Рафаэль Сабатини - МОРСКОЙ ЯСТРЕБ
— Вы правы, — согласился моряк, давая понять Лайонелу, что ждёт продолжения.
— Я бы очень хотел избавить его от подобного конца, — продолжал Лайонел, проклиная коварного дьявола, подсказавшего ему весьма правдоподобный предлог для злодейского замысла. — Я бы очень хотел избавить его от петли, и вместе с тем моя совесть восстаёт против того, чтобы он избежал наказания. Клянусь вам, мастер Ли, совершённое им убийство — трусливое, подлое убийство — приводит меня в содрогание!
— Ага, — буркнул капитан и, дабы столь зловещее восклицание не насторожило его благородного спутника, добавил: — Вы правы. Иначе и быть не может.
Мастер Лайонел остановился и в упор посмотрел на шкипера. Они были совсем одни, любой заговорщик мог позавидовать уединённости этого места. За спиной молодого человека тянулся пустынный берег, впереди высились бурые скалы, которые, казалось, пытались дотянуться вершинами до лесистых холмов Арвенака.
— Я буду вполне откровенен с вами, мастер Ли, — продолжал Лайонел, — Пител Годолфин был моим другом. Сэр Оливер мне всего лишь сводный брат. Я бы дорого заплатил тому, кто сумел бы тайно похитить сэра Оливера, тем самым избавив его от грозящей ему участи. Но это надо сделать так, чтобы он ни в коей мере не избежал заслуженного наказания.
Лайонелу казалось почти невероятным, что его язык с такой лёгкостью произносит те самые слова, которые в душе его вызывают глубокое отвращение.
На лице капитана появилось зловещее выражение. Он поднял палец и приложил его к бархатному колету молодого человека там, где билось его лживое сердце.
— Я в вашем распоряжении, — сказал он. — Но риск слишком велик. Вы, кажется, сказали, что дорого заплатили бы…
— Вы сами назначите цену, — поспешно проговорил Лайонел. Глаза его лихорадочно блестели, щёки покрывала бледность.
— О, не беспокойтесь, за этим дело не станет, — ответил капитан. — Я отлично знаю, что именно вам нужно. Что, если я свезу его на заморские плантации? Там не хватает работников как раз с такими мускулами, как у него.
В тихом голосе капитана звучала неуверенность, он боялся, что предложил нечто большее, чем хочет его предполагаемый наниматель.
— Он может вернуться оттуда, — таков был ответ, который развеял все сомнения капитана на этот счёт.
— Тогда что вы скажете о берберийских пиратах? Им всегда нужны рабы, и с ними можно столковаться, хоть и платят они сущие гроши. Мне ещё не приходилось слышать, чтобы вернулся хоть один из тех, кого они посадили на свои галеры. Я поторговывал с ними, обменивая живой товар на пряности, восточные ковры и всякое такое.
— Ужасная участь! — тяжело дыша, проговорил Лайонел. Капитан погладил бороду.
— Зато здесь вы не проиграете, и, кроме всего прочего, это не так ужасно, как болтаться на виселице, да и для родственников бедолаги позора куда меньше. Вы окажете услугу и сэру Оливеру, и самому себе.
— Да, вы правы! — почти с яростью воскликнул Лайонел. — А какова цена?
Моряк задумался, переминаясь на коротких крепких ногах.
— Сто фунтов? — неуверенно спросил он. — Идёт, сто так сто.
По торопливости, с какой прозвучали эти слова, капитан понял, что явно продешевил и, следовательно, должен исправить ошибку.
— То есть сто фунтов для меня, — не спеша поправился он. — Затем команде придётся заплатить за молчание и подмогу. Это ещё, по меньшей мере, сто фунтов.
Мастер Лайонел на минуту задумался.
— Это больше, чем я могу сразу достать. Вот что: вы получите сто пятьдесят фунтов деньгами и драгоценностей на остальные пятьдесят. Обещаю вам, вы не прогадаете. Когда вы придёте ко мне и скажете, что всё устроено, как мы договорились, я сполна расплачусь с вами.
Итак, сделка состоялась. Обсуждая с мастером Ли подробности предприятия, Лайонел понял, что взял в союзники человека, который прекрасно знает своё дело. Вся помощь, о которой просил Лайонела шкипер, сводилась к тому, что он заманит брата в условленное место поближе к берегу. Там его будут ждать наготове люди шкипера со шлюпкой, а об остальном мастер Ли сам позаботится.
Лайонел тут же придумал подходящее место. Он повернулся и показал на мыс Трефузис и залитую солнцем громаду Годолфин-Корта.
— Вон там, на мысу, куда падает тень замка. Завтра в восемь вечера, когда не будет луны. Я устрою так, что он придёт.
— Положитесь на меня, — заверил мастер Ли. — А деньги?
— Как только вы благополучно доставите его на корабль, приходите в Пенарроу, — ответил Лайонел, из чего можно сделать вывод, что он всё-таки не очень доверял мастеру Ли и решил дождаться завершения их предприятия.
Шкипер чувствовал себя вполне удовлетворённым. Ведь если молодой джентльмен не расплатится с ним, то всегда можно вернуть сэра Оливера на берег.
На этом они расстались. Мастер Лайонел вскочил в седло и ускакал, мастер Ли сложил ладони рупором и окликнул своё судно.
Пока авантюрист стоял у реки в ожидании лодки, на его грубом лице блуждала улыбка. Доведись мастеру Лайонелу увидеть эту улыбку, то, возможно, он и задумался бы, насколько безопасно входить в сговор с негодяем, который верен своему слову лишь тогда, когда ему это выгодно. В предложенной авантюре мастер Ли видел прекрасную возможность изменить союзнику к немалой для себя выгоде. Совести у него, разумеется, не было, но, как все негодяи, он любил побить ещё большего негодяя его же оружием. Как ловко, как вдохновенно обведёт он мастера Лайонела вокруг пальца… И, предаваясь этим приятным размышлениям, мастер Джаспер Ли довольно посмеивался.
Глава 7
ЗАПАДНЯ
На другой день мастер Лайонел с утра уехал из Пенарроу под тем предлогом, что ему необходимо сделать кое-какие покупки в Труро. Вернулся он около половины восьмого и, войдя в холл, сразу же увидел сэра Оливера.
— У меня есть для вас поручение из Годолфин-Корта, — сообщил он и заметил, что старший брат изменился в лице и застыл на месте. — У ворот меня встретил какой-то мальчишка и попросил передать вам, что леди Розамунда желает немедленно поговорить с вами.
Сердце в груди сэра Оливера замерло, затем бешено забилось. Она зовёт его! Возможно, она смягчилась после вчерашнего. Наконец-то она согласилась встретиться с ним!
— Да благословит тебя Господь за добрую весть! — Голос сэра Оливера дрожал от волнения. — Я сейчас же еду к ней. — И он бросился к двери.
Нетерпение нашего джентльмена было столь велико, что он даже не подумал сходить за пергаментом — своим надёжным защитником. Оплошность эта оказалась для него роковой.
