Алексей Витаков - Проклятие красной стены
— Тс-с… Сиди, не обертывайся! — прозвучал из наступившей темноты голос.
— Да-да, понял! — Болен почувствовал, как спина начинает каменеть и наливаться тяжестью.
— Вот так и сиди.
— Д-да-д… — молодой пан закивал, впервые в жизни ощутив приступ заикания.
— Сиди и помалкивай пока. Вот спрошу — ответишь.
Позади Болена стыла на холодном ветру темнота, еле слышно перебирая листьями. И наконец…
— Чего бегать-то за мной вздумал?
— Я должен рассказать все с самого начала. Понимаете, я помог одной девушке. Занес ее в дом. Потом мне дали выпить какого-то зелья. И все. Утром меня застали в ее постели раздетого. Выяснилось, что она беременна. Понятно, все это сделано для того, чтобы ей не просто избежать позора, а еще и получить ключ от двери, ведущий в приятную жизнь. Вы меня понимаете?
— Лей дале давай!
— А это, собственно, и все. У меня есть невеста, от которой теперь я должен отказаться. Меня прогнал пан Соколинский. Да еще меня вызывает отец той девушки, ее зовут Алисия, на Божий суд. Станислав Валук рассчитывает убить меня и завладеть имуществом, оставшимся мне и моей сестре от родителей. Одним словом, мало того, что я окажусь в земле, моя сестра пойдет по миру.
— Слышал я, о чем ты говорил со своей… Тогда еще, когда ты за мною бегать удумал.
— А-а. Вы все и так знаете.
— Знаю, — Савва глубоко вздохнул. — Сиди ужо, не обертывайся. Ишь, вон ведь караульные, сейчас пройдут.
По камням мостовой и вправду застучали приближающиеся шаги солдат.
— Пан Новак? — офицер, прищурившись, посмотрел на Болена.
— Да, пан офицер!
— У вас все в порядке? Зябко сидеть, поди, на ночном ветру?
— Все в порядке, пан офицер. Как служба?
— Да вроде идет помаленьку. Чего творится-то, слышали?!
— Вы про историю с Зиновитским?
— Ох, не приведи Дева Мария такое испытать!
— Это точно. Хоть и не святым был дознаватель, но все же!.. — Болен покачал головой.
— Согласен с вами полностью…
— Не удалось напасть на след преступников?
— Какое там. Канули, как в воду, — офицер посмотрел на переминающихся с ноги на ногу солдат. — Мы пойдем, пан Новак. А вы уж будьте бдительны. Да не задерживайтесь здесь. Чего недоброго, застудитесь.
— Не волнуйтесь за меня. Я привык подолгу дышать воздухом перед сном.
Офицера раздирало любопытство, но он не знал, как правильно задать вопрос по поводу беременной Алисии. Болен почувствовал нездоровый интерес собеседника и решил сам удовлетворить его.
— Все хорошо. Я думаю, беременная девушка скоро покается.
— Вы хотите сказать, что одолеете Валука на Божьем суде? Это ведь сам черт в человеческой плоти!
— Судить нас будет Бог.
— Э-э… Скажите честно: вы нашли того, кто будет за вас биться?
— Скоро. Очень скоро вы обо всем узнаете, пан офицер. Не смею больше вас задерживать.
— До скорого, пан Новак. Храни вас Богородица. Я знал вашего отца. Золотой был человек!
— Спасибо. Можно мне побыть одному?
— Конечно. Покорнейше прошу простить меня.
Офицер поправил пояс с висевшей на нем венгеркой и уверенно зашагал в сторону главной площади. За ним следом двинулся и весь караул. Болен выдохнул и вытер рукавом кафтана со лба капли предательски проступившего пота.
— А-а, вот ведь, — бросил через плечо удаляющийся офицер, — чего неймется этим варварам? Мы им — цивилизацию, а они — за вилы!
— Разве они нас об этом просили? — неожиданно для самого себя громко возразил Болен.
— А? Что?!
Офицер остановился и приложил ладонь к уху.
— А, вы об этом! Нам неведомы пути Божьей воли, молодой человек. Уж коли Он так решил, — офицер указал толстым пальцем в небо, — то мы должны следовать. Чертов варварский город!
— Хочу заметить, что я родился в этом городе, пан офицер, — сказал Новак опять неестественно громко, словно в нем ожило какое-то говорливое существо.
— Да. Конечно. Ваш родитель, должно быть, участвовал в той непростой кампании!
— Да. Я родился в первый год после полной капитуляции города. Выходит, это моя родина. Значит, и я — варвар?
— Полноте, пан Новак. Не подумайте только, ради Пресвятой Девы Марии, что я что-то такое имел в виду.
— Не подумаю. Идите с Богом.
— Странный у нас разговор получился.
— Чем же он странный? — Болен нетерпеливо почесал колено.
— Да вот, стоим в паре десятков шагов друг от друга и громко болтаем на всю улицу.
— У русских говорят: «на всю Ивановскую».
— Черт бы их побрал, этих русских! Уже выросло целое поколение. Город больше двадцати лет входит в состав нашего прекрасного королевства. А они!.. Черт бы их всех побрал!
— Мы даже не попытались вникнуть, в чем суть конфликта! Понимаете меня?! Никто!
Болен вскочил. Ему вдруг пришло в голову, что лучше отвести караул подальше от этого места.
— Я не понимаю таких слов, пан Новак!
— Вы себя называете образованным человеком, а не знаете, что означает слово «конфликт»?
— Я прекрасно знаю, что означает слово «конфликт». Просто не хочу использовать цивилизованную лексику, когда дело касается русских варваров.
— Вот в этом залог нашего будущего поражения, пан офицер.
— Хорошо, что вы еще сказали «нашего», пан Новак, а не как-то иначе! — офицер скривился.
— Бог вам судья, пан офицер! Я пройдусь с вами, чтобы не задерживать?
— Не думаю, что это будет правильно. За болтовней можно забыть о службе и многого не увидеть. К тому же солдаты, — офицер кивнул на караульных, — развесили уши так, что они схлопываются перед их носами, и бедняги ничего не видят!
— О, речь, достойная хорошего мима!
— Я немного баловался театром!
— Меня тоже не покидает ощущение, что все мы исполняем волю какого-то очень циничного драматурга.
— Понимаю. В вашем случае действительно радоваться не приходится.
— Давайте обойдемся без «моего случая». На душе и так кошки скребут.
Болен резко остановился. Расстояние, которое он прошел за разговором, его устраивало.
— Ну, до встречи, пан офицер! Пожалуй, мне пора домой.
— Охотно пожелаю вам спокойного сна!
Офицер чуть заметно кивнул.
Болен поспешил вернуться к упавшему вязу. Несколько минут он стоял, напряженно вслушиваясь в темноту, но ответом ему вновь была тишина. «Как же так! О Господи, как же так! Ну отзовись же, незнакомец!» — бормотал он себе под нос. С досады пнув ствол дерева, он направился к своему дому. Но шагал медленно в надежде на оклик. Пересек улицу, вошел в примыкающую к флигелю арку, в темноте похожую на вогнутое воронье крыло. Задержался под темным каменным сводом, затем повернул направо и оказался перед крыльцом. Тяжело переставляя ноги, словно налитые чугуном, Новак слушал, как, скрипя, проседают деревянные ступеньки. А скрипели они на разные голоса — то длинно и пронзительно, то коротко и отрывисто, точно сухой лай состарившейся дворняги. Лай. Лай. Чак почуял хозяина и громко и радостно забухал на низких нотах.
