Рональд Уэлч - Рыцарь-крестоносец
– Дорогие сеньоры, и … – прокричал он, поднимая над головой полный бокал. – Я хочу предложить тост за моего юного племянника, Филиппа д'Юбиньи.
Все немедленно встали, поддерживая тост, и, к немалому смущению Филиппа, повернулись в его сторону, приветливо улыбаясь.
Но сир Фульк еще не окончил – он пустился в пространные рассуждения о христианском королевстве Иерусалимском, Святой земле, о благородных нормандских фамилиях, о нравственных ценностях рыцарей, о коварстве иноверцев и уселся только тогда, когда устал стоять на ногах, и приказал слугам наполнить бокалы и переменить тарелки.
Несмотря на поздний час, в который закончилось торжество, на следующее утро Филипп встал рано и присоединился к отцу за завтраком. Сначала ели молча, потом Филипп решил завести разговор на тему, затронутую в разговоре вчерашним вечером, и поделиться с отцом возникшими у него соображениями на этот счет. Про себя он решил, что нужно действовать осторожно, чтобы привлечь отца на свою сторону.
– Вчера меня представили еще одному человеку, который только что прибыл в Левант, отец, – начал он.
– О, и кому же?
– Это Жильбер д'Эссейли. Его дядя был когда-то Великим Магистром ордена госпитальеров.
– Да, я знал его, – сказал сир Хьюго. – Он был переведен на Запад и вернулся домой, чтобы собирать дополнительные силы для службы Господу в Святой земле.
– Он очень хороший человек, этот Жильбер, – продолжал Филипп, осторожно подбираясь к цели своего разговора. – Можно мне пригласить его погостить у нас в Бланш-Гарде, отец?
– Почему бы нет? Но разве он не собирается вступить в орден, который когда-то возглавлял его дядя? Думается мне, его отправят в Крэк, большую северную крепость.
– Он не хочет становиться госпитальером, – ответил Филипп. – Он хочет остаться простым рыцарем и поступить в гарнизон к какому-нибудь барону. – Тут он сделал паузу и с волнением ждал ответа отца. Но, как часто бывало, он недооценил проницательность сира Хьюго.
– И у нас в гарнизоне как раз не хватает одного рыцаря.
– Двух, отец.
– Только не с сегодняшнего утра. Ты же знаешь, что сегодня тебя посвятят в рыцари, Филипп.
– Я об этом не подумал, – проговорил Филипп, на мгновение забывая о Жильбере: его живое воображение уже рисовало ему предстоящую сцену во дворце. Но отец вернул его к действительности.
– И ты хочешь сказать, что этот самый Жильбер д'Эссейли может стать третьим, а?
– Я не говорил этого, отец, – поспешно ответил Филипп, немного раздосадованный тем, что отцу так легко удалось разгадать его замысел.
– Но ты же об этом подумал?
– Ну да, подумал, – признался, краснея, Филипп. – Знаешь, он такой славный. Но у него совсем нет денег, и я…
– И ты хочешь, чтобы я пристроил его? – в темных глазах сира Хьюго засветился лукавый огонек.
Филипп, засмущавшись, уткнулся взглядом в блюдо с финиками. Его хитрый план был разрушен, когда он даже не успел приступить к его исполнению.
– Приведи его сегодня к нам на ужин, – сказал сир Хьюго. – Если он мне понравится, я возьму его на службу. Вместе с лошадью, кольчугой и остальным снаряжением. Сегодня состоится твое посвящение в рыцари, и я не хочу тебе отказывать. Пусть это будет моим подарком.
– Что? – Серебряное блюдо со звоном упало на пол, финики покатились по полу к ногам сира Хьюго.
– Но только в том случае, если ты не разобьешь одно из моих любимых блюд, – спокойно проговорил сир Хьюго. – Тебе нужно учиться сдерживать свои чувства, Филипп.
– Да, отец, – сказал Филипп. – Спасибо вам большое, отец. Думаю, я встречу сегодня Жильбера во дворце. Тогда я приглашу его к нам.
Поспешно закончив завтрак, он почти бегом вылетел из комнаты и бросился седлать своего коня. Сир Хьюго рассмеялся и, нагнувшись, принялся поднимать с пола финики, складывая их в серебряное блюдо.
Когда Филипп с отцом прибыли во дворец, главная зала для приемов была переполнена. На королевские собрания доступ был открыт всем баронам и рыцарям королевства, владеющим землей, но обычно очень немногие из них присутствовали на рядовых собраниях. Сегодня предстояло обсудить военное положение государства крестоносцев и нависшую над ним угрозу со стороны сельджуков, и все решения, принятые в этот день, могли напрямую отразиться на судьбе христиан, поэтому в Иерусалим в этот раз съехались бароны и рыцари даже из самых отдаленных поместий и замков.
Не прошло и нескольких минут, как Филипп отыскал Жильбера и передал ему приглашение на ужин, сообщив также, что сир Хьюго, возможно, примет его к себе рыцарем, обеспечив его содержание. Жильбер очень обрадовался известию. Это было больше того, на что он мог рассчитывать, поэтому он от души поблагодарил Филиппа с обычной своей неловкостью.
– Расскажи мне об этом высоком собрании, – попросил он Филиппа. – У нас в Нормандии нет ничего похожего.
– Это высшее правление, – объяснил Филипп. – Король обязан сообщать собранию баронов обо всех своих намерениях, и только с его согласия он может приводить в исполнение все важные государственные решения.
– Что – все?
– О да. Например, если он собирается объявить войну или учредить новый налог.
Теперь в зале стало свободнее: рыцари постепенно переходили в соседние апартаменты для аудиенций. Кроме Филиппа, в рыцари должны были посвятить еще двух оруженосцев. Сир Хьюго подошел к Филиппу, чтобы подвести его к возвышению, на котором располагался трон, в дальнем конце огромной залы.
– Ты знаешь, что делать? – спросил он, понизив голос.
Филипп кивнул. Он снова почувствовал сильное волнение, как перед поединком у купальни Силоам, – такое же растущее неприятное внутреннее напряжение.
Он уже много раз видел церемонию посвящения в рыцари, которая в те времена была довольно проста, и роль Филиппа заключалась лишь в том, чтобы слушать. На возвышении стояли высшие сановники королевства, маршал, управляющий двором короля, коннетабль и канцлер – все ждали короля, который появился в боковой двери апартаментов, едва Филипп с отцом подошли к возвышению.
Филипп увидел еще двух оруженосцев, которые вместе с ним должны были быть посвящены в рыцари: они расстегивали ремни и снимали ножны с мечами.
Филипп последовал их примеру. Церемониймейстер подал знак сиру Хьюго – тот взял у Филиппа пояс и подвел его к возвышению; оба глубоко поклонились Ги.
Король благосклонно улыбнулся Филиппу, а потом своими руками застегнул пояс вокруг его талии, а тем временем маршал, он же церемониймейстер, Иоанн де Дюр нагнулся и прикрепил к его каблукам шпоры.
