Елена Невейкина - Наследница
Юзеф медленно обернулся, с ужасом ожидая увидеть страшную картину, но не увидел ничего, лишь ощутил обнявшие его руки, а губы его встретились с другими, ещё дрожащими от пережитого потрясения. Мужики кто одобрительно усмехался, кто помалкивал, а кое-кто так заковыристо выразил свои эмоции, что вызвал волну смеха.
Оторвавшись, наконец, от своей невесты, Юзеф с восторгом и удивлением спрашивал то у неё, то у Алена:
— Но как? Я же сам видел, как ты ударил! Как же?
Оказалось всё просто. Юзефа Ален увидел в тот момент, когда руку остановить уже не мог, но успел слегка изменить направление удара. Нож, побив только одежду, воткнулся в пол чуть выше левого плеча Элен и сломался. В этот момент раздался крик:
— Барин! Он сбежал! Вон, чешет к броду!
* * *Не нужно было уточнять, о ком идёт речь. Воспользовавшись общим вниманием к недавним пленникам, Алексей ускользнул из дома. Вскочив на первую, попавшуюся на глаза лошадь, он погнал её к реке. Не говоря ни слова, не сговариваясь, Юзеф и Ален выбежали следом. Элен хотела присоединиться, но замешкалась. Ноги всё ещё были словно ватные. Двигаться не хотелось. Хотелось сесть где-нибудь в уголке и закрыть глаза. Но увидев в окно брата и жениха, уже выезжающих за ворота, она тряхнула головой и пошла к двери. Случайно её взгляд упал на шпагу отца, лежащую на столе у стены. Они догонят Алексея и убьют… А шпага? Нет, именно это оружие должно поставить точку в этой истории! Элен схватила шпагу, ножны и вышла во двор, на ходу закрепляя оружие у пояса. К конюшне она уже могла бежать, хотя и заставляла себя это делать. Но вылетев на коне за ворота, она уже полностью пришла в себя. Теперь пережитое потрясение только подогревало её желание догнать кузена. Сейчас она не думала о своих прежних планах, о том, что и как хотела сделать. В голове стучала только одна мысль, одно желание: догнать и рассчитаться.
Двое молодых людей, преследовавших Алексея, значительно опережали всех. Позади них скакали несколько бывших разбойников. Дальше неслась Элен. Но очень скоро картина поменялась. Конь Элен, взятый из конюшни, полный сил, ещё и нёс на себе лёгкого всадника, и быстро стал догонять остальных. Когда приблизились к броду, впереди Элен оставались только брат и жених.
Между тем, Алексею изменила удача, так долго сопутствовавшая ему. Под ним оказался конь Юзефа, недавно проделавший путь от города, и сразу направленный всадником в бешеную скачку по лесам. При переходе Неручи измученная лошадь оступилась на скользких камнях и упала, искупав всадника. Ему удалось поднять её, но теперь лошадь сильно хромала, а когда стала подниматься на крутой берег, и вовсе остановилась. Ноги её подрагивали, ушибленную переднюю она старалась держать на весу. Бросив лошадь, Алексей побежал дальше сам, в надежде укрыться в лесу, где верховым было бы продвигаться труднее. Но Ален с Юзефом были уже у брода. Бегущий человек только успел преодолеть подъём, когда они перешли реку. Теперь они не торопились. Направив коней так, чтобы отрезать Алексея от леса, они заставили его бежать полем, расположенным на отлогом подъёме холма. Алексей задыхался, спотыкался, но всё ещё бежал, когда они догнали его. Всадники спешились. Алексей, тяжело дыша, зло смотрел на них. Юзеф протянул Алену пистолет:
— У тебя больше прав на это.
Ален молча взял оружие, посмотрел кузену в глаза. А тот внезапно засмеялся. Но быстро оборвал смех:
— Что ж, я как всегда, оказался прав. Эти бумаги, — он вынул из-за отворота камзола документы, подписанные ими совсем недавно, — для вас ничего не значат! — и швырнул их под ноги лошадям. — Разумеется, я в ваших глазах презренный негодяй, но как быть с вашим словом, вашей честью, которой вы так кичитесь? Вы плюнете на это и убьёте меня?
