KnigaRead.com/

Майкл Айснер - Крестоносец

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Майкл Айснер, "Крестоносец" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

А еще подарок архиепископа символизировал мою преданность самому Франциско и задаче его исцеления.

Глава 5

ИЗАБЕЛЬ

Вчера я отдал одно из моих колец семье нищих — они явились в монастырь во время празднества в честь святых мучеников. Когда я шел к часовне, к утренней мессе, ко мне приблизился отец семейства. В лохмотьях, вонючий, этот человек назвал бы господином любого, кто не ходил босиком.

Он упал на колени, преградив мне путь к лестнице и оторвав меня от мучительных внутренних споров с самим с собой — споров о Франциско. Человек этот рассказал мне о своих умирающих с голоду двух малютках и просил, чтобы Господь сжалился над ним и его семьей. Меня тронули его слова, и я знал, что Бог одобрит мое решение отдать кольцо — оно наверняка сможет прокормить семью в течение целого года. Когда я даровал ему кольцо, нищий обвил руками мои ноги и принялся целовать ступни. Остальные члены семьи вели себя почти безучастно: мать прижимала к себе детей, и все трое смотрели на меня недоверчиво, не в силах уразуметь всего значения моей щедрости.

Мой поступок наделал шуму в монастыре. Я видел, что молодые монахи смотрят на меня с почтением, которое было вполне уместно при сложившихся обстоятельствах. Если Франциско и заметил исчезновение кольца, он ничего не сказал.

Наши дискуссии продолжались. В первые месяцы своего пребывания в монастыре Франциско казался совершенно безразличным к моему присутствию — теперь же он с нетерпением ожидал моего прихода, чтобы продолжить свой рассказ с того места, на котором остановился накануне. Во время своих излияний Франциско часто мерил келью шагами, и иногда казалось, будто он вновь переживает те события, о которых говорил. Обычно он рассказывал по нескольку часов, не останавливаясь, словно кто-то пришпоривал его. Зачастую он начинал говорить еще до того, как я садился на стул и клал на колени деревянную доску, вырезанную специально для меня одним из послушников: на этом миниатюрном письменном столе я держал Библию, чернильницу, перо и пергамент, чтобы делать на нем заметки. По этим заметкам я записывал вечером исповедь Франциско.

Иногда по пути в его келью после заутрени я поддавался дурным предчувствиям. Возможно, я боялся услышать от Франциско то, что изменит мою жизнь. Боялся встретиться лицом к лицу с непреодолимым ужасом, который толкнул Франциско в объятия дьявола. Я молился, чтобы у меня хватило мужества не дрогнуть перед подобным искушением.

«Вера, Лукас. Вера и храбрость».

— Не прошло и недели после сна, в котором мне явился Серхио, как пришло письмо от Андре. Он писал, что в будущем году король Хайме отправляется в крестовый поход, и предлагал мне присоединиться к рыцарям Калатравы — те должны были сопровождать короля. У меня появилось ощущение, что истинным автором этого письма был мой брат Серхио: оно звучало скорее как приказ, чем как предложение.

На следующий день я встретился с матерью в нашей резиденции в Барселоне. Я нашел ее в тускло освещенной приемной: она молилась, стоя на коленях перед деревянной статуей Девы Марии, на которой было вырезано «Mater Dei» — Богоматерь. В правой руке Мария держала яблоко, как Ева, а в левой — золотую чашу причастия, символ торжества церкви на земле, церкви, воплотившей в себе тело и кровь Спасителя.

Когда я взял руки матери в свои, они показались мне очень маленькими и хрупкими. Три тяжелых года, прошедшие со смерти Серхио, давали о себе знать. Она все еще носила траур. Мне пришлось помочь ей подняться с колен и дойти до стула — ее спина была сгорблена, глаза устремлены в пол.

Я рассказал ей, что мне приснился Серхио, рассказал все об этом сне и о своем намерении отправиться в крестовый поход. Она слушала, не произнося ни слова, будто знала заранее, что я скажу. Когда я замолчал, она коснулась сухими губами моего лба и вышла из комнаты.

Обмениваясь письмами, мы с Андре решили, что поедем в Калатраву — военный центр ордена — из семейного поместья Андре в Жироне. Я никогда не бывал в замке кузена, хотя несколько раз встречался с его отцом, братом моей матери; отправляясь в Барселону для участия в заседаниях королевского совета, дядя часто останавливался у нас в Монкаде. Когда я был ребенком, он сажал меня на плечи и бегал по саду. Одной рукой я крепко держался за его белокурые волосы, а другой отгонял палкой воображаемых врагов, срубая головы неверным. Мама всегда прекращала эти наши игры, отчитывая брата за то, что тот истоптал цветы. Дядя называл меня «сэр Франциско, странствующий рыцарь».

Однако барон Корреа не бывал в Монкаде уже очень давно, он со все большей неохотой оставлял детей и даже ко двору короля вместо себя отправлял сенешаля.

Дядя послал одного из своих вассалов, Пере де Жирона, чтобы тот проводил меня в поместье Корреа.

Путешествие до Жироны заняло два дня, и в последнюю ночь перед прибытием, когда до поместья осталось всего полдня пути, мы с Пере сделали привал в сосновой роще. Мы сидели и грелись у потрескивающего костра. Мы так устали после дневного переезда, что у нас не было даже сил отвязать котомки, где лежало взятое в дорогу копченое мясо. Так мы и улеглись спать, голодные и замерзшие, завернувшись в шерстяные одеяла и мечтая о теплом приеме, ожидающем нас в поместье.

Помню, как захрустел снег под мягкими шагами, когда олениха с двумя оленятами подошла и посмотрела на нас и на костер. Наверное, мы с Пере были похожи на странных пилигримов, дрожащих, брошенных в этом белом лесу. Одним выстрелом я мог бы оставить оленят сиротами, но у меня не было на это ни сил, ни желания. Я натянул одеяло на голову, а когда через некоторое время высунулся из-под него, наши гости уже ушли, растворились в темноте леса. Я лежал, глядя на огонь, и слушал скрип замерзших ветвей. Если пламя и предсказывало мою судьбу в Сирии, я не сумел разгадать предсказание. То было путешествие в неведомое, Лукас, в неведомое и непознанное.

К рассвету свежевыпавший снег скрыл остывшие угли. Мы сели на лошадей и двинулись к Жироне; скакали мы без отдыха и уже к полудню добрались до поместья Корреа.

Когда мы подъезжали к замку, ветер наконец-то стих. Мы остановились перед рвом, окружавшим поместье, — он больше походил на канаву, и я верхом на Панчо вполне мог бы через него перепрыгнуть. У моего дяди не было ни такого богатства, ни таких врагов, какие были у нас, Монкада.

Пере поднялся в стременах и кричал до тех пор, пока шаркающими шагами не появился седовласый слуга, задремавший на конюшне, и не опустил подъемный мост.

К поместью примыкал небольшой внутренний двор, а сам замок представлял собой потемневшее от времени бревенчатое строение с двумя рядами окон с цветными стеклами. На крыше, на одинаковом расстоянии друг от друга, высились четыре каменные башенки; одна из них наклонилась вперед, будто вглядываясь в прибывших.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*