Юлия Голубева - Рим. Цена величия
Все радостно спохватились.
– Надо принести малютку! – закричала Ливилла и убежала.
Едва Калигула ступил в триклиний, как все отметили, что он очень бледен и не поднимает головы. Гай молча выслушал все поздравления и возлег на главное ложе. Глаза его упорно смотрели в пол.
Запыхавшаяся Ливилла с малюткой на руках приблизилась к нему и положила девочку на пол перед отцом.
– Это твоя дочь, Гай Цезарь! – звонко сказала она. – Прими ее в свои объятия!
Гай невозмутимо взглянул на копошащийся сверток у своих ног и вдруг отчетливо произнес в наступившей тишине:
– Убийце матери здесь не место! Пусть рабы унесут ее прочь, на свалку! Я никогда не смогу смириться с тем, что это существо виновно в гибели той, которую я любил больше жизни! Она должна поплатиться жизнью за страшное злодеяние.
Слуги не позволили себе медлить в раздумье и поспешили исполнить приказ императора.
Оцепеневшие от ужаса, все молчали. Ливилла глотала крупные слезы, не осмеливаясь возразить, и беспомощно смотрела, как поспешно уносят ребенка. Агриппинилла с расширенными от страха глазами, прижав руки к животу, будто охраняя своего малыша, смотрела на Калигулу. В глазах остальных читалось изумление. Нет! Император одумается! Малютка не может быть виновна в смерти Юнии!
А Гай, по-прежнему глядя в пол, поднял чашу и сказал в полной тишине:
– Меня долго не было с вами. Но теперь я вернулся. И пусть каждый осушит чашу в честь моего возвращения.
Не отводя от императора взгляда, все последовали его примеру, давясь и расплескивая вино. Но ни один из присутствующих не подозревал о том, что пьет до дна чашу своего личного унижения. И когда Калигула наконец поднял глаза, все испуганно вздрогнули – таким яростным и страшным безумием были наполнены они.
Эпилог
В лето консульства Мания Ацилия Авиолы и Марка Азиния Марцелла[28] Рим взбудораженно обсуждал зловещий знак, посланный богами. На небе появилась комета, возвещающая перемены.
Император Клавдий лично пожелал понаблюдать за небесным знамением и приказал разместить ложе в палатинском саду. Тучный одышливый старик, оставшись один в темноте среди таинственно шелестящих деревьев, печально смотрел на небосвод, прочерченный посредине широкой полосой Млечного Пути. Над горизонтом возле яркой Венеры тускло блестела хвостатая звезда.
«Она пришла за мной, – размышлял Клавдий. – Дни мои сочтены. Комета уже предрекла в свое время смерть Юлия Цезаря и Августа. Они теперь римские боги, а значит, скоро к ним присоединюсь и я. Я стану новым римским богом, в мою честь возведут красивый храм, сенат назначит жрецов, и я буду вкушать жертвенный дым, глядя сверху, как меняется и все более возвеличивается Рим. Что ж, это не самый худший удел!»
Клавдий усмехнулся и отпил теплого вина.
«Только вот как я умру? – Император горько улыбнулся далекой комете. – Явно не своей смертью. Я даже знаю имя той, кто поможет мне распрощаться с земным уделом. Моя любимая жена Агриппина всерьез стала опасаться, что я верну любовь родному Британику, отвергнув сына Агенобарба[29]. Мне уже не успеть… Я совершил немало ошибок. Лишь одно я в силах предовратить. Клавдия Акта! Месяц назад я случайно увидел в саду на скамейке Нерона с хрупкой девчонкой. Они целовались, и я расслышал их страстные признания в любви. Когда девочка повернулась, я остолбенел. Как две капли воды она была похожа на Юнию Клавдиллу, только рыжая и с зелеными глазами. Нерон нехотя признался мне потом, что это Акта, вольноотпущенница. Значит, дочь Калигулы выжила и через много лет, пройдя лишения и унижения рабской участи, нашла дорожку к сердцу сына Агриппиниллы. Но я слишком ненавижу свою жену, чтобы рассказать ей о своем открытии. Я не хочу, чтобы ей вспомнилась ее старая клятва. Дочь Калигулы и Нерон не должны быть вместе. Это приведет империю к гибели!»
Успокоенный этой тайной, император крепко уснул в саду на роскошном ложе. Хвостая звезда продолжала свой путь по небосводу.
Примечания
1
Vale! – «Будь здоров!» (лат.). Этим словом римляне обычно заканчивали письма.
2
Ключами Египта считались с суши – укрепленный город Пелузий, близ устья восточного рукава Нила, с моря – остров Фарос близ Александрии со знаменитым маяком, сооруженным при Птолемее Филадельфе.
3
Это подлинное описание дома Ливии.
4
См.: Тацит. «Анналы», II, 71.
5
Букв.: меднобородый (лат.).
6
498 г. до н. э.
7
См.: Светоний. «Жизнь двенадцати цезарей». Нерон.
8
Поросенок (лат.).
9
Быстроногий (лат.).
10
«Венера». Самое удачное падение, когда кубики падали на различные очки (I, III, IV, VI).
11
«Пес». Самое неудачное, если все они падали на сторону с цифрой I (I, I, I, I).
12
В скачках участвовали четыре колесницы, различавшиеся по цвету платья своего возницы, отсюда и возникло название партий приверженцев того или иного возницы: «красные», «белые», «зеленые» и «синие».
13
Столб, сооруженный Августом, на котором были начертаны расстояния от Рима до главных городов империи и провинций. Находился на форуме недалеко от ростральной трибуны.
14
Ритуальная формула обращения к богу при жертвоприношении, букв.: «Будь почтен, возвеличен (этой жертвой)».
15
Символическое восклицание во время свадебной церемонии.
16
Брат-близнец Тиберия Гемелла – Германик – умер в 23 г. н. э.
17
В 9 г. н. э. три римских легиона под командованием Публия Квинтилия Вара попали в засаду в Тевтобургском лесу и были уничтожены германцами.
18
Праздничный возглас во время шествий и гуляний.
19
37 г. н. э.
20
Клясться именем Геркулеса могли только мужчины.
21
Жители города Ателлы считались грубыми дураками. «В амфитеатре» – значит на потеху толпы; «поджарить» – сжечь наполовину, в знак ненависти и презрения.
22
Место в центре арены, украшенное египетскими обелисками, жертвенниками, статуями богов и возничих-победителей.
23
Этими словами у римлян обычно начинались письма, не предназначенные для чужих глаз.
24
