойно, бок о бок, на скамье у противоположной стены: недвижные, освещаемые лишь светом звезд, они выглядели как старушки-сомнамбулы, случайно встретившиеся на коньке крыши во время ночной прогулки.
— Не говорите «никогда», тетушка, покуда не узнаете, о чем речь, — зашептал молодой кардинал, воротившись к герцогине. — Мы на самом деле сможем снова обрести все, чего были лишены: деньги, славу и власть, если поможем Петру осуществить кое-какие его планы.
— Никогда! — громче прежнего вскричала герцогиня-вдова.
Молоденький кардинал снова вскочил и неслышно метнулся на сей раз к дверям, ведущим в коридор, и рывком распахнул их. За ними он обнаружил монаха-привратника из Рыцарского зала — он так и стоял, подавшись вперед и сосредоточенно прислушиваясь.
— Как это понимать? — напустился на него молодой кардинал.
Монах распрямился и, не смущаясь, проговорил:
— Прошу Ваше Преосвященство милостиво меня простить. Я услышал крик и испугался, не случилось ли здесь какой беды.
Поклонившись, монах удалился.
— Что же это за «кое-какие» планы у этого негодяя? — поинтересовалась герцогиня-вдова, после того как молодой кардинал вернулся к ней в третий раз.
— Он задумал объединить Италию, — произнес молоденький кардинал.
— Только этого мы и ждали, — бросила герцогиня. — Разумеется, именно от него.
— Потом он хочет объединить все народы под знаменем атеистического рационализма, — продолжал молодой кардинал. — Или рационалистического атеизма, не помню уж, как он это назвал.
— Это не важно, — заметила вдовствующая герцогиня.
Молодой кардинал попытался придать своему голосу убедительности и страсти и продолжил:
— Для осуществления этой цели ему придется упразднить и вырвать с корнем институт папства как источник суеверий, угнетения, темноты и несчастий.
Трепетная дрожь в его голосе оставила вдову герцога совершенно холодной.
— Ах так, — сказала она. — И что же дальше?
— А дальше он хочет сокрушить мощь Турции.
— Естественно, — подтвердила вдовствующая герцогиня. — Это все понятно. Одно лишь я никак в толк не возьму: какая роль во всем этом отведена нам и каким образом мы — по вашему собственному выражению — вернем свои деньги, славу и могущество?
— Все очень просто, — сказал молодой кардинал, и в нескольких вполне конкретных, шепотом произнесенных словах изложил герцогине суть той незначительной роли, которую граф ди Монте-Кьяра отвел ему и осуществить которую будет много легче, если она, обожаемая тетушка, окажет ему содействие и поможет в час дворцового переворота своим советом, поддержкой и участием. От успеха этой революции зависит все; после нее открыть ворота будет уже совершенным пустяком. Вот теперь тетушка во все посвящена, и молодой кардинал рассчитывает, что она по достоинству оценила этот скромный, но остроумный план.
— Да, это мне нравится, — согласилась вдовствующая герцогиня.
— Вы сами видите, что он принесет пользу прежде всего нам, — развивал свою мысль Джованни, обрадованный, что тетушка, наконец, позволила себя убедить.
— Да, он принесёт нам пользу, — повторила вдовствующая герцогиня. — Хоть и небольшую, но ведь на безрыбье и рак — рыба.
— Как это — небольшую? — удивился молодой кардинал. — Даже если бы он никак не отблагодарил нас, чего я не допускаю, я поделюсь с вами, дорогая тетушка, всем своим имуществом, возвратить которое он мне обещал. Петр никогда не лжет и обещания свои всегда выполняет.
— Я не желаю ничего получать ни от вас, ни от него, кто убил мою дочь и, наверное, был ее мужем, поскольку вы таковым не являетесь, — сказала герцогиня-вдова. — Мой повелитель, от которого я завишу, — Святой отец в Риме, и вы отправитесь к нему завтра утром или, вернее, уже сегодня, поскольку уже за полночь, и расскажете ему во всех подробностях, кто такой граф ди Монте-Кьяра и что у него на уме, то есть какие новые злодейства он умышляет противу нашей святой веры и мирных людей доброй воли. Вы передадите ему, то есть Его Святейшеству, что я уговорила вас предпринять этот шаг и теперь твердо рассчитываю, что Святой отец того не забудет. Это и есть та небольшая польза, которая проистекает для нас из безвкусной пошлой истории, о чем я сразу вам и заявила.
Эти роковые слова она произнесла так громко, что молодой кардинал счел необходимым обежать все двери — и те, что вели в соседние покои, и те, что выходили в коридор — и снова удостовериться, не подслушивает ли их кто-нибудь. Ах, Боже милосердный, мелькало у него в уме, ах, святые угодники и ангелы небесные, зачем я, дурак, все рассказал этой бабе!
— Ах, тетушка, дорогая тетушка, — в испуге пролепетал он, выбивая зубами дробь, трясясь как в лихорадке и глотая слезы, — не требуйте от меня ничего подобного! Лучше я покончу с собой, чем послушаюсь вас. Вы не знаете Петра так, как знаю его я: это стихия, демон! Два года назад он — нищий неудачник, а нынче — владелец острова и собственного военного флота; как вы это объясните, если не вмешательством сверхъестественных сил, которые ему удалось укротить и подчинить себе? Ну, скажите сами, ведь вы разбираетесь в этих делах лучше меня. Это правда, он нанес нам оскорбление, но ведь только потому, что мы первые ставили ему палки в колеса, а теперь вы хотите начать все сначала! Почему не дать ему шанс исправить то, что испорчено по нашей вине? Он пригрозил, что лучше мне броситься вниз головой в полыхающий жаром кратер Этны, чем предать его снова, а ведь именно на это вы меня теперь толкаете. Нет, я этого не сделаю, тетушка. Я мужчина, к тому же занимающий высокое положение, и отдаю себе отчет, как мне следует и как не следует поступать.
