Эмилио Сальгари - Жемчужина Лабуана
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Янес.
Но Сандокан не ответил. Он резко поднялся, охваченный волнением, подошел к фисгармонии и пробежал пальцами по клавишам. Звуки музыки, порывистой и страстной, заглушили шум бури за окном.
Янес, взглянув на него, ограничился лишь тонкой улыбкой. Он взял со стола бокал и с видом уставшего человека откинулся в кресле, смакуя вино.
Но Сандокан не дал ему сделать и двух глотков. Он быстро вернулся к столу и хлопнул по нему ладонью так яростно, что стол покачнулся и бокалы зазвенели на нем.
Это был совсем не тот человек, что минуту назад: его лоб был нахмурен, губы крепко сжаты, глаза, казалось, метали молнии. Но именно таким его и знали все пираты Момпрачема, которыми он предводительствовал уже десять лет подряд.
Множество кораблей исчезло за эти годы у берегов Малайзии, множество сокровищ перекочевало из их трюмов на Момпрачем. Это был человек, чья необычайная храбрость и отвага снискали ему прозвище Тигра Малайзии.
— Янес! — воскликнул он тоном, в котором звенел металл. — Что делают англичане на Лабуане?
— Укрепляются, — спокойно отвечал португалец.
— Они замышляют что-то против меня?
— Думаю, что да.
— Ну что ж, пусть только сунутся в мой Момпрачем! Я покажу им, что значит приблизиться к логову Тигра. Тигр уничтожит их всех до последнего и выпьет их кровь. Что они говорят обо мне?
— Что пора покончить с этим дерзким пиратом.
— Они очень ненавидят меня?
— Они согласились бы потерять все свои корабли, лишь бы поймать тебя и повесить.
— Ах так!
— А что же ты хочешь, дружище? Ты же много лет не даешь им покоя. Их берега покрыты следами твоих набегов, их города и гавани опустошены тобой, множество их кораблей по твоей милости покоится на дне моря.
— Да, но чья в этом вина?! — вскричал Сандокан. — Разве все эти люди, все англичане не были так же жестоки и неумолимы со мной? Разве не они убили мою мать, моих братьев и сестер? Разве не они изгнали меня с моей родины? Сколько зла они причинили мне! Они пришли, чтобы убить меня и сделать рабами мой народ, и теперь я ненавижу их всех и буду мстить им всем до конца своих дней… Я беспощаден с моими врагами, но я никогда не обижал слабых, не грабил бедных, не издевался над побежденными. Тысячи людей могут подтвердить это.
— Их очень много, — сказал Янес. — Со слабыми ты всегда был великодушен. И с теми женщинами, которые попали к тебе в плен и которых ты отпустил, не притронувшись к ним, и с бедняками, которых ты защищал от притеснений богатых, и с моряками, терпевшими бедствие, которые спаслись благодаря тебе. Но к чему ты ведешь?
Сандокан не ответил. Он молча ходил по комнате, скрестив руки и опустив голову на грудь. О чем думал этот неустрашимый человек? Янес, хоть и давно знал его, не мог угадать это.
— Сандокан, — спросил он, немного спустя, — о чем ты думаешь?
Тот остановился, устремив на него мрачно-задумчивый взгляд, но ничего не ответил.
— Что-то мучает тебя, — настойчиво повторил Янес. — Неужели ты так расстроился, что англичане ненавидят тебя?
Но и на этот раз пират промолчал.
Португалец поднялся, раскурил сигару и направился к двери.
— Доброй ночи, дружище, — сказал он.
Сандокан встрепенулся и остановил его быстрым жестом руки.
— Одно слово, Янес.
— Слушаю, — сказал тот.
— Завтра я отправляюсь на Лабуан.
— Ты?! На Лабуан!..
— А почему бы и нет?
— Я никогда не сомневался в твоей храбрости, но это же чистое безумие, залезать в самое логово своих врагов.
Сандокан бросил на него взгляд, в котором сверкнуло пламя. По лицу его пробежала гневная судорога, но он подавил себя и промолчал.
— Дружище, — заметив это, сказал португалец. — Судьба благосклонна к тебе, но не испытывай слишком судьбу. Британский лев уже давно точит когти на наш Момпрачем. Возвращаясь, я видел крейсер и несколько канонерок, бороздивших наши воды. Что-то слишком уж они зачастили сюда.
— Если британский лев сунется сюда, он встретится здесь с Тигром Малайзии! — воскликнул Сандокан, сжимая рукой свой кинжал. — Посмотрим, чьи когти острей!
— Я не сомневаюсь, что ты здесь задушишь его, — сказал Янес. — Но предсмертный хрип его достигнет берегов Лабуана. Целые флотилии двинутся против тебя. Умрет много львов, но и Тигр погибнет тоже.
— Я!..
И вновь гримаса решимости и гнева пробежала по его лицу. Но тотчас усилием воли он взял себя в руки, и лицо его стало спокойным, хоть бледность и не оставляла его. Он взял со стола хрустальный графин с вином и осушил его одним махом.
— Ты прав, Янес, — сказал он совершенно спокойно. — И все-таки завтра я отправлюсь на Лабуан. То, что влечет меня туда, неодолимо. Я должен увидеть эту девушку с золотыми волосами! Я должен…
— Ни слова больше, дружище! — прервал его Янес. — Идем лучше спать.
Глава 2
ЖЕСТОКОСТЬ И ВЕЛИКОДУШИЕ
На следующий день, когда солнце приблизилось к полудню, Сандокан вышел из дома, уже готовый взойти на корабль.
Одет он был по-походному. На нем были длинные сапоги из красной кожи и бархатная куртка, украшенная вышивкой и бахромой. На поясе сабля с массивной золотой рукояткой, а за поясом — крисс, кинжал с большим змеевидным лезвием, очень распространенный в Малайзии.
Он остановился на краю утеса, внимательно оглядел поверхность моря, ставшего спокойным и гладким к утру, и устремил взгляд на восток.
— Она там, — прошептал он в глубокой задумчивости. — Там эта прекрасная женщина с золотыми волосами, которая каждую ночь является мне во сне. Что ждет меня впереди, счастье или гибель? Но что бы ни случилось, я не отступлю.
Он тряхнул головой, словно отгоняя дурные мысли, и медленным, спокойным шагом спустился по ступенькам, высеченным в скале.
На берегу его уже ждал Янес.
— Все готово, — доложил он. — Я велел снарядить два лучших судна из нашей флотилии, усилив их двумя тяжелыми пушками.
— А люди?
— Они собрались на берегу. Тебе остается лишь выбрать лучших.
— Спасибо, Янес.
— Не надо благодарностей, Сандокан, — промолвил тот грустно. — Возможно, я подготовил твою погибель. Подумай, дело серьезное.
— Не волнуйся, дружище, пули сами боятся меня.
— Будь осторожен, очень осторожен!
— Постараюсь. И скоро вернусь. Мне нужно только взглянуть на нее, чтобы избавиться от этого наваждения. Взгляну — и сразу вернусь.
— Будь она проклята! — в сердцах сказал Янес. — Я бы собственными руками задушил того пирата, который рассказал тебе о ней.
— Не беспокойся, Янес. Пойдем!
Они пересекли бастион с батареей тяжелых орудий, поднятых на вал, перешли по мостику глубокий ров и вышли на берег бухты, посреди которой стояли на якорях двенадцать малайских парусников, называемых праос.
