Уилбур Смит - Миссия
– Совет кончился. Я пойду к фараону, скажу, что ты прибыл.
Он встал и вперевалку пошел в глубину комнаты. Там он дотронулся до резной фигуры на стене, и та под его пальцами повернулась. Часть стены отошла в сторону, и Рамрам исчез в отверстии. Едва он скрылся из вида, как из коридора за потайной дверью послышался удивленный и радостный возглас. Последовали быстрые шаги и новый возглас:
– Тата, где ты?
Фараон звал Таиту Татой.
– Я здесь, о великий.
– Ты слишком надолго забыл меня, – проговорил фараон, входя и останавливаясь, чтобы посмотреть на Таиту. – Да, это действительно ты. Я думал, ты так и не ответишь на мои многочисленные призывы.
На Нефере Сети были только открытые сандалии и льняной набедренник, прикрывавший колени. Грудь широкая и мощная, живот плоский и мускулистый. Руки своей формой обязаны долгим упражнениям с луком и мечом. У фараона торс хорошо натренированного воина.
– Фараон. Приветствую тебя. Я твой вечный верный раб.
Нефер Сети шагнул вперед и обнял Таиту.
– Никаких разговоров о рабстве и рабах, когда встречаются учитель и ученик, – заявил он. – Новая встреча с тобой переполнила мое сердце радостью. – Отстранив Таиту на расстояние вытянутой руки, он внимательно посмотрел ему в лицо. – Клянусь милостью Гора, ты не состарился ни на день.
– Ты тоже, – искренне ответил Таита, и Нефер Сети рассмеялся.
– Хотя это и ложь, принимаю лесть как знак доброго отношения старого друга.
Нефер Сети не надел предписываемый традицией парик из конского волоса, и лицо его было не накрашено, поэтому Таита отчетливо видел черты великого. Коротко подстриженные волосы фараона поседели, темя облысело. Лицо избороздили следы времени: глубокие линии возле углов рта, паутина морщинок около усталых темных глаз. Щеки ввалились, кожа нездорово бледная. Таита моргнул, открыл Внутреннее Око и с облегчением увидел: аура фараона светится ровно и сильно, что свидетельствует о храбром сердце и недрогнувшем духе.
Сколько ему лет? – попытался вспомнить Таита. Неферу Сети было двенадцать, когда погиб его отец, значит, сейчас ему сорок девять. Это поразило Таиту. Обычный человек в сорок пять считается стариком и, как правило, умирает, не дожив до пятидесяти. Рамрам сказал правду: фараон очень изменился.
– Рамрам приготовил тебе жилье? – спросил Нефер Сети и строго посмотрел на управителя поверх плеча Таиты.
– Я отведу ему одно из помещений, предназначенных для иноземных послов, – предложил Рамрам.
– Ни в коем случае. Таита не чужеземец, – рявкнул Нефер Сети, и маг понял, что фараон, и прежде отличавшийся вспыльчивостью, теперь особенно легко выходит из себя. – Поселить его в комнате стражи у входа в мою спальню. Хочу иметь возможность призывать его для совета в любой час ночи. – Он снова повернулся к Таите. – Теперь я должен тебя покинуть. Встреча с вавилонским послом. Вавилоняне утроили цену на зерно. Рамрам расскажет тебе о самых важных государственных делах. К полуночи надеюсь освободиться и тогда пошлю за тобой. Мы поужинаем, хотя, боюсь, еда тебе не понравится. По моему приказу при дворе питаются так же, как все население.
Нефер повернулся и торопливо направился к потайному выходу.
– Великий, – настойчиво окликнул Таита. Нефер оглянулся через широкое плечо, и Таита торопливо продолжил: – Со мной прославленный ученый маг.
– Не такой, как ты, – с улыбкой ответил Нефер.
– На самом деле я рядом с ним дитя. Он прибыл в Карнак предложить свою помощь и поддержку тебе и твоему царству.
– И где же теперь это совершенство?
– В лагере у городских ворот. Он хоть и учен, но очень стар и слаб. Я должен быть рядом с ним.
– Рамрам найдет для чужеземного мага удобные покои в этом крыле дворца.
– Мерен Камбизес по-прежнему со мной, он мой спутник и защитник. Если бы он оставался рядом, был бы благодарен.
– Великий Гор, кажется, мне придется разделить дворец с половиной света. – Нефер Сети рассмеялся. – Но я рад слышать, что Мерен жив и здоров и я буду иметь удовольствие видеть его. Рамрам найдет для него местечко. А теперь мне действительно пора.
– Фараон, еще одно мгновение твоего драгоценного времени, – сказал Таита, прежде чем Нефер Сети исчез.
– Ты только появился и уже выставил мне полсотни требований. Твое умение уговаривать нисколько не ослабло. Что еще тебе нужно?
– Разрешение пересечь реку и отдать дань уважения царице Минтаке.
– Если бы я отказал, то попал бы в незавидное положение. Моя царица не утратила прежнего огня. И обошлась бы со мной немилосердно. – В смехе Нефера звучала искренняя любовь к жене. – Конечно, иди к ней, но возвращайся до полуночи.
Как только Деметер благополучно разместился во дворце, Таита вызвал к нему двух придворных врачей. Потом отвел Мерена в сторону.
– Я вернусь до полуночи, – сказал он. – Охраняй его получше.
– Я должен идти с тобой, маг. В пору голода и лишений даже честнейшие ради спасения своих семей обращаются к грабежам и разбою.
– Рамрам дает мне охрану из дворцовых стражников.
Странно было садиться не в лодку, а верхом на лошадь, чтобы пересечь Нил. Со спины Дымки Таита смотрел на дворец Мемнона на западном берегу и видел множество протоптанных троп, идущих между мутными прудами от берега к берегу. Они поехали по такой тропе. Огромная жаба выпрыгнула на дорогу перед самой лошадью Таиты.
– Убейте ее! – приказал начальник охраны. Воин взял копье и напал на жабу. Она, точно дикий кабан, загнанный в тупик, яростно оборонялась. Стражник наклонился и вогнал копье в пульсирующее желтое горло. В предсмертных судорогах отвратительная тварь стиснула челюстями древко копья, так что стражник протащил жабу за лошадью, прежде чем сумел высвободить оружие. Он подъехал к Таите и показал древко: жабьи клыки глубоко вонзились в дерево.
– Они свирепы, как волки, – сказал начальник отряда Хабари, закаленный, покрытый шрамами ветеран. – Когда они только появились, фараон приказал двум отрядам прочесать речное русло и истребить их. Мы убивали этих тварей сотнями и тысячами. Укладывали их трупы рядами, но взамен каждой убитой из грязи вылезали две новые. Даже великий фараон понял, что дал нам невыполнимое поручение, и теперь по его приказу мы должны удерживать жаб в пределах русла. Когда они выбираются на берега, мы их бьем, – продолжал Хабари. – Они по-своему, на свой отвратительный лад, выполняют полезную задачу. Пожирают все отбросы и падаль, выброшенные в реку. Людям не хватает сил копать могилы для жертв мора, и жабы взяли на себя роль могильщиков.
Лошади прошли по грязи и розовой пене одного из мелких прудов и выбрались на западный берег. Как только их увидели из дворца, ворота распахнулись и навстречу вышел начальник караула.
