Уилбур Смит - Ярость
– Например? – вызывающе спросила она.
– Ну, например: твоя мать ярый враг нашей страны. Она член запрещенного АНК и движения против апартеида. Она регулярно встречается с членами Южно-Африканской коммунистической партии. В Лондоне она управляет убежищем политических беженцев и сбежавших террористов.
– Мама? – недоверчиво покачала головой Изабелла.
– Твоя мать была активной участницей заговора с целью взорвать парламент и убить большинство депутатов, включая премьер-министра – а также твоего и моего отцов.
Изабелла продолжала качать головой, но он говорил совершенно спокойно, глядя на нее золотыми глазами леопарда.
– Она лично виновата в смерти своего отца, твоего деда полковника Блэйна Малкомса. Она была соучастницей Мозеса Гамы, который сейчас отбывает пожизненное заключение за террористическую деятельность и убийство, и если бы не успела сбежать, вероятно, тоже была бы в тюрьме.
– Нет, – тихо сказала Изабелла. – Не верю.
Ее удивила и испугала перемена в нем. Минуту назад он был сама нежность, а теперь стал суровым и жестоким, и его слова причиняли боль:
– Знаешь ли ты, например, что твоя мать была любовницей Мозеса Гамы и родила ему сына? У тебя есть сводный брат приятного цвета кофе.
– Нет! – отшатнулась Изабелла, недоверчиво качая головой. – Откуда ты все это знаешь?
– Из заверенного признания самого Мозеса Гамы. Если хочешь, могу показать его тебе, но в этом нет необходимости. Ты почти несомненно встретишься со своим незаконнорожденным братом в Лондоне. Он живет там с твоей матерью. Его зовут Бенджамин Африка.
Изабелла вскочила и отнесла тарелку на кухню. Выбросила еду в мусорное ведро и, не оборачиваясь, спросила:
– Зачем ты все это мне рассказываешь?
– Чтобы ты поняла, в чем твой долг.
– Не понимаю.
Она по-прежнему не смотрела на него.
– Мы считаем, что твоя мать и ее сообщники планируют насильственные действия против нашей страны. Но не знаем, какие именно. Любая информация об их деятельности для нас бесценна.
Изабелла медленно повернулась и посмотрела на него. Лицо у нее было бледное и перекошенное.
– Ты хочешь, чтобы я шпионила за собственной матерью?
– Мы просто хотим знать имена людей, которых ты встретишь у нее, когда будешь в Лондоне.
Она не слушала. Оборвала его объяснения.
– Ты это спланировал. Ты выбрал меня не за то, что я милая, привлекательная и желанная. Ты сознательно соблазнял меня.
– Ты не привлекательна, а прекрасна. Ты не милая, а великолепная, – сказал Лотар.
– А ты ублюдок, безжалостный, бессердечный ублюдок!
Он встал и пошел туда, где за дверью висела его одежда.
– Что ты собираешься делать? – спросила она.
– Одеться и уйти, – ответил он.
– Почему?
– Ты назвала меня ублюдком.
– Ты и есть ублюдок. – В ее глазах блестели слезы. – Неотразимый ублюдок. Не уходи, Лотар, пожалуйста, не уходи.
* * *Изабелла обрадовалась, когда отец сказал, что не сможет лететь в Лондон с ней и Майклом. Встреча с матерью после стольких лет и после того, что рассказал Лотар, будет и без того трудной, а отец усложнил бы положение и смутил Изабеллу. Она сама попыталась избавиться от поездки в Лондон. Ей хотелось быть ближе к Лотару, но именно он настоял на ее поездке.
– Я вернусь в Йоханнесбург, и мы все равно не сможем видеться, – сказал он. – К тому же у тебя есть долг, и ты дала мне слово.
– Я знаю, что папа даст мне работу в отделе по связям и общественностью в своей компании в Йоханнесбурге. Я бы сняла квартиру, и мы могли бы часто видеться. Я хочу сказать – очень часто.
– Когда вернешься из Лондона, – пообещал он.
* * *В аэропорту Хитроу Изабеллу и Майкла встречали представители «Дома Южной Африки» и лондонского представительства «Горно-финансовой компании Кортни», а лимузин компании ждал их, чтобы отвезти в «Дорчестер».
– Папа никогда не знает меры, – сказал Майкл, смущенный встречей. – Мы могли бы взять такси.
– Какой смысл быть Кортни, если этим не пользуешься? – возразила Изабелла.
Когда Изабеллу провели в ее номер, выходящий на Гайд-парк, ее ждал огромный букет цветов с запиской:
«Прости, что не могу быть с тобой, дорогая. В следующий раз поедем вместе.
Твой старый папа».
Носильщик не успел еще поднять ее чемоданы, как она набрала данный ей Тарой номер, и трубку подняли после третьего гудка.
Услышав в незнакомом городе африканский акцент, она испытала странное ностальгическое чувство.
– Я могу поговорить с миссис Малкомс?
В письме Тара предупредила ее, что после развода вернула девичью фамилию.
– Здравствуй, мама.
Услышав голос матери, Изабелла пыталась говорить естественно, но радость Тары не знала границ.
– О Белла, дорогая, где ты? Майки с тобой? Когда ты сможешь ко мне приехать? У тебя ведь есть мой адрес? Меня очень легко найти.
Когда они ехали в такси по городу и водитель показывал им достопримечательности Лондона, Изабелла пыталась почувствовать такой же энтузиазм, что и Майкл, но встреча с матерью ее пугала.
Это был один из убогих маленьких туристических отелей на боковой улице, отходящей от Кромвель-роуд. Горела только часть неоновой вывески. Пронзительно-синим пламенем было написано «…орд Китч…», входная дверь оклеена рекламами АА [107], «Рейтерс» и кредитных карт.
Тара выбежала из стеклянной двери, пока они еще расплачивались за такси. Сначала она обняла Майкла, и это дало Изабелле несколько мгновений, чтобы рассмотреть мать.
Тара пополнела, застиранные джинсы облегали обширный зад, под мешковатым мужским свитером – обвислая грудь.
«Да она старуха!» Изабелла пришла в ужас. Хотя Тара никогда особенно не заботилась о своей внешности, ее всегда окружала атмосфера опрятной свежести. Но сейчас ее волосы поседели, и хотя сперва она пыталась хной вернуть им первоначальный цвет, вскоре отказалась от таких попыток. Медно-красные волосы с седыми прядями беззаботно убраны в низкий пучок, из пучка выбиваются пестрые пряди.
Лицо Тары оплыло, тонкая структура костей, которая когда-то была самым привлекательным в ней, стала незаметна, и хотя глаза оставались большими и яркими, кожа вокруг них обвисла и сморщилась.
Наконец она выпустила Майкла и повернулась к Изабелле.
– Моя дорогая девочка, я бы, наверно, тебя не узнала. Какой красивой молодой женщиной ты стала!
Они обнялись. Изабелла помнила запах матери, это было одно из самых приятных ее детских воспоминаний, но от этой женщины пахло дешевым цветочным одеколоном, сигаретным дымом, тушеной капустой и… – Изабелла не верила себе – нижним бельем, которое слишком долго носили не меняя.
