Кристиан Жак - Мистерии Осириса: Древо жизни
— Это жертвы сокола, которого наше присутствие привело в ярость. Зато я теперь знаю то, что хотел узнать, и мы нанесем свой первый громоподобный удар!
Бешеный подумал, что ему все привиделось, жара подействовала или миражи, это часто случается в пустыне. Да-да, наверняка... Только отчего глаза Провозвестника стали кроваво-красного цвета?!
19
Перед тем как отправиться на бирюзовые копи Синая, расположенные к юго-западу от медных рудников, где они отбывали наказание, Секари приготовил снадобье, которое составил из тмина, меда, сладкого пива, известняка и растения под названием «шерсть павиана». Смешав и отфильтровав компоненты, он получил напиток, который был необходим для поддержания тонуса и отпугивания многочисленных рептилий, которых было полным-полно в пустыне. Он принял и дополнительные необходимые меры: натер все тело протертой луковой массой, чтобы отпугивать змей и скорпионов. Его средство имело также то преимущество, что оно обостряло все пять чувств человека, что совершенно нелишне в чужой обстановке.
Только Кривая Глотка отказался от этих предосторожностей, но он был так зол, что даже рогатая змея не рискнула бы его укусить.
— Тебе известны секреты растений, Секари? — удивился Икер.
— До того, как натворил огромные глупости, я был садовником и птицеловом. Посмотри сюда: у меня на шее шрам от большого шеста, на концах которого на крюках подвешивались кувшины с водой. Тысячи и тысячи раз я таскал его на этом месте! Моей специальностью была охота на птиц в садах. Я их очень люблю, этих славных пичужек, но среди них есть такие, после которых в саду не остается ничего! И если не вмешаться, то они съедят все подчистую. И тогда я своим капканом и сеткой ловил птиц, чтобы заставить их понять, что они должны искать пищу в другом месте. Всех, кроме перепелов, которые, в конце концов, попадали в жаркое, я выпускал. Ты не поверишь, но я научился с ними разговаривать! С некоторыми я даже мог договориться: достаточно было посвистеть, подражая их пению, как они начинали облетать мой сад стороной.
— А в чем заключались твои... огромные глупости?
Секари заколебался.
— Понимаешь, в нашем деле нельзя все объявлять в налоговую службу, иначе не сможешь свести концы с концами. И один писец-контролер заинтересовался мной. Это был здоровенный мужик с очень уродливым лицом и прыщавым носом. С виду будто бы работяга, который умел прикинуться неподкупным и честным, хотя врал, глазом не сморгнув. Короче говоря, когда он стал следить за мной, я поставил капкан. Со своей неповоротливостью этот идиот, разумеется, попался в сетку, и его придушило. Никто о нем не жалел, но суд все же признал меня виновным. Поскольку все имело вид несчастного случая, меня не приговорили к смертной казни, но с рудников я еще долго не выйду.
— Да, нам с тобой не везет на налоговых чиновников! А ты не надеешься сократить срок каторги за счет хорошего поведения?
— Именно по этой причине я и веду себя так тихо. Скромный и услужливый — таков мой девиз. Так обо мне отзываются и стражники.
— Ты знаешь что-нибудь о бирюзовых копях?
— Нет, но говорят, что там работа не такая тяжелая, как в медных.
— А почему нас туда отправляют?
— Совершенно не представляю себе. Если хочешь совет, то берегись Кривой Глотки.
— Он со мной скорее дружелюбен, чем жесток, — заметил Икер.
— Вот как раз это и настораживает. Это убийца, хотя приговорен только за воровство, побои и ранения. Я уверен, что он ненавидит тебя и ломает с тобой комедию.
Икер потер пальцами свои амулеты и серьезно задумался над предупреждением. Действительно, позабыв свое первое впечатление, он слишком легкомысленно ослабил самозащиту.
Именно ему, ученику писца, доверили нести треугольный камень сокола Сопду, накрытого тканью. В этом районе не слышно было о разбойничьих нападениях, но все же безопаснее было заручиться поддержкой богов.
— Вот мы и у цели, — сказал стражник.
Место[9] выглядело величественно. Горные цепи уходили в бесконечность и обрамляли плато, которое было как бы в стороне от горных теснин и поднималось над ними. Кое-какие колючие растения, просветы между горами, карьеры желтого и черного песчаника, красные холмы и сильный ветер оживляли пейзаж — одновременно враждебный и чарующий.
Караван, состоявший из стражников, каторжников и вьючных ослов, которые несли пищу и воду, стал подниматься по тропинке, ведущей на плато.
В конце дороги, по обе стороны которой стояли стелы и, которая вела прямо к храму, их поджидал крепкий мужчина лет пятидесяти.
— Меня зовут Хоруре. Я — начальник экспедиционного корпуса, отправленного сюда фараоном Сесострисом. Климат весьма затрудняет работу здесь, и мне нужно больше рудокопов. Поэтому вы затребованы сюда. Сейчас кончается четвертый месяц теплого сезона, исключительно благоприятного для добычи бирюзы, которая сохраняет свое качество только при такой температуре. В других условиях она теряет свой сине-зеленый цвет, такой интенсивный вначале. К тому же фараон приказал мне принести ему самый прекрасный камень, которого никогда еще не добывали, и нам предстоит, таким образом, найти его. Каждый день мы прославляем Хатхор, которая является царицей здешних мест, чтобы она направляла наши действия. Завтра на заре приступаем к работе.
Жилища находились к востоку от храма. Свободные мастера, которые работали в этом месте за хорошее вознаграждение, с тревогой смотрели на прибывших каторжников, которых им навязали в товарищи. К тому же тяжкая поступь Кривой Глотки и весь его вид не оставляли никаких иллюзий на этот счет.
Несколько хижин из высушенного кирпича-сырца были превращены в камеры, двери которых наглухо закрывались и хорошо охранялись.
На циновках — лепешки из турецкого гороха, финики и вода.
— Я знавал и худшие времена, — признался Секари, набрасываясь на еду.
Под усиленной охраной группа каторжников снова предстала перед Хоруре.
Не сказав ни слова, он повел их в храм, состоявший из нескольких расположенных друг за другом двориков с колоннадой. Во двориках стояли жертвенники с приношениями. Когда он оказался в этом святом месте, где царили тишина и аромат фимиама, Икеру показалось, что он попал в совершенно иной мир.
Хоруре провел их в большой двор, по бокам которого находились емкости для очищения.
Он поднял глаза на горы.
— Сейчас вы перед лицом святилища Хатхор, нашей покровительницы. Пусть она сама направит ваш поиск и даст нам совершенный камень.
Хоруре поставил на жертвенник алебастровый кубок с вином и статуэтку кошки, положил ожерелье и два систра.