— Нет, это сделаю я, — Элен подошла, ведя коня в поводу.
— Вы?! — Алексей от неожиданности не находил слов.
— Да. А что вас смущает? Я не подписывала бумаги и не связана никаким словом, — Элен бросила повод и сделала шаг к Алексею.
Ален схватил её за руку:
— Стой! Что ты делаешь?
Она обернулась, и брат вновь поразился той перемене, которую увидел. От слёз не осталось и воспоминаний, как и от той весёлой сестрички, которую он видел ещё сегодня утром. Перед ним сейчас вновь была та, которую он про себя окрестил амазонкой.
— Не нужно пытаться остановить меня, — мягко, но настойчиво освободив свою руку, сказала она, — Ален, он — мой, — повернулась и пошла.
Ален ещё раз хотел остановить её, но был сам остановлен Юзефом:
— Нет, не надо, — и видя, что Ален готов резко ответить, добавил: — Я тоже её люблю, и боюсь за неё так же, как ты.
— Тогда почему не остановишь её?
— Ален, ты недавно сказал, что не знаешь свою сестру.
— А ты, значит, знаешь её?
— Да, знаю.
— Но она может погибнуть! У нас на глазах!
— Может. Хотя я сомневаюсь в этом, зная её подготовку. Но, поверь, если ты сейчас её остановишь, она никогда не простит тебе этого. И себе не простит. Слишком большой путь она прошла ради этих минут.
— Но она же сама предложила сохранить ему жизнь, отдать под суд!
— Она сделала это ради тебя.
— Ради меня?..
— Да. Она не собиралась никого щадить, но, встретив тебя, решила сделать всё, чтобы вернуть тебе имя, титул и владения.
В это время рядом с ними произошёл другой короткий разговор.
— Так что же вас смущает? — повторила вопрос Элен.
— Я, конечно, не ангел, но… драться с женщиной? — ответил Алексей, поглядывая на шпагу в руке Элен. — Фи! Это, простите, нонсенс.
— Вот как? Значит, обесчестить беспомощную девушку — на это вы способны, а вот если у неё в руках вдруг появляется оружие — это уже «фи»?
— Обесчестить? Вы забываете, что я обещал сохранить вам жизнь!
— Как благородно! — усмехнулась Элен. — А всё остальное — это оплата? Выкуп за жизнь?
— А почему нет? Разве жизнь не стоит… нескольких десятков неприятных минут?
— А вы не подумали, что я не смогла бы больше жить на этом свете? И не на это ли вы рассчитывали? Как это удобно! Девица сама пошла и повесилась, отравилась, утопилась…
— И заметьте: это не было бы моей виной! Вы бы всё решили сами.
— Ваше благородство несравненно… Но я сейчас не об этом. Сама судьба привела вас сюда, где всё началось. Здесь всё и закончится. Спрашиваю в последний раз: вы предпочитаете воспользоваться шпагой или дадите мне прирезать вас, как рождественского борова?
— Ах, ты, стерва! — вышел из себя Алексей. — Хочешь поиграть? Ну, пеняй на себя! — и ринулся в атаку.
Элен была верна себе и начала бой, только отражая удары противника. Она никуда не торопилась. Алексей пылал гневом — она была спокойна; он сыпал ударами, думая лишь о том, как достать её — Элен была расчётлива и внимательна. Видя, что сестра лишь обороняется, Ален принял это за слабость и опять сделал движение, собираясь прийти на помощь. И вновь был остановлен Юзефом. Взглянув на него, Ален заметил, как побледнело его лицо, губы плотно сжались, а в глазах — такая же тревога и страх за Элен, как и у него самого. И всё же Юзеф оставался на месте, удерживая и Алена.
