Вадим Полищук - Деляга
— Кого там принесло на ночь глядя!
Старуха — по голосу определил Три Процента.
— Пусти переночевать, бабушка, — как можно жалостливее проблеял Вова.
— Ну, заходи внучок, — проскрипел старческий голос.
Три Процента толкнул дверь, та не шелохнулась. Он налег на нее плечом, дверь ни с места.
— На себя потяни, — посоветовали из-за двери.
Вова пригляделся к двери. Нет, она точно должна открываться внутрь, но на всякий случай взялся за ручку, потянул, и дверь легко открылась. Мистика, решил Три Процента, оптический обман зрения. Пригнув голову, он шагнул внутрь.
На Бабу-Ягу хозяйка никак не походила. Чистенькая, еще крепенькая, но уже сильно сморщенная старушка в длинной черной юбке и теплой, несмотря на лето, кофте. Волосы укрыты под белой, в мелкий синий цветочек, косынкой. Никаких ворон или сов в единственной комнатушке не наблюдалось, пахло какими-то травами. А вот кот был, толстый, рыжий, ленивый, валялся на лавке, в сторону гостя даже не взглянул.
— Здрасьте, — проявил вежливость Три Процента.
— И ты не хворай, — ответила хозяйка.
— Водички не найдется… — начал Вова.
— …а то так есть хочется, что переночевать негде, — продолжила местная жительница.
— Ну типа того, — согласился гость.
— За домом ключ, пей, сколько влезет.
Мучимый жаждой Вова рванул обратно на улицу, но был остановлен неожиданно громким, почти командным голосом.
— Стой! Ведро возьми, заодно и мне воды принесешь.
Оцинкованное ведро оказалось совсем новеньким, значит, связь с цивилизацией у бабки есть, а то он уже подумал… Ключ нашелся быстро, вода ледяная, аж зубы ломит. Подавив желание сходу нахлебаться от пуза, Вова не торопясь утолил жажду, набрал воды и опять предстал перед хозяйкой.
— Туда поставь, — бабка указала на лавку в углу.
Три Процента осторожно, стараясь не расплескать воду, поставил ведро, повернулся и еще успел поймать насмешливо одобрительный взгляд.
— Ну, сказывай добрый молодец, зачем пожаловал? Звать тебя как?
— Вова Три… Погоди, а чего это ты меня расспрашиваешь? Не накормила, а вопросы задаешь.
— Я тебе не Баба-Яга, а ты не добрый молодец в Кощеевом царстве! Ладно, садись к столу, — смилостивилась бабка.
Загремела какими-то чугунками и перед Вовой возникла тарелка с дымящимся варевом.
— Хлеба нет, — предупредила хозяйка.
И без хлеба все выхлебал за минуту, хотел добавки попросить, но вдруг понял, что больше в него ничего не влезет. Странно, тарелка была вовсе невелика. Отвалившись от стола и сыто рыгнув, Три Процента внезапно обнаружил бабку точно напротив себя.
— Давай, рассказывай, — потребовала она.
Под пристальным, немигающим взглядом все, что хотел наплести бабке Три Процента моментально выветрилось у него из головы и он рубанул правду, чего от себя абсолютно не ожидал, все вывалил. Бабка слушала молча, неодобрительно качала головой. В конце деляга спохватился.
— А чего это я тебе все выложил? Ты, бабка, в энкаведе раньше не служила?
— Служить, не служила, а бывать приходилось. А может, и тебе придется, — недобро усмехнулась хозяйка. — Ты, значит, спрятаться хочешь?
— Хочу.
— Надолго?
— Года на три, может, четыре.
Бабка просканировала содержание черепной коробки Вовы Лопухова и, что-то побормотав себе под нос, вынесла решение.
— Ладно, помогу я тебе. На четыре года спрячу, может, для тебя не все еще потеряно, не мне решать. А сейчас спать ложись, утро вечера мудренее.
На Вовины веки тут же навалилась какая-то тяжесть и он, повалившись на лавку, моментально заснул.
Проснулся Три Процента поздно, взглянул на «Ролекс» и огляделся. Кот в избе был, а бабки не было. Вовка подскочил, окинул бешеным взглядом комнатку и облегченно плюхнулся обратно — борсетка лежала на столе. Пощупав и убедившись, что она по-прежнему туго набита, успокоился окончательно. Испытывая противоречивые желания, деляга выбрался наружу. Бабка неподвижно стояла посреди полянки спиной к избушке.
— Доброе утро, бабушка!
— Не мешай! — отбрила его старуха. — Ступай, умойся, тебе идти скоро.
Вова без возражений ушел за избушку, где отлил, напился ледяной воды и ее же плеснул на физиономию. Голова сразу прояснилась. Когда он выбрался обратно, бабка уже поджидала его.
— Выворачивай карманы.
— Чего-о?
Удивление Вовы перелилось через край.
— Из карманов все выгребай, — повторила старуха, — нельзя туда с этим.
Три Процента хотел послать бабку по известному адресу, но не смог разлепить челюсти.
— Давай, давай, — подбодрила его хозяйка, — если вернешься, они тебя здесь ждать будут.
Вова уже положил на землю борсетку, паспорт, документы на машину, ключи, визитницу и выпрямился.
— Котлы, — напомнила бабка.
Деляга торопливо стянул с запястья гонконгское изделие.
— А пожрать?
— Обойдешься. Дуб видишь?
Дуб был так себе, весьма средненький, ни толщиной, ни высотой, ни размером желудей не впечатлял. Дуб, как дуб.
— Вижу.
— Обойди его несколько раз против часовой стрелки.
— Сколько конкретно? — поинтересовался Вова.
— Сколько не лень. Только сильно не увлекайся.
Три Процента двинулся выполнять странный приказ сумасшедшей бабки. Прежде, чем завернуть за ствол дерева он оглянулся. Бабка стояла на том же месте, у ее ног горкой лежали Вовины вещи. Через секунду он вынырнул с другой стороны ствола — бабки не было. Как и вещей.
— Где-е?! Ку-уда? У-убью!
Три Процента коршуном спикировал на то место, где стояла старуха, но там кроме зеленой травы ничего не было. Он лихорадочно шарил по земле руками, надеясь, что вещи лежат на месте, просто стали невидимыми, но ничего не находил. Паспорт! Бабки! Почти восемьдесят штук зелени! Что теперь делать? Стоп! Вова подхватился и обежал дуб в другую сторону. Ничего не изменилось. Та-ак. Бабка же говорила нужно против часовой несколько раз. Деляга нарезал три оборота без видимого эффекта. Подумал, обошел еще раз, сел, прижавшись спиной к дереву и завыл. Вот это попал! Лихо кинула старая сволочь! И кого? Вову Три Процента кинула! Куда теперь без денег и документов, да еще и находясь в розыске? Или в тюрьму или в бомжи. И еще неизвестно, удастся вновь подняться. Вся жизнь коту под хвост.
Кот! Он же в избушке оставался! Может и старуха-воровка там со всем хабаром? Вова не верил, что за секунду бабка смогла подобрать его манатки и незаметно телепортироваться внутрь избушки, но утопающий хватается за соломинку. Три Процента подскочил к двери и рванул на себя. Дверь не шелохнулась. Ярость удвоила силы и после второго рывка деревянная ручка осталась у него в руках.
