Рафаэль Сабатини - Энтони Уайлдинг
— Слава Богу, — сказал он, — что благодаря оплошности мистера Уэстмакотта вовремя открылся этот подлый заговор, это низкое предательство, и теперь мы успеем потушить пламя, пока пожар еще не разгорелся. Что вы скажете на это, сэр?
— Я заявляю, что все обвинение — грязная и безосновательная ложь, — смело ответил сэр Роланд. — Я никогда в жизни не участвовал ни в каком заговоре, кроме как против своего состояния.
Альбемарль холодно улыбнулся своим коллегам и повернулся к мистеру Уэстмакотту.
— А вы, сэр? — обратился к нему он. — Вы так же упрямы, как и ваш друг?
— Я полностью отрицаю обвинения в мой адрес, — ответил Ричард, стараясь, чтобы его голос звучал твердо и решительно.
— Все они сотканы из воздуха, — добавил сэр Блейк, — и рассыплются от первого же толчка. Не позволит ли ваша милость ознакомиться нам с, так сказать, доказательствами нашей вины? Я думаю, мы без особого труда опровергнем их.
— Вы хотите сказать, что заговора не существует? — спросил герцог.
— Откуда я знаю? — пожав плечами, ответил сэр Блейк. — Я сказал только, что не участвую в нем.
— Позовите мистера Тренчарда, — тихо проговорил герцог стоявшему неподалеку от дверей привратнику.
Полковник Латтрелл, худощавый и жилистый, решил тоже принять участие в допросе.
— И все же, — сказал он, обращаясь к сэру Блейку, — вы допускаете, что такой заговор может существовать?
— Почему бы и нет — впрочем, это не мое дело, — неосторожно прибавил он.
— Клянусь честью! — вскричал Альбемарль и ударил кулаком по столу. — Это слова изменника! Вам нет дела до заговоров против жизни и короны! И вы еще хотите убедить меня в своей верноподданности!
— Я ни в чем не собирался убеждать вашу милость, — грубо ответил сэр Блейк, которого ничего не стоило вывести из себя. — Мне это не нужно, и я сомневаюсь, что меня привели сюда только для того, чтобы я ознакомился с убеждениями вашей милости. Я требую доказательств, а ваши мнения и ваши убеждения меня совершенно не интересуют.
— Боже, сэр, какая наглость! — воскликнул Альбемарль.
Глаза сэра Роланда вспыхнули недобрым огнем.
— Ваша милость, когда ваши обвинения рассыплются в пух и прах, я попрошу вас извиниться за эти слова.
Ошарашенный Альбемарль вытаращил глаза, но в этот момент отворилась дверь и в зал вошел мистер Тренчард.
Оставив без ответа угрозу Блейка, герцог обратился к старому щеголю.
— Эти мошенники, — сказал он, — требуют доказательства, отрицая обвинения.
— Доказательства, — ответил мистер Тренчард, — в руках вашей милости.
— Да, но они просят очной ставки с обвинителем.
— Вы желаете, — поклонился мистер Тренчард, — чтобы я повторил им свои обвинения?
— Если вам будет угодно, — сказал Альбемарль.
— Проклятье!.. — взревел сэр Блейк, но герцог помешал ему продолжить.
— Ради Бога, сэр! — вскричал он. — Я не позволю употреблять здесь подобные выражения. Попридержите свой язык, иначе, клянусь, вы ответите за это, наглый мошенник.
— Я попытаюсь изо всех сил, — ответил с притворным смирением сэр Блейк, — следовать стилю вашей речи.
— Сделайте любезность, сэр, — сказал герцог, не уловивший сарказма в словах Блейка.
— Но я протестую, сэр, — не унимался сэр Блейк. — Чудовищно, что меня обвиняет мистер Тренчард — мы с ним едва знакомы.
— Совершенно с вами согласен, сэр, — с поклоном в сторону сэра Блейка проговорил тот. — Мне нечего делать в такой компании.
— С позволения вашей милости, — обратился он уже к Альбемарлю, который затрясся от смеха, услышав его предыдущую реплику, — я начну с выражений, использованных прошлой ночью мистером Ричардом Уэстмакоттом в гостинице «Колокол», что в Бриджуотере. Хочу заметить, что при этом присутствовал не только я, но и другие свидетели, которые могут подтвердить мои показания.
— Вы помните эти выражения, сэр? — перебил его полковник Латтрелл, обращаясь к Ричарду.
Тот поежился, услышав вопрос, однако постарался собраться с духом, отвечая на него.
— Я еще не слышал их, а если бы и слышал, то вряд ли признал бы своими. Действительно, я, пожалуй, перебрал вчера, но… но…
Пока он подбирал подходящие слова, мистер Тренчард разразился хохотом.
— In vino veritas[11], джентльмены! — воскликнул он, и герцог Альбемарльский и сэр Эдвард важно кивнули в знак согласия.
— Может быть, вы повторите выражения мистера Уэстмакотта? — обратился сэр Эдвард к мистеру Тренчарду.
— Я повторю лишь одно, на мой взгляд, самое серьезное. Мистер Уэстмакотт вскочил на ноги и громко воскликнул: «Боже, спаси протестантского герцога!»
— Вы признаете это, сэр? — громыхнул Альбемарль, и его глаза сверкнули из-под насупленных бровей.
Бледный и дрожащий Ричард не знал, что и ответить.
— Не пытайтесь отрицать это, — вкрадчиво проговорил мистер Тренчард, — у меня есть свидетельства трех джентльменов, слышавших ваши слова в гостинице.
— Клянусь, сэр! — вскричал сэр Блейк. — Где же тут измена? Вот если бы…
— Молчать! — взревел Альбемарль. — Пусть мистер Уэстмакотт отвечает за себя.
— Я признаю, что, выпив лишнего, мог произнести такие слова, — начал Ричард, уловив из восклицания сэра Блейка возможную тактику защиты, — но их нельзя считать изменническими. Масса людей пьет за здоровье сына короля…
— Внебрачного сына, сэр, внебрачного, — поправил его Альбемарль. — Говорить о нем иначе — измена.
— Нельзя вздохнуть, чтобы это не назвали изменой, — усмехнулся сэр Блейк.
— Раз так, то вам недолго осталось быть изменником, — вставил мистер Тренчард.
— Клянусь, вы правы, мистер Тренчард, — со смешком сказал герцог, которому старый щеголь нравился все больше.
— Все равно, — упрямо настаивал Ричард, — есть немало людей, которые каждый день пьют за здоровье внебрачного сына короля.
— Да, сэр, — ответил Альбемарль, — но не за успех его заговоров против жизни нашего возлюбленного государя.
— Верно, ваша милость, совершенно верно, — промурлыкал сэр Эдвард.
— Я не имел этого в виду, поднимая тост, — заявил Ричард.
Альбемарль сделал нетерпеливый жест и взял со стола листок бумаги.
— Почему же тогда, — спросил он, потрясая им в воздухе, — оказалось у вас это письмо, которое проливает свет как на предательские замыслы герцога Монмутского, так и на ваше участие в них?
Ричард побледнел как полотно; не видя иного выхода, он попытался искать спасения в правде, не подозревая даже, что она будет звучать более фальшиво, чем самая наглая ложь.
