Виктор Кернбах - Лодка над Атлантидой
И он ответил коротко:
— Смотрел, господин…
— Так ты не забыл о ней?
— Даже если бы я ее более не видел, мысль моя вряд ли могла бы покинуть ее.
— Оно и видно!
Аута замолчал. Жрец пристально следил за ним, стараясь проникнуть ему в душу. Но лицо раба было непроницаемо, а глаза стали неподвижно-холодны.
— Я позвал тебя, чтобы сказать об одной интересной вести. В то время, когда мы находились в Та Кемете, в верховье Хапи, на первом пороге этой реки, в песках на западе оказались стеклянные камни, похожие на те, от которых ты потерял сознание у оазиса. Точно такие же камни упали по ту сторону этих лесов на западе. Говорят, что там, где они упали вблизи людей, те умерли. Те, кто пришел после нескольких месяцев после падения камней, не зная, что это такое, и притронулись к ним рукой, отделались быстро проходящим обмороком. Но никто не взял с собой ни одного. А жаль!
Взгляд Ауты сразу же изменился. Теперь раб смотрел умоляюще. Жрец понял и отрицательно покачал головой:
— Нет! Камни находятся далеко, несколько дней пути, а мы отправляемся завтра.
Аута стал грустным и опустил глаза, Тефнахт не то улыбнулся, не то злобно скривил губы в улыбке.
— Не советую тебе уходить самовольно: по ту сторону границы лагеря тебя ожидает смерть. При этих словах Аута поднял голову.
— Моему господину не стоит беспокоиться. Я не могу предпочесть пустыню книгам Святой Вершины.
Тефнахт сделал вид, что не расслышал, хотя от этих слов у него перехватило в горле. Затем он сказал с раздражением:
— Даже если бы ты мог взять с собой такой камень, что бы ты мог узнать о нем? Камни не говорят.
Аута не мог сдержать улыбку. Тефнахт поднял брови, словно бы удивленный его веселым настроением.
— Если бы мой господин не стал сердиться, я ответил бы на это, — произнес раб. — Я сказал бы другое, не то, что говорил господин.
— Говори! — приказал Тефнахт, испытующе разглядывая его.
— Я думаю, что камень, как и любая неодушевленная вещь, говорит. Правда, не у всех есть уши, которые могут слышать…
Он остановился в нерешительности. Тефнахт рассмеялся:
— Я сказал почти то же самое. Ни ты, ни даже мы не знаем язык тех камней, о которых ничего не написано на человеческом языке.
— Я хотел бы сказать, господин, что иногда мы слышим язык меди. Мы знаем, где ее искать и как ее плавить. Знаем, для чего она используется.
— А какую медь ты знаешь? — перебил его жрец. — Скажи, из чего состоит она?
Аута смущенно поглядел на него. Тефнахт продолжал:
— Вот то-то. А камни, которые довели тебя до болезни, прибыли с неба. Медь — из земли, а ты не знаешь ее состава… Разве не легко уверовать в то, что камни брошены богами? — заключил он, громко смеясь.
— Богами или нет, эти камни все равно не дают мне покоя, господин… Уж лучше бы я их не видел!
Тефнахт смотрел в сторону моря. Теперь корабли были совсем близко. Вдруг Аута голосом, выдававшим его волнение, произнес:
— Господин, я видел море и землю. Видел я и горы, и пещеры. Почему ни один из тысячи неподвижных камней, к которым я прикасался, не свалил меня, как тот, к которому я даже не приблизился?
Он хотел еще что-то сказать, но остановился, почувствовав, что такое признание вызовет гнев Тефнахта. Однако, то ли не желая оставлять без ответа последний вопрос раба, то ли стремясь самому найти на него ответ, жрец, улыбаясь, повернулся спиной к морю.
— Я раскрою тебе тайну, за которую ты будешь мне признателен, — начал медленно Тефнахт. — Послушай, отец моего отца был жрецом Бога Огня. И перед тем как умереть, он мне рассказал вот что. В годы молодости он видел, как этот бог спустился на землю атлантов. Однажды, когда ярко светило солнце, на небе появился какой-то странный свет, почти равный солнечному. Свет этот, как огненный столб, пробил небо со скоростью самого быстрого копья. Отец моего отца гулял по пустому, только что скошенному полю. Он был молодым жрецом и поклонялся Богу Вод. Вдали, на обочине поля, люди жарили козу, готовясь к обеду. В каких-нибудь пятидесяти шагах от отца моего отца с неба врезался в поле столб огня. Отец моего отца упал на землю от удара ветра, подувшего с силой средь ясного неба. Потом он поднялся. Был уже вечер. В городе скоро все жители узнали о случившемся от тех, кто, бросив козу на вертеле, со страху убежал, чтобы предупредить о смерти жреца. Но отец моего отца, увидев, что он в состоянии поднять лежащий неподалеку столб, который уже к этому времени перестал светиться и стал холодным, взял его и понял, что в его руках огромный кремень. Когда отец моего отца, живой и здоровый, пришел в город, люди уже знали от косцов об огненном столбе. И тогда многие решили, что Бог Огня сам указал им, кого выбрать в его служители. Возможно, ты удивляешься, зачем я именно тебе рассказал все это?.. Подумай и поймешь. Бог Огня был камнем, как все камни, но он ударил с неба, и тот жрец упал…
— Позволь, господин мой, добавить кое-что, — сказал Аута.
— Добавляй.
— Отец отца моего господина, мудрого Тефнахта, упал на землю, так как, падая, камень сильно толкнул кругом себя воздух. Камни, найденные твоим рабом, были слишком малы, чтобы сотрясти воздух, и они упали накануне…
— Знаю, — мрачно перебил его Тефнахт. — Но ты же прекрасно понимаешь, что если бы даже, трогая их, ты не лишился чувств, ты все равно ничего не узнал бы. Довольствуйся тем, что знаешь. Тебя беспокоит незнакомая звезда. Возможно, и она упадет, как камень, о котором мы говорили. Так что увидишь его или нет, разве ты что-нибудь потеряешь или чего-нибудь добьешься, трогая камень, пришедший с неба? Жрецом его ты все равно не сможешь быть!
— Да, господин, но…
— Жизнь человека коротка. Чего же отравлять ее вопросами, на которые никто не может ответить! Не забывай, что ты более счастливый раб, чем другие рабы, и даже счастливей многих свободных людей. Довольствуйся тем, чем обладаешь: как бы однажды не потерять все сразу. Я советую тебе оценить это счастливое мгновение и воспользоваться им.
— Самое счастливое мгновение, господин, это то, которого еще не было.
Жрец Тефнахт взглянул на него и ухмыльнулся:
— Лучше бы здесь выбрал себе рабыню. Ты можешь взять ее с собой на корабль.
— Я уже выбрал, господин, — ответил Аута резко. — Одну на Атлантиде. Но она не рабыня и не черная. Вот почему я не могу определить самое счастливое мгновение…
— Тогда ты глупец! Или опять забываешь, что ты раб? Пользуйся счастьем, на которое у тебя есть право!
Щеки у Ауты дрогнули. Глаза стали влажными. И он произнес сдавленным голосом:
— Право, господин, мерится по-разному.
Тефнахт захохотал:
— Ты или очень молод, или глупец. Иди в свою палатку. Смотри, корабли входят в гавань.
