Джин Ауэл - Под защитой камня
— И правильно, я так рада, что он вернулся, — сказала Мартона.
— Так много племен стремилось принять вас в свои ряды, похоже, вы оба действительно счастливчики, — заметила Зеландони. Странная история, рассказанная Эйлой, звучала совершенно невероятно. И жрица была не одинока в своих сомнениях. Все услышанное казалось настолько диковинным, что в ее распоряжении было гораздо больше вопросов, чем ответов.
— Сначала, я уверена, это была идея Неззи, жены Талута. Я думаю, она уговорила его потому, что я помогла Ридагу, когда он тяжело… заболел. У Ридага было слабое… здоровье… — Эйла расстроилась, не сумев подобрать нужных слов. Ведь их не знал и Джондалар. Он сообщил много точных определений для различных видов кремня и разных терминов, объясняющих процесс изготовления кремневых орудий, но его словарный запас был не безграничен, и он редко употреблял слова, связанные с болезнями и способами их лечения. Эйла повернулась к нему и спросила: — Как на вашем языке называется наперстянка? То растение, что я обычно собирала для Ридага?
Он ответил ей, но Эйла даже не успела повторить его и продолжить рассказ, поскольку Зеландони тут же поняла причину слабого здоровья ребенка. Услышав ответ Джондалара, она сразу вспомнила не только растение, но и области его применения. Ей пришла в голову правильная мысль, что у человека, упомянутого Эйлой, была внутренняя слабость из-за того органа, который качает кровь, — слабое сердце, а для улучшения его работы как раз и применялись настои и отвары из наперстянки. Ей стало понятно желание людей удочерить искусную целительницу, знавшую, как правильно использовать такое благотворное, но потенциально опасное растение. А если желающий к тому же обладал высоким статусом жены вождя, то становилось понятным и то, почему Эйлу так быстро удочерили. Поняв, что дальнейшие слова Эйлы, в сущности, подтвердили ее догадки, Зеландони высказала следующее предположение.
— Этот человек, Ридаг, был ребенком? — спросила она, чтобы подтвердить свою последнюю догадку.
— Да, — ответила Эйла, с грустью вспомнив печальные события.
Зеландони сочла понятной историю Эйлы с племенем Мамутои, но Клан по-прежнему оставался загадочным для нее. Она решила попробовать зайти с другой стороны.
— Я поняла, что ты очень искусная целительница, Эйла, но обычно человек, облеченный знаниями, имеет некий знак, чтобы окружающие узнавали его. К примеру, вот такой, — сказала она, дотрагиваясь до своей татуировки на правой стороне лба.
Эйла внимательно пригляделась к символическому изображению. Татуировка представляла собой большой прямоугольник, разделенный внутри на шесть маленьких прямоугольников, почти квадратов, расположенных в два ряда; от длинной стороны большого прямоугольника поднимались еще четыре короткие линии, которые после соединения одной чертой могли бы образовать третий ряд квадратов. Контур прямоугольников был темным, но четыре из них были закрашены внутри: три — красной, а один — желтой краской.
Символический знак этой служительницы выглядел совершенно особенным, хотя похожие татуировки имелись и у других людей, включая Мартону, Джохаррана и Вилломара. Она не знала, имеет ли каждый знак какой-то особый смысл, но после объяснений Зеландони решила, что имеет.
— У Мамута был особый знак на щеке, — сказала Эйла, касаясь соответствующего места на своей щеке. — Как и у всех остальных мамутов. У некоторых были еще другие знаки. Мне тоже, возможно, нарисовали бы какой-то знак, если бы я осталась с ними. Вскоре после удочерения Мамут начал обучать меня, но мы ушли, и он не успел передать мне все знания, поэтому мне не полагалось никакой татуировки.
— Но разве тебя удочерила не жена вождя?
— Я считала, что Неззи хочет удочерить меня, и она действительно хотела, но во время ритуала Удочерения Мамут назвал очаг Мамонта, а не Львиный очаг. Он сам удочерил меня.
— А Мамут принадлежал к очагу Служителей Матери? — уточнила Зеландони, чтобы убедиться, что Эйла проходила обучение, чтобы стать служительницей.
— Да, как и ты. В очаге Мамонта живут служители Матери. Много людей приходят в очаг Мамонта или считают себя избранными. Мамут говорил, что я рождена для этого. — Она слегка покраснела и отвела глаза, ей было неловко говорить о своих дарованиях, которых она не заслужила. Но тут она вспомнила Изу и то, как старательно эта женщина воспитывала ее, пытаясь сделать достойной женщиной Клана.
— Я думаю, ваш Мамут был мудрым человеком, — сказала Зеландони. — Но ты говорила, что научилась целительству у женщины из вырастившего тебя племени Клана. Разве они ничего не делают, чтобы отмстить своих целителей, чтобы наделить их определенным и узнаваемым статусом?
— Мне вручили черный камешек, особый знак, который я храню в моем амулете с тех пор, как меня посвятили в целительницы Клана, — сказала Эйла. — Но они не делают никаких знаков на лицах знахарок, татуировки имеют только тотемы, и их рисуют во время ритуала Посвящения мальчика в мужчину.
— А как же тогда люди узнают, кого им позвать на помощь в случае болезни?
Эйла не задумывалась об этом раньше. Поразмышляв немного, она сказала:
— Знахаркам не обязательно быть помеченными. Их все знают. Любая знахарка обладает особым статусом. Ее всегда узнают по ее положению. Иза считалась в Клане женщиной самого высокого статуса, даже жена Брана, вождя, была ниже ее по положению.
Зеландони озадаченно покачала головой. Эйла, очевидно, считала, что все объяснила, но жрица ничего не поняла.
— Я уверена, что так оно и есть, но как же люди узнавали об этом?
— По ее положению, — повторила Эйла и решила уточнить: — По тому месту, которое она занимает, когда племя идет в поход, по ее месту во время трапезы, по знакам, которые она использует, когда… обращается к кому-то, и по тому, как обращаются к ней.
— По-моему, это не слишком удобно. Разве не обременительно использовать для этого какие-то положения и знаки?
— Для них совсем не обременительно. Таким способом люди Клана разговаривают, Они используют знаковый язык. Они не говорят словами, как мы, — сказала Эйла.
— Но почему? — поинтересовалась Мартона.
— Не могут. Они не способны произносить так много звуков, как мы. Они произносят звуки, но мало. Они общаются с помощью рук и положений тела, — попыталась объяснить Эйла.
Джондалар увидел, как растет изумление его матери и родственников и как Эйла все больше смущается. Он решил, что настало время внести ясность.
— Эйлу воспитали плоскоголовые, мама, — сказал он. На мгновение все словно оцепенели.
