Александр Холин - Екклесиаст
– Истинно так, – закивала хозяйка. – Вы думаете, инфернальным личностям легко устанавливать связь с людьми?!
– Мне кажется, гораздо легче, чем Творцу. Тем более, что человек уже не верит в явленное ему чудо. Бывает, в упор смотрит на что-то святое, скажем, спасение человека от безвременной кончины, и тупо твердит, мол, такого не может быть, потому что быть не может. Ну, как с такой дубиной разговаривать?!
– Вот и научитесь у меня, – благожелательно улыбнулась хозяйка. – Я вам такой же урок преподам, как Ослиной Шуре. Уверена, это поможет. Тем более, от учения Алистера Кроули бежать не стоит.
– Знаете, где-то, когда-то он, словно чёрный кот, перебегал передо мной дорогу, – начал вспоминать я. – Просто сейчас не могу, да и не хочу вспоминать, почему, когда и зачем виртуально знаком с этим господином. Он умер, ну и Бог с ним.
– Посвящённые не способны к смерти, – помпезно возразила дама. – Смерть всегда становится извечными символом, превращается в память и сохраняет славу, полученную при жизни. Ко всему прочему она бережёт силу ирреальности, и прошлое соединяет с грядущим, но только так, как это угодно Демиургу.
– Демиургу? Кто это?
– Та сущность, которая лепит мир из глины тратящих её людей, – уверенно заключила женщина.
– Вместо Бога? – ядовито ухмыльнулся я. – Надо же! А я, дурак, считал, что Творец у нас один. Со времён Моисея имеются письменные подтверждения прямой связи человека с ангелами и Всевышним.
– Нет бога, кроме человека! – дамочка назидательно подняла вверх указательный палец. – Он имеет право жить по своим земным законам. Жить, как хочет и где хочет. Имеет право умереть, как хочет. Убить тех, кто ограничивает его в правах.[22] Скрижали с горы Синай уже не действительны, наступает новая эпоха магического истолкования мира… Истины не существует – ни в моральном, ни в научном смысле.[23] Но бессмертный и властелин вещей человек, подчинён Эймармене,[24] которая царит над всем смертным миром.[25]
Хозяйка автоматически выплёвывала разные определения, пытаясь запрограммировать меня под нужным ракурсом. Пока она разглагольствовала, я спокойно разглядывал неподвижную фигуру в стене, которая больше смахивала на метафизическую скульптуру, сбежавшую из музея мадам Тюссо. Рядом с замкнутой под стеклом фотографией золотилась на стене надпись, привлекающая к прочтению: «Дорога на небо ведёт через ад».
Хозяйка заметила, что я обратил внимание на золотую надпись и тут же перевела её на русский, не зная ещё, что я спокойно владею преодолением всех языковых барьеров, но не посчитал нужным сказать об этом встретившей меня даме. Да и зачем ей знать об этом?
– Фраза, безусловно, спорная, но с поэтическим уклоном, – отметил я. – Кажется, Кроули до попадания к вам под стекло считался неплохим поэтом в объединённом английском королевстве. Он, вероятно, не поклонялся ещё тёмным силам, потому что энергия стихосложения приходит только из Поднебесья.
– Вы интересуетесь стихами? – обрадовалась хозяйка.
– Даже сам пишу иногда. Поэтому мне и было предложено свободное место Екклесиаста.
– А что вы про это скажете? – женщина нажала торчащую из стены кнопку, похожую на выключатель. Да это был выключатель, потому как по поверхности стекла, прикрывающего Алистера Кроули, пробежали разноцветные электрические буквы, совсем как в предбаннике Сен-Жермена, с той лишь разницей, что здесь треугольного алтаря не наблюдалось:
Поднялся к сердцу Змей.
Проходит час Цветка
В сиянии Озирисова Тела.
О, сердце матери! Отца!
О, моё собственное сердце!
Ты Нилу отдана сполна.
– Это его стихи, – пояснила дамочка. – Кстати, вашей землячке Ослиной Шурочке стихи очень понравились. Алистер писал всегда, значит, энергией стихосложения владеют не только неотлучённые ангелы. Не может существовать свет без тени и день без ночи! Человеческий мир давно превратился бы в светлую бездонную пустоту, не будь в нём графических оттенков. Причём, если вы готовитесь стать Проповедником, то всегда должны помнить, что искусство и искус – слова однокоренные. Об этом глупо забывать!
Алистер, работая, часто оставлял меня в постели одну, изменяя тут же со стихами, то есть, с музой поэтов и писателей Эрато, играющей на лютне. Я ревновала сначала. Жутко ревновала. Но потом поняла, что князь мира сего этим его награждает. А он… он скончался после Великой Отечественной, покорившей тогда весь мир, но не нас.
– Здесь волшебный вид земного рая? – хмыкнул я. – Интересно, каким же вы видите земной рай – скопищем египетских бездельников?
– Не совсем так, – женщина даже немного растерялась. – Если рай не создадим мы – его никто, никогда не получит. А Алистер родился в Ворвикшире. Его мать с детства называла «Зверем Апокалипсиса», поэтому он и создал здесь орден Argentum Astrum. Я совершенно случайно встретила его, вероятно, была обречена стать женой гения. Моё имя Лия Хирсинг. Он звал меня «алой женщиной, жрицей шакти». Я очень благодарна своей судьбе, потому как нет бога, кроме человека. А он ещё при жизни знал, что вы когда-нибудь здесь покажетесь.
– Кто? Именно я? Покажусь здесь?
– Конечно – уверенно кивнула хозяйка. – Он так и сказал, что к нам придёт художник из России, а за ним Проповедник. Теперь я должна посвятить вас в одну из тайн, доступных только избранным. Вы сразу всё поймёте. А пока пойдёмте, посмотрим дворец.
У меня чесался язык, очень хотелось возразить уже приклеенному мне имени Проповедника. Никак Сен-Жермен постарался. Но не спросив? Не испытав?! Не совершив никакой мистерии!! Не вручив официально никакого диплома и даже без всяких экзаменов! Безобразие!
Мы отправились куда-то сквозь длинные дворцовые комнаты, залы, коридоры, где было полно картин, напольных цветочных ваз китайского фарфора, гобеленов, статуэток. Но любые произведения здешнего искусства изображали или копировали позыв человеческой страсти, сексуальности, половой откровенности, как будто всё остальное в мире лишено смысла и существования. Это выглядело довольно странно, будто я попал не в дьявольское капище, а обыкновенный бордель среднестатистического содержания.
Только в каждой стране свои законы, своё понимание мира, своё отношение, даже стремление принимать дарованные кем-то законы. Если Сен-Жермен сказал, что историю земли знать надо не по учебникам, так тому и быть. Может быть, действительно нелишне будет взглянуть и окунуться в житие сказок, созданных когда-то поклонником Сатаны. Искус и искусство – понятия диаметрально противоположные, но всё-таки однокоренные.
