Рафаэль Сабатини - Белларион
— Я должна верить вам, мессер Белларион, иначе я сойду с ума, запутавшись в этом клубке. Но если вы стараетесь завоевать мое доверие лишь для того, чтобы злоупотребить им, — Бог накажет вас.
— Несомненно, принцесса, — вздохнул он.
— И еще мне хотелось бы знать, что вы расскажете обо мне моему дяде.
— Только то, что все мои попытки выудить из вас что-либо о Барбареско оказались тщетными.
— Вы вернетесь?
— Как вам будет угодно, принцесса. Теперь я могу сделать это в любой момент. Но каков будет наш следующий шаг?
— Я думаю, вы скоро сами увидите его, — ответила она, и Белларион понял, что ему наконец-то удалось убедить ее в своей искренности.
Они вернулись в зал, и Белларион, формально поклонившись ей на прощанье, направился к регенту, окруженному небольшой группой придворных. Заметив Беллариона, тот шагнул ему навстречу и, взяв юношу за локоть, отвел чуть в сторону.
— Либо она ничего не знает, либо не хочет говорить на эту тему со мной, — сообщил ему Белларион.
— Последнее кажется мне более вероятным, — негромко сказал регент. — Если вы заручитесь полномочиями от Барбареско и попробуете еще раз, думаю, вы легко добьетесь успеха.
Глава XI. ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ
В доме синьора Барбареско Беллариона ожидал неприятный сюрприз: там в полном составе собрались все заговорщики.
Едва он появился в длинной комнате в мезонине, как Казелла и граф Спиньо набросились на него с двух сторон и крепко схватили его.
— Где вы были, мессер Белларион? — вкрадчиво поинтересовался Барбареско, подойдя к юноше и держа правую руку за спиной.
По выражению его лица Белларион сразу понял, что, если он хочет остаться в живых, ему сейчас потребуется вся его изворотливость. Он удивленно огляделся и с нескрываемым презрением улыбнулся.
— Я вижу, конспирация проникла в вашу плоть и кровь, — спокойно отозвался он. — В каждом соседе вы подозреваете шпиона, а в каждом действии — предательство. Увы, вы способны видеть только то, что творится под самым вашим носом. Мне искренне жаль тех, кто верит вам. — Он попытался вырваться из державших его рук. — Пустите же, болваны!
Барбареско облизал губы и сделал еще один шаг к нему. Теперь он был совсем рядом с Белларионом.
— Вас отпустят не раньше, чем вы скажете, где вы были и для чего?
— Вам прекрасно известно, где я был, — бесстрашно ответил Белларион, глядя прямо в глаза Барбареско, — иначе вы не стали бы разыгрывать трагикомедию. Я был во дворце.
— Зачем, Белларион? — тихо спросил Барбареско.
— Разумеется, чтобы выдать вас, — последовал ироничный ответ. — А затем я решил вернуться и дать вам возможность поразвлечься, перерезав мне глотку.
Граф Спиньо рассмеялся и разжал свою хватку.
— Он прав. Я всегда говорил, что он не предатель.
Однако Казелла продолжал крепко держать юношу.
— Пусть он объяснит как следует, — угрюмо начал он. — Иначе…
— Отпустите же меня! — нетерпеливо воскликнул Белларион, освобождаясь из его рук. — Вас здесь семеро, и я никуда не денусь. Подумайте сами, неужели бы я вернулся, если хотел сбежать?
— Нас совершенно не интересует, что вы могли бы сделать, — настаивал Барбареско. — Нам важно знать, что вы делали там.
— Ну так знайте, что я никогда не появился бы на балу, если бы выдал вас. И мне нечего особенно добавить к этому. Я отправился во дворец, чтобы передать ваше решение принцессе Валерии и дать ей понять, что не в ее власти диктовать нам условия. Могу заверить, синьоры, что все это я успешно исполнил.
— Мы поверим вам, мессер, когда вы объясните нам, почему вы пошли во дворец и каким образом вас туда пустили, — не унимался Барбареско.
— О Боже, ну как мне убедить Фому Неверующего[46]! — вздохнул Белларион. — Мне пришлось отправиться во дворец, поскольку я предвидел, что беседа с принцессой потребует немалых усилий с моей стороны и изрядного времени. Разве она могла бы состояться в саду, тайком? И кроме того, синьоры, я вспомнил, что являюсь приемным сыном Фачино Кане, и решил наконец-то воспользоваться этим обстоятельством, чтобы беспрепятственно попасть во дворец. Посол Милана, Алипранди, представил меня сегодня принцессе.
В комнате наступила напряженная тишина.
— Алипранди мог представить вас во дворце, — наконец прервал молчание Барбареско, — но никак не нам.
— Это наглая ложь, — прорычал седовласый Лунго.
— И к тому же хромая, — добавил Казелла. — Почему вы раньше не представились во дворце, чтобы иметь возможность беспрепятственно ходить туда?
— А зачем было выкладывать на стол все свои козыри сразу? Неужели для вас важно, в каком обличье я появляюсь там? Стоит ли беспокоиться о таких мелочах? Сегодня вечером принцесса не ждала меня, поэтому калитка в сад была закрыта, а для того, чтобы опять раздобыть фартук художника, у меня не оказалось лишних пяти дукатов. И не забывайте о главном: если бы я выдал вас маркизу Теодоро, на моем месте сейчас стоял бы начальник стражи Касале.
— Против этого трудно возразить, — вставил граф Спиньо, и двое или трое заговорщиков согласно кивнули.
Но Барбареско, Казелла и Лунго не собирались отступать.
— Почему никто во дворце не узнал вас, если вы служите там переписчиком?
— Даже если кто-то и узнал, так что из этого? Разве одно противоречит другому?
— Кто может поручиться за вас? — сурово спросил Барбареско, и все присутствующие, казалось, затаили дыхание, ожидая ответа Беллариона.
— Вы требуете доказательства, что я приемный сын Фачино Кане? — поинтересовался он.
— Хотя бы этого, петушок, — угрожающе произнес Казелла, и Белларион заметил, что его пальцы крепче сжались на рукоятке кинжала. Положение становилось критическим.
— Хорошо, — решительно сказал он. — Пускай один из вас съездит в Чильяно и узнает у аббата монастыря Всемилостивой Божьей Матери имя ребенка, которого Фачино много лет назад оставил там, а заодно попросит аббата подробно описать его.
— Но что это докажет? — нетерпеливо вскричал Барбареско. — Разве мы сможем убедиться в том, что вы не шпион?
— Конечно, нет, — согласился Белларион. — Но хотя бы частично ваши подозрения рассеются. Остальное может подождать.
— А тем временем… — начал Казелла.
— Тем временем я в ваших руках, — перебил его Белларион. — До Чильяно и обратно не более дня пути верхом. Неужели вы настолько кровожадны, что не в силах потерпеть до тех пор, пока все не проверите?
Они принялись обсуждать судьбу Беллариона, и в конце концов, не без влияния графа Спиньо, взявшегося защищать юношу, его решили запереть на чердаке в доме Барбареско и отправить гонца в Чильяно. Барбареско, Казелла и Спиньо отвели Беллариона в грязную темную каморку, в которой не было ни окон, ни мебели и лишь в углу была брошена и прикрыта мешковиной куча соломы, заменявшая кровать несчастным постояльцам, попадавшим сюда. Беллариону связали руки за спиной, и Казелла не удержался от замечания, что с большей радостью затянул бы веревку вокруг его шеи.
