Синтия Хэррод-Иглз - Темная роза
– Она здесь? – прервал его Пол, приподнимаясь с кресла, сжав кулаки.
Джек серьезно посмотрел на него:
– Сядь, остынь. Нет, ее здесь нет, Бел отвела ее домой.
Пол снова упал в кресло и уставился в огонь невидящим взглядом.
– Ты ничего ей не сделаешь, – твердо произнес Джек, – ничего, ты понял?
Пол медленно поднял на него взгляд, и в его глазах читалась такая боль, такое отчаяние, что Джек мог с трудом перенести его.
– Я тебе благодарен, – неохотно выдавил Пол, – за то, что ты помог мне. Вам обоим. Не знаю, зачем вы сделали это, но вы спасли ей жизнь. Поэтому спасибо вам. Но почему?
– Нет, – печально проговорил Джек, – думаю, ты не поймешь. Бедный Пол, твоя жизнь так тяжела, разве нет?
– Я не нуждаюсь в твоей жалости.
– Нет, конечно, – ответил Джек, – но ты не примешь и моей любви.
Глава 5
Урсуле промыли и перевязали раны, дали вина со снотворным и уложили спать вместе с Адрианом. К ней приставили служанку, которая не должна была ни на минуту отлучаться от нее, и так, спящей, застал ее Пол.
– Можешь не беспокоиться о ней, – заверил его Джон Баттс, – она побудет у нас несколько дней, пока не окрепнет, а потом...
– Ей лучше не возвращаться в Шамблс, – добавил Джек, а Джон согласно кивнул:
– Именно об этом подумал и я – надо что-нибудь приискать для нее. Можно поселить ее у одной из ткачих, и она сможет зарабатывать на жизнь ткачеством или вышивкой. Я бы нашел ей работу в доме, но ситуация слишком деликатная – Анна ведь моя кузина...
– Я понимаю, – резко сказал Пол, – если нужны деньги...
– Не беспокойся, я позабочусь о ней, – ответил Джон.
Несмотря на предупреждение Джека, Пол вернулся домой в Морлэнд с намерением убить Анну за ее проступок. Когда он вошел в дом, его встретила непривычная тишина: такое впечатление, что слуги уснули, и в гостиной никого не было. Только в зимней гостиной он нашел Бел, которая, видимо, ждала его, чтобы утихомирить, однако не выдержала ожидания и заснула прямо на табуретке, привалившись спиной к стене. Ее голова упала на грудь, а рукоделье выпало из рук. Пол сделал Джесперу знак не шуметь и тихо вышел из гостиной. Анна, должно быть, где-то наверху.
Он поднялся по темной винтовой лестнице, ступая бесшумно по каменным ступеням, вслушиваясь в молчание. Она не спала – она ждала его. Его руки сжались – он возьмет ее за горло и будет давить, пока жизнь не покинет ее тело. Когда он открыл дверь спальни, ему послышался шорох, но комната была пуста, только простыни были наброшены небрежно, как бы второпях. Он прошел к гардеробу и откинул занавесь – она стояла за ней, в ночной рубашке, охватив себя руками и дрожа от страха.
Увидев его, она вскрикнула. Он схватил ее одной рукой, другой закрыв ей рот, и выволок из ненадежного убежища на середину комнаты. Она сопротивлялась, что-то мыча сквозь его ладонь, но он повернул ее так, чтобы держать перед собой одной рукой, а другой вытащил меч. При блеске металла она начала вопить, мотая головой из стороны в сторону, царапая его ногтями. Проскользнувший за Полом в комнату Джеспер начал повизгивать и тыкаться в него носом. Пол отшвырнул его ударом ноги и велел убираться из комнаты. Собака неохотно повиновалась.
– А ты, – приказал он Анне, – заткнись. Я не собираюсь убивать тебя мечом – меч создан для мужчин, а ты даже не женщина. – Он отшвырнул его от себя, и тот упал на кровать. «Знамение», – успел подумать он. – Я просто избавляюсь от него, чтобы не искушать себя. Ну, что ты можешь сказать в свое оправдание?
Он снова повернул ее и теперь держал за плечи на расстоянии вытянутых рук. Ее наконец свободные уста начали извергать поток упреков, просьб, оправданий и почти нечленораздельных воплей. Пол даже не старался вслушиваться в них, смотря на нее, он видел только Урсулу, избитую и окровавленную, но все же пытающуюся стоять на ногах. А это создание было всего лишь пустым местом, пустотой, смесью воздуха, жира и воды, закутанной в тряпки.
Держа ее одной рукой, он ударил ее по лицу – раз, другой, и пока он бил, голова ее беспомощно моталась из стороны в сторону. Сначала она кричала, а под конец только стонала, нечленораздельно взывая о пощаде. Ее лицо превратилось в маску из слез, пота и крови. В дверях показались слуги. Джеспер зарычал, не зная, кого атаковать – их или хозяина, и Пол, не отпуская Анны, схватил с постели меч и повернулся к ним:
– Назад, все назад. Убирайтесь вон, закройте дверь! Это вас не касается. И заберите собаку! Дверь закройте!
Им пришлось повиноваться – поучение жены было неоспоримой прерогативой мужа. Нехотя они попятились и медленно закрыли за собой дверь. Анна обвисла на его руке, не в состоянии держаться на ногах. Лицо у нее опухло от ударов, из носа и рта струилась кровь, один глаз был почти закрыт опухолью от удара, в центре которой осталась ссадина от его кольца с печатью. Слюни и кровь стекали по подбородку и впитывались в ворот ночной рубашки. Его гнев прошел, осталось только отвращение. Пол отпустил ее, и она осела на пол, превратившись в груду тряпья.
– Мне нужно было бы убить тебя, – холодно произнес он, – но ты этого не стоишь. Кроме того, я должник Джона Баттса, и мне вовсе не нужна кровная месть.
Груда белья зашевелилась, из нее показались умоляющие руки, и груда поползла к нему, ощупывая руками впереди пол. Невидящие глаза искали его, и это существо что-то бормотало. Он попытался не вслушиваться в слова, но они не могли не проникнуть в его сознание:
– Только потому, что я любила тебя, я любила тебя, любила тебя...
Пола замутило, он взял меч и вышел из спальни, закрыв за собой дверь.
Имя Урсулы так и не было упомянуто в доме. Никаких замечаний не было высказано и по поводу вида Анны на следующий день и в дальнейшем, пока с ее лица не исчезли все следы побоев, за исключением выбитого зуба. После этого Пол спал отдельно от нее и почти не разговаривал. Он вообще стал еще менее разговорчив, общаясь в основном со слугами и арендаторами, с которыми был вежлив, как всегда.
Хуже всего, по иронии судьбы, было то, что он не мог видеть Урсулу, как обычно, хотя теперь, когда их связь обнаружилась, это должно было бы стать проще. Но он не мог навещать ее в ткацкой мастерской, а где еще они могли встретиться? Только теперь он понял, как сильно зависел от их редких встреч, как он нуждался в разговоре с ней. Помня о своем долге, он только однажды или дважды попытался робко поговорить с Джеком, но это только усиливало напряжение. Его замкнутость не так-то просто было преодолеть. Он был открыт только с Урсулой, а теперь, по-видимому, он потерял и ее. Осталось лишь найти забвение.
Замок Кентдейл стоял на вершине зеленого холма, господствуя над городом Кендалом и долиной реки Кент. Здесь, в окружении как обычных стен, так и зеленых садов и служб, жить было приятно, и климат был полезный для здоровья – сухой, прохладный, место продувалось ветрами с холмов, на которых время от времени охотились обитатели замка.
