Жозеф Рони-старший - Борьба за огонь
Тогда Нао, сын Леопарда, поднялся и сказал:
— Пусть дадут мне двух быстроногих воинов, и я пойду, завоюю огонь у сыновей мамонта или у пожирателей людей, которые охотятся на берегах Большой реки.
Фаум посмотрел на него недружелюбно. Нао был самым рослым из всех уламров. Его плечи были широки. Не было более ловкого и быстрого воина, чем Нао. Он победил Му, сына Кабана, сила которого равнялась силе Фаума. Фаум боялся его. Он давал ему унизительные работы, отдалял от племени, подвергал смертельным опасностям.
Нао не любил вождя, но при виде Гаммлы он приходил в восхищение; она была стройна, гибка, загадочна, ее волосы напоминали густую листву. Нао часто подстерегал ее в ивовом кустарнике, спрятавшись за деревья, или в овраге. При виде ее его охватывали то нежность, то гнев, иногда он раскрывал свои объятия, чтоб прижать ее тихо и нежно, иногда же ему хотелось накинуться на нее, как это делают с девушками из вражеских племен, опрокинуть на землю ударом палицы. Однако он не хотел причинять ей зла: если бы она была его женой, он обращался бы с ней без грубости. Ему не нравилось на лицах людей выражение страха; оно делало людей чужими.
В другое время Фаум рассердился бы на слова Нао. Но несчастье скрутило его.
Быть может, союз с сыном Леопарда принесет пользу? В противном же случае он сумеет предать его смерти. И, обернувшись к молодому человеку, он сказал:
— У Фаума только один язык. Если ты принесешь огонь, ты получишь Гаммлу без всякого выкупа. Ты станешь сыном Фаума.
Он поднял руку и говорил медленно и сурово. Затем сделал знак Гаммле.
Она подошла, дрожащая, подняв свои прекрасные глаза, полные влажного блеска. Она знала, что Нао подкарауливал ее среди трав, во мраке, и, когда он появлялся оттуда, как бы желая броситься на нее, она пугалась; но иногда его образ был ей мил; она желала одновременно, чтобы он погиб под ударами пожирателей людей и чтобы он оказался победителем и принес огонь.
Фаум положил свою тяжелую руку на плечо девушке:
— Кто из девушек может сравниться с Гаммлой? Она легко может нести на плече оленью самку, ходить без устали от восхода до захода солнца, терпеть голод и жажду, выделывать шкуры зверей, переплывать озера. Она произведет на свет здоровых детей. Если Нао принесет огонь, он получит ее, не давая взамен ни топоров, ни рогов, ни мехов, ни раковин.
Тогда Аго, сын Зубра, самый волосатый из уламров, подошел, полный вожделения:
— Аго хочет завоевать огонь! Он пойдет со своими братьями и будет подстерегать врагов по ту сторону реки. Он либо погибнет от ударов топора, копья, зубов тигра, когтей льва-великана, либо вернет уламрам огонь, без которого они слабы и беспомощны, как олень или сайга.
На его лице были видны только рот, обрамленный сырым мясом губ, и глаза убийцы. Его коренастая фигура подчеркивала еще больше длину его рук и ширину плеч; все его существо выражало необычайную силу, неутомимую и безжалостную. Никто не знал ее пределов: он не применял ее ни против Фаума, ни против Му, ни против Нао. Знали только, что сила его огромна. Он ни разу не испытывал ее в мирной борьбе: но никто из тех, кто вставал на его пути, не мог устоять против него. Он либо уродовал своих противников, либо уничтожал их, присоединяя их черепа к своим трофеям. Он жил вдали от других уламров с двумя своими братьями, такими же волосатыми, как и он, и несколькими женами, которых держал в ужасном рабстве. Хотя уламры и сами не отличались мягкостью характера, но жестокость сыновей Зубра страшила даже самых жестоких из них. Сыновья Зубра возбуждали в уламрах смутное недовольство. Это недовольство было первым проблеском сознания общности интересов перед лицом опасности.
Многие из уламров упрекали Нао в недостаточной суровости. Но порок этот в грозном воине был по душе тем, кто не обладал ни сильными мускулами, ни ловкостью.
Фаум ненавидел Аго не меньше, чем Нао, но еще больше он боялся его. Скрытая сила братьев ему казалась неуязвимой. Если один из них желал смерти человека, значит, все трое хотели того же. Всякий, кто объявлял им войну, должен был либо погибнуть сам, либо уничтожить их всех.
Вождь искал союза с сыновьями Зубра, но его заискивания натыкались на глухую стену их недоверия. Фаум был, пожалуй, и сам не менее жестоким и недоверчивым, чем Аго и его братья, однако он обладал некоторыми качествами вождя: снисходительностью к своим приверженцам, заботливостью об их нуждах и редким мужеством.
Он ответил с грубым безразличием:
— Если сын Зубра вернет огонь уламрам, он получит Гаммлу без выкупа, он будет вторым человеком в орде, в отсутствие вождя ему будут подчиняться все воины.
Аго слушал со свирепым видом. Повернув к Гаммле свое заросшее волосами лицо, он смотрел на нее алчно, с вожделением. В его круглых глазах сверкала угроза.
— Дочь Болота будет принадлежать сыну Зубра; всякий, кто посягнет на нее, погибнет.
Нао, разгневанный этими словами, тотчас принял вызов и заявил:
— Гаммла будет принадлежать тому, кто вернет огонь.
— Его вернет Аго!
Они посмотрели друг на друга. До этого дня между ними не было повода к раздорам.
Сознавая взаимную силу, они, не будучи ни противниками, ни друзьями, ни разу не сталкивались даже на охоте. Речь Фаума породила в них ненависть.
Аго, который накануне даже не взглянул на Гаммлу, когда она тайком пробиралась по саванне, задрожал всем телом, как только Фаум стал расхваливать девушку. Его охватила внезапная страсть. Ему казалось, что он уже давно стремится обладать этой девушкой. Но отныне у него не должно быть соперников. Он почувствовал это всем своим существом.
Нао это понял. Он покрепче сжал левой рукой свой топор, а правой рогатину. На вызов Аго появились его братья, молчаливые, угрюмые и страшные. Они до странности походили на него, такие же рыжие, с пучками красноватой щетины на лице, с глазами, сверкающими, как надкрылья жужелицы. Их ловкость была не менее опасна, чем их сила.
Все трое, готовые к убийству, подстерегали каждое движение Нао. Но среди воинов поднялся ропот. Даже те, кто осуждал Нао за мягкость к противнику, не хотели его смерти, особенно после того, как погибло столько уламров. А кроме того, ведь он обещал вернуть им огонь! Все знали, что он искусен в военных хитростях, неутомим в борьбе, знает секрет, как поддерживать самое слабое племя и заставить его возродиться из пепла. Многие верили в его успех.
Правда, Аго тоже обладал необходимыми для этого дела терпением и хитростью, и уламры понимали пользу двойной попытки раздобыть огонь.
Они с шумом поднялись. Сторонники Нао, подбадривая себя криками, приготовились к бою.
Чуждый страха, сын Зубра не пренебрегал, однако, осторожностью. Он отложил поединок. Гун Сухие Кости выразил неясные мысли толпы:
