Андрей Марченко - Письмо никому
— А хозяин квартиры не выдаст?
— Да нет… Бабка, что квартиру мне сдавала, налоги не платит, документов не требовала, деньги взяла вперед. У нее только номер моей мобилки.
— Выбрось карту. Смени мобилку, — посоветовал Геноссе, — тебя по ней выловят… Сейчас, говорят, в соседней области есть установка, так та вылавливает мобилу, даже если сменить карту. Даже если ты по ней не разговариваешь — все равно идет сигнал на станции. Вот по нему и ловят.
— Да нет, не может быть. Это все враки околошпионские.
— Как хочешь, но когда тебя повяжут, то я тебя не знаю. Ну и ты меня, соответственно.
— Если бы это было так, у твоих дверей бы уже толпились «маски-шоу»…
— В бункере телефон не работает… — ответил Геноссе.
Из кармана Егор вытащил трубку. Действительно, вместо названия оператора значилось «Network searching».
Не говоря никому ни слова, Егор выключил телефон.
***Следующим днем был вторник. Деньги ожидались лишь завтра, идей особых не было.
И Егор опять пошел на рыбалку.
Когда зазвонил телефон, он отсидел у лунки может быть час-полтора.
Егор достал трубку. Светился номер не из адресной книги, и вообще незнакомый. Межгород?.. Да нет, вроде бы, номер с мобильного. Нажал кнопку:
— Алло…
— Здорово, — голос был определенно незнакомым. — Жорж это ты?..
— Положим, что я. А ты кто?
Но вопрос был проигнорирован. Вместо ответа последовал иной вопрос:
— Ты новости смотрел? Криминальную сводку… Там твою квартиру показывали.
— А что за дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос. С кем я разговариваю.
— У тебя большие проблемы, братишка… — по-прежнему продолжал собеседник игнорировать его вопросы. — Тебя ищут многие. И в твоих интересах, чтобы мы нашли тебя первыми.
— Да ну… Не верится…
Егор осторожно огляделся по сторонам. Но вокруг было будто тихо. Рыболовы были заняты своими удочками. Лишь порой кто-то бросал на него осуждающие взгляды: дескать, тише, рыба все-таки шума не любит.
— Так вот, парень… Чего я тебе предлагаю, — продолжал собеседник. — Мы сейчас забиваем стрелочку и там устраиваем обмен. У нас есть деньги. Положим, пятьдесят тысяч вечнозеленых. А что есть у тебя?
— Ума не приложу…
— Да ты шутник… Это отступной за шифровку.
— Моему клиенту это не понравится.
— Да плевать на твоего клиента. Ты о своей шкуре подумай!
— Знаете, милейший… Мне еще мама наказывала не разговаривать с незнакомцами.
— Слышишь, паря… Ты не выделывайся. Делай, что тебе сказано!
Егор дал отбой. Через мгновение телефон зазвонил опять. В трубке кричали так, что, вероятно, вздрогнула рыба подо льдом:
— Ты че, не понял! Завтра мы мочканем какого-то мента. Просто так… Из того же пистолета, из которого стреляли в твоей квартире. И тебе небо с рогожку покажется…
Не говоря ни слова, Егор прервал звонок. Чуть подумав, выключил телефон, вернулся к рыболовству.
Клевало неважно…
***— Зря звонил, — подытожил Макс. — Может быть, ты его спугнул и теперь он сбросит карточку.
— Карточку он не сбросит хотя бы потому, что играет в частного детектива, стало быть, любопытен. Мне было просто интересно с ним побеседовать.
— Ну и какой вывод?
Игорь пожал плечами: дескать, надо еще думать. Выводы появятся позже…
Тогда заговорил Макс.
— Ну что, надо вызывать кавалерию.
Игорь кивнул.
***За обедом Егор рассказала о звонке.
— Пятьдесят тысяч, — удивился Антон, — а если поторговаться?.. Надо было соглашаться.
— Не уверен…
— А что тут думать, это же какие деньги!
В ответ Егор тяжело вздохнул: будто ему предстояло объяснить нечто неимоверно простое:
— Скажи мне, студент… Ты когда-нибудь держал в руках сто тысяч?
— Нет…
— И не подержишь, если так будешь волноваться. Деньги тебе такие они не дадут. А если и дадут, то придушат за углом. Ты что, не понимаешь, что тех троих убили они. И тебя убьют, даже без нужды — просто так, чтобы сноровку не терять.
— И все же… — начал Антон и замолчал.
— Ну, говори уже…
Антон набрался смелости:
— И все равно. А если подумать. Положим, в людном месте? Опять же — затея наша то ли выгорит, то ли нет, а тут такие деньги.
— А жить ты дальше тоже думаешь в людном месте?.. А насчет выгорит, скажу тебе, что счет моей… Нашей… Да, счет нашей доли пойдет на сотни тысяч. Может, даже миллион.
— И все же, я против…
— А здесь не парламент, все будет как я скажу. Ты голоса не имеешь.
— Это почему?
Егор вдруг резко повысил голос почти до крика:
— Ты, вероятно, что-то не понял. Я всю жизнь сам-один. Я или прорвусь или порвусь в лоскуты. И без твоей помощи как-то обойдусь. А вот обратное — сомнительно. Как ты не понимаешь! Я дал итальянцам честное слово!
Немного помолчали.
— Почтальон?.. — наконец, заговорил Егор.
— Да…
— Вообще-то, ты можешь спрыгнуть с этого дела… Очевидно, что тебя уже не ищут. Кто бы не положил эту троицу — они о твоем существовании не извещены.
— Ты меня выгоняешь?..
— Да при чем тут «выгоняешь»… Я втянул тебя в эту передрягу — я за нее расплачусь. Но если хочешь выйти из игры, то сейчас самый лучший момент. Такого может больше не быть. Этим ребятам убить — что высморкаться. И то, что «враг моего врага — мой друг», в этом случае не работает.
— А если я не хочу уходить?
Теперь задумался Егор — парень будто не был бесполезной обузой. Выходка с возвращением мусорного ведра старику определенно не была лишена изящества. Можно и придержать при себе.
— Если не хочешь уходить, тогда, конечно, не уходи. Чего уж тут…
Когда в бункере тушили свет, становилось темно, как в могиле, — свет сюда не проникал. Тоже касалось и звуков — в квартале должно было произойти что-то достаточно громкое, чтобы в бомбоубежище услышали хоть звук.
Потому просыпались здесь поздно — обитателей не будил ни утренний свет, ни шум соседей…
Но спать ложились, как многие одинокие мужчины, нестесненные графиками, а именно: глубоко заполночь. Затем еще где-то час разговаривали на темы важные и не очень.
Уже казалось — последняя фраза сказана и сон берет свое. И тишина держалась столько, что нарушать ее было бы неприличным — уже минуты три. Тут снова заговорил Егор:
— И все же я не пойму…
Сказал он это негромко, чтобы не разбудить, возможно, уже спящих. И было бы ответом ему молчание, он бы сам повернулся на другой бок и заснул. Но отозвался Антон:
