Ахмедхан Абу-Бакар - Тайна рукописного корана
Раны Саида оказались легче, чем ему поначалу представлялось. Одна уже совсем зарубцевалась…
Въехав на базар, Саид Хелли-Пенжи спешился. Едва он успел привязать коня и решил купить тетке гостинец, как в тот же миг все вокруг всполошились – турки устроили облаву. Оказывается, минувшей ночью они недосчитались своего каймакама – офицера, исполняющего обязанности начальника района. Его нашли с перерезанным горлом в доме одной горянки, муж которой был комиссаром. Женщины в сакле не оказалось, и поиски ни к чему не привели. Турецкий офицер Ибрахим-бей объявил аульчанам, что, если, мол, не выдадут убийцу, он сожжет дотла весь аул и весь запас хлеба и расстреляет десять человек из жителей.
– Мы пришли сюда, – сказал он, – чтобы помочь своим единоверцам в борьбе с гяурами, а вы платите нам черной неблагодарностью, убиваете из-за угла наших людей. Или выдайте убийцу, или через десять минут мы приведем в исполнение свою угрозу!..
Ибрахим-бей достал серебряные карманные часы с длинной цепочкой и стал ждать. Люди молча переглядывались: что же будет?.. И вдруг на крыше близлежащей сакли появилась женщина в черном платье и белой накидке. Окружающих не столько удивило само ее появление, как то, что в обеих руках горянка держала револьверы. Увидев ее, Ибрахим-бей покачнулся и упал с камня, на котором стоял. Люди ахнули, подумали, он убит. Но турок поднялся, отряхнулся. Лицо его от стыда за свою поруганную честь, – свалился, как последний трус, от страха, – все пылало огнем.
– Эй ты, суконная феска, – крикнула женщина, – это я зарезала вчера ночью вашего офицера. Он молил меня о ласке, и я «обняла» его… Может, и тебе хочется изведать ласку жены комиссара? Я жду тебя!..
– Чего вы онемели, стреляйте! – приказал турок своим ошеломленным аскерам и сам, спрятавшись за камни, выхватил пистолет из кобуры.
Раздались выстрелы. Горянка быстро метнулась за дымоход и тоже стала стрелять. Толпа на базаре шарахнулась. Саид бросился ловить сорвавшегося от испуга с привязи своего черного скакуна. Но тут вдруг к ногам его снопом свалился турецкий аскер, сраженный пулей горянки. Еще трое были ранены. Конь устремился под навес той самой сакли, с которой на зависть всем метко отстреливалась мужественная горянка. Саид Хелли-Пенжи был восхищен смелостью женщины и даже подумал: смог ли бы он вот так же повести себя? И не ответил на свой вопрос.
– Убирайтесь-ка вы лучше к своему султану «аллахичун-ватаничун», – поддразнивала аскеров отважная горянка, а турки тем временем все ближе подбирались к ней. Раздалось еще несколько выстрелов, и горянка на них уже не отвечала. «Наверное, они убили ее?» – подумал Саид Хелли-Пенжи, бежавший к своему ошалевшему коню. Но не успел еще он поймать коня за уздечку, как из подворотни выскочила горянка, схватила коня, легко вскочила в седло и быстрее ветра умчалась из аула.
– Эй ты, это мой конь! Остановись! – кричал ей вслед Саид Хелли-Пенжи, но было поздно. – Проклятье!
Он выхватил наган и стал стрелять в ту сторону, куда унесся конь с горянкой, но тщетно. Саид взревел от злости. Куда девалось восхищение смелостью женщины. Он подлетел к Ибрахим-бею и крикнул:
– Дайте мне коня, я догоню ее!
– Убирайся вон! Пока цел!
– Дайте коня, прошу вас, она угнала моего, и я доставлю ее к вам.
– Уже не догонишь, – с досадой махнул рукой Ибрахим-бей и, подозвав адъютанта, приказал сжечь все хлеба на току и на полях.
Сделав свое черное дело, похоронив убитых аскеров, чуть поредевшая в стычках сотня Ибрахим-бея двинулась к Усиша.
– Ты пойдешь с нами! – сказал турок Саиду Хелли-Пенжи.
– Сейчас не могу. – Саид изъяснялся с ним на смешанном языке – несколько слов из кумыкского, несколько из азербайджанского языка, но турок хорошо его понимал. – Мне надо навестить свою больную тетку, господин офицер. Прошу вас, уважаемый…
– Пойдешь с нами, говорю я тебе! – тоном, не терпящим возражений, повторил Ибрахим-бей.
– Зачем я вам нужен?
– Будешь нашим проводником и переводчиком. К тетке мы тебя отправим, когда завершим свою миссию. А пока скажи, кто ты?
– Я правоверный мусульманин…
– Мусульмане, как видишь, теперь разные.
– Да, твоя правда, – кивнул Саид, идя рядом с конем Ибрахим-бея. – Я готов служить вашему знамени, но…
– Никаких «но»! И поклянись на коране служить нам верой и правдой, не то…
– Но господин паша…
– Я все сказал.
– Тогда дайте мне коня, как же я могу служить вам, вы верхом, а я пеший. Я ведь отчасти благодаря вам потерял своего коня. Конный пешему не друг…
– И мой конь что-то захромал. Проклятый кузнец в Киша, видно, загнал гвоздь в мясо!.. – в сердцах проговорил Ибрахим-бей. – Люди здесь позабыли аллаха… И тебе я тоже не поверю, пока не поклянешься!..
И Саид Хелли-Пенжи поклялся на коране, услужливо поданном ему адъютантом юзбаши[10]. После этого ему дали коня, надели и феску.
– Чем ты до сих пор занимался? – спросил Ибрахим-бей.
– Добро искал.
– Где?
– В Большом ореховом лесу.
– Выходит, лесной брат? Ну и что ж, нашел добро?
– Ничего я не нашел, кроме этих ран! – Саид показал свои руки. – Авось с вами найду. Не здесь, так, может, в Турции.
Забыл, видно, горец завет предков: умри, но родной земли не покидай!
– Мы прибыли сюда по воле аллаха, хотели помочь вам…
– Да воссияет на земле и на небе слава аллаха! – согнувшись в учтивом поклоне, проговорил Саид, а про себя подумал: «Хорошо бы войти к ним в доверие, – и может, правда заберут меня с собой…»
– За годы владычества в Дагестане русские, с тех пор как пал могущественный трон третьего имама, вышибли из горцев всякое благоразумие. Но аллах велик, и с его помощью мы вернем вас под небо единоверия! Ты согласен со мной?
– Я молюсь за это! – ответил Саид Хелли-Пенжи.
– Хорошо ли ты знаешь здешние дороги?
– Любое четвероногое животное могло бы мне позавидовать!..
– Тем лучше. В таком случае ты прямиком поведешь нас к нашему кунаку, который ждет нас у предгорья…
– Хоть к самому дьяволу, моя тропа слилась с твоей, дорогой Ибрахим-бей, и я обнаруживаю в себе, что рад этому.
– А ты языкастый! Не знаю только, к добру это или нет?..
– Языкаст, да неудачник.
– С нами познаешь удачу.
«Поживем, увидим», – подумал про себя Саид Хелли-Пенжи.
– А знаешь ли ты нашего кунака, хозяина талгинских владений?
– Кто на плоскости не знает этого дьявола в облике человека. Кому неведом этот набитый соломой мешок, этот хромой бес. Этот…
– Ну хватит, хватит! Ха-ха-ха, я вижу, он тебе крепко прищемил хвост! Ха-ха-ха!
