Исраил Ибрагимов - Тамерлан (начало пути)
И вот в пляс бросается Чеку. Танец его напоминает пляску шамана — разница лишь в том, что шаман в руках держит бубен, а этот — саблю… О, что выделывает с саблей Чеку! Он выкрикивает абракадабру слов, вроде: «Камарадину кол в задницу… Камарадину саблю в живот…» и т. п. Усталость наконец–то валит его с ног, Чеку падает на спину, дурашливо дрыгает ногой… Тимур поднимается с места:
— Все — к делу! Седлаем лошадей!
4
Небольшая кавалькада из не более 30 всадников переходит через брод горной реки. Впереди — Сардар. К нему подъезжает Тимур:
— Ты уверен, что это короткий путь?
— Я не обещал тебе короткого пути.
Тимур делает взмах камчой, — конь встает на дыбы — собираясь огреть Сардара. Тот упрям:
— Что зачесались руки?
Подъезжает Чеку:
— Сначала выслушай, зачем горячиться!
— Ну!
— Я веду незнакомой Камарадину дорогой: не в лоб, — продолжает Сардар. — В спину!
— Смотри! Без глупостей! — в голосе Тимура слышится угроза.
— О, как напугал! — иронизирует Сардар, бьет камчой коня, тот, потеряв как бы осторожность, рвется в пучину реки почти вплавь, за ним следуют другие…
А вот они едут по террасе горной реки… по склону безымянной горы… по уступу красноцветного, типа бед–ленд, косогора… исчезают за ним…
5
За увалом в лесу, укрывшись за ветвями деревьев, за неровностями рельефа, лежат Тимур с товарищами. Наготове луки со стрелами. Тихо, да так, что слышен стрекот кузнечиков.
Внизу — три больших шатра, костер вокруг шатра — люди, о чем–то оживленно беседующие. Это — камарадинцы. Далее, у реки, — табуны коней. Долина там и сям покрыта зарослями кустарников, стелющейся арчой…
Рядом с Тимуром — Чеку.
— О! Сколько хороших мест для того, чтобы справить большую нужду!..
Под пристальным взглядом Тимура Чеку осекается:
— Хорошо, хорошо. Молчу!
Тимур знаком приглашает товарищей за увал, на короткий совет.
— Ты, Сардар, и вы с ним, — показывает на небольшую группу своих сверстников, — бьете вон туда… ближе к шатру… Ты, Жабон, — по крайнему костру… Я пойду в центр.
— Я с тобой! — тут как тут объявляет Чеку…
— По два выстрела! Будем надеяться: после этих выстрелов их станет вдвое меньше… и тогда с криками во всю глотку выскакиваем… Понятно?.. С криками! Каждый за двоих! Орать так, чтобы сотрясалась земля! Раскололось небо!
6
В лагере Камарадина его люди обговаривают свои повседневные дела. Впрочем, без Камарадина.
— Это не самое лучшее место для стойбища, — говорит один.
— Рядом река — что еще надо для стойбища? — возражает другой. — Стойбище надо ставить здесь.
— Лесистое поле… — молвит третий.
— А для тебя одна радость набить пузо…
Тот, которому говорят о пузе, шутливо демонстрирует это самое «пузо», исторгнув «музыку», что, разумеется, вызывает хохот. И вдруг… в это самое «пузо» с неистовой силой врезается стрела.… В другого, третьего…
В лагерь врываются люди Тимура, хватают у поверженных сабли, неистово рубятся… Минута — другая и камарадинцы бегут в сторону лесистого увала… падают поверженными от стрел. В середине побоища, как и следовало ожидать, неистово рубится Тимур. Он столкнулся с каким–то камарадинцем. Удар, еще, еще и — противник повержен на землю. Тимур, приставив к горлу лезвие клинка, спрашивает:
— Где Камарадин!?
— В стойбище…
— Он будет здесь?
— Да.
— Когда?
— Через три дня…
Тимур убирает ногу с поверженного. Остальные скучивают пленных у деревьев, вблизи опрокинутых шатров…
— Знаешь с кем имеешь дело? — спрашивает Тимур у одного из пленных.
— Ты Долон — любитель бесплатного, — поспешно бросает один из пленников Тимуру, но под взглядом последнего считает за благо прикусить язык.
— Ты!? — это вопрос к следующему пленнику.
— Вы паршивые барласовцы! — в порыве гнева бросает тот.
— Ты!?
— Знаю, вы барласовцы, а кто ты — не хочу знать… нет, нет, знаю: ты гнида!..
К нему с оружием в руках бросаются барласовцы, но Тимур движением руки — о! Это напоминает в какой–то мере уже движение руки повелителя! — останавливает товарищей… показывает на деревья рядом:
— Вековые…
— Я только что за одним из них справил бо–о–ль–шую нужду — замечательно! — нарочито вздыхает Чеку, затягивая шнур на кожаной штанине.
— Каждому, — говорит Тимур, — по дереву!
Побежденных не более 10! Их шумно, каждого в отдельности, закручивают к деревьям поблизости.
— А с этими, что делать?
К Тимуру подводят двух молодых пленных.
— Что делать с пленными камарадинцами? — на вопрос вопросом отвечает Тимур.
— Они утверждают, что они не люди Камарадина.
— ?
— Они туркмены и прибыли к Камарадину закупать лошадей…
— Кто вы? — наконец–то Тимур удостаивает туркменов серьезного внимания.
— Я… Мурад… он Курбан…
— Я спрашиваю не об именах…
В глазах пленных — смятение.
— Вам нужны лошади?
— Да, да.
— Вот товар! — Тимур показывает взглядом на табун камарадиновских коней — Берете?
— Да! Да! — туркмены по–прежнему в смятении.
— Не даром.
— Мы… понимаем, понимаем, господин… Мы платим… платим…
Туркменов отводят в сторону.
Тимур подходит к одному из котлов, вытерев о подол лезвие сабли, достает ею солидный кусок мяса, откусывает, отдает товарищу:
— Полный желудок — друг твердой руке! Тебе… Тебе… Ну, кто еще в состоянии натянуть тетиву на луке?
Недоеденные ломти мяса отбрасываются оземь на скатертеобразное приспособление камарадинцев. Вперед выступают победители — Тимур молвит:
— Кто говорит, что барласовцы — вошь и гнида сейчас убедится: барласовцы — есть барласовцы. Это говорю я, Тимур сын Торгая.
Глаза обреченных полны ужаса. Луки натянуты до предела. К Тимуру, откуда не возьмись, подбегает собака — он ласково подносит ей кость, гладит по голове. В это время в обреченных летят стрелы. Тимур делает вид, что он целиком занят собакой.
Чеку в это время подходит к одному, трогает саблей, разрубает ремень, говорит:
— Этот на небесах.
Со вторым поступает также, у третьего, с большой родинкой на лице, — секундная заминка, ибо у того стрела проткнула предплечье, — но все–таки разрубив сыромятный ремень, Чеку произносит: «На небесах…». То же происходит со всеми, после чего Тимур командует:
— С богом в путь!
7
