Вадим Николаев - Богатырская дружина Мономаха. Русь в огне!
– Дней девять-десять. Я верю тебе, князь Владимир, но не все бояре так к тебе расположены. Я должен уговорить их.
На этом они и разошлись. Мономах доверял Вышатичу не больше, чем тот ему, но думал, что поединок он выиграл.
Между тем происходящее живо обсуждалось в народе. Всеволода ремесленники не то чтобы не любили, но, во всяком случае, не уважали и норовили рассказывать о больном князе веселые байки, высмеивавшие его старческое слабоумие. Все были недовольны воровством и непомерными поборами, все жаждали перемен.
Мономах был для них только сыном своего отца, и видеть князем его никто не хотел. Однако его княжение казалось делом неизбежным.
Тем временем приближался день Антипасхи. Когда Святополк прислал к Вышатичу гонца с посланием о том, что стоит под Киевом и готовится к торжественному въезду в город, Вышатич начал действовать. Его люди распространяли по городу слухи о том, что в Киев въезжает Святополк Изяславич. Народ оживился: в никому не известном Святополке видели долгожданного избавителя, при котором наступит хорошая жизнь.
Двадцать четвертого апреля, как и было рассчитано, Святополк, высокий и худой, въехал в стольный град. Ремесленники встречали его с радостью; особенно покорил туровский князь всех тем, что несколько раз приостанавливал коня и заговаривал с простыми людьми.
Мономах, Ростислав и Мстислав, оповещенные о случившемся, поехали к Софийскому собору встречать Святополка. Мономах проклинал себя за то, что поверил старой лисице Вышатичу и не ввел в город дружины Левобережья.
– Нас коварно обманули, брат, – говорил ему Ростислав. – Но сила по-прежнему на нашей стороне. Мы должны начать усобицу.
Мономаху очень хотелось последовать совету Ростислава, но тогда он, и без того непопулярный, выглядел бы в глазах народа зачинщиком смуты, а этого он не желал.
И он отрицательно покачал головой.
Между тем к собору подъехал Святополк со своей свитой. Два будущих соперника, давно уже не видевшие друг друга, стали лицом к лицу.
Первым заговорил Мономах:
– Приветствую тебя, Святополк Изяславич. Садись на престол отца моего, ибо прежде это был престол твоего отца.
Мономах, как видим, умел держать удар.
– Приветствую и я тебя, Владимир Всеволодович, – елейным голосом отвечал Святополк. – Ценю твое миролюбие и дружбу и торжественно клянусь отвечать тебе тем же.
Князья, бояре и дружинники спешились и пошли в собор. Мономах и Мстислав чуть задержались.
– Как же так, отец? – спросил Мстислав, чуть не плача. – Ведь великим князем должен был стать ты.
– Стало быть, так угодно Богу, сынок, – ответил Мономах, потрепав Мстислава по русым волосам. – И потом, – добавил он чуть погодя, – наше дело еще не проиграно.
Святополк был торжественно введен в Софийский собор, и все, включая Мономаха, принесли ему присягу верности.
– Ты – князь наш, где увидим твой стяг, там и будем с тобой! – выкрикнул кто-то из великокняжеских дружинников.
Никто не знал, что для Руси наступают двадцать тяжелых лет.
Изгой
В те времена окрестности Тьмутаракани, самого дальнего города Киевской Руси, кишели шайками разбойников. Одна из таких шаек ночью поджидала того, кто осмелился бы в поздний час проехать по дороге, ведущей в город.
Наконец на дороге показались два всадника. Оба они были высоки и широки в плечах, особенно тот, что ехал слева. Завидев разбойников, он наклонился к своему спутнику:
– Ну что, Борей, боишься?
– Я ничего не боюсь, князь, – спокойно ответил тот.
Всадники поравнялись с разбойниками.
– Здорово, добры молодцы! – приветствовал их атаман. – Сами отдадите добро или помочь?
– А вы, братцы, знаете, кто я такой? – вопросом ответил всадник, ехавший слева.
– Уж не великий ли князь? – ехидно спросил кто-то.
– А ты не так далек от правды, – серьезно ответил всадник. – Я князь Олег Святославич, и это я должен сейчас сидеть на киевском златом престоле.
– Да что ты врешь?! – возмутился атаман. – Всякому известно, что князь Олег в плену у греков.
– Как видишь, уже не в плену, – сказал всадник.
Тут только разбойники обратили внимание на то, что у всадника не было бороды, а были одни лишь светлые густые усы. Такие же усы (и тоже без бороды) носил, по слухам, покойный князь Святослав.
– Допустим, что ты Олег Святославич, – вступил в разговор тот разбойник, которого считали самым умным и который был правой рукой атамана. – Но разве не Изяслав был старшим из сыновей Ярослава? Вот потому-то его сын Святополк и стал великим князем. Сам Мономах, сын Всеволода, добровольно уступил ему княжение.
Даже здесь, в Тьмутаракани, знали уже о смене князя.
– Мой отец Святослав отнял престол у Изяслава не просто так, а потому что имел бумагу от Ярослава Мудрого, где тот завещал киевский престол ему как самому смышленому из своих сыновей.
– Почему же он ждал так долго? – поинтересовался разбойник. – Изяслав правил в Киеве целых девятнадцать лет, пока Святослав не сверг его.
– Мой отец надеялся уговорить Изяслава, хотел, чтобы тот миром отдал ему власть, – сказал Олег. – Уговоры не подействовали, и отец, не желая смуты, уступил. Больше того, он помогал ему, составил вместе с ним и Всеволодом «Правду» Русской земли. Но Изяслав мало прислушивался к его советам. Из-за него мы проиграли половецкому хану Шарукану битву на реке Альте. И тут же случилось восстание в Киеве. Изяслав и Всеволод позорно бежали из стольного града, а народ провозгласил князем язычника Всеслава Полоцкого. Конечно, потом власть Изяслава восстановилась – при помощи польского войска, но он был бездарным князем, это все видели. И тогда, еще через пять лет, мой отец, поддержанный Всеволодом, сверг Изяслава. Наконец-то Русь получила достойного князя. Моего отца прославлял в своих песнях сам великий Боян. Жаль, что правил отец недолго, – всего три года. Если бы с самого начала выполнили завещание Ярослава, все было бы иначе.
Насчет завещания Олег врал, но эта ложь была хорошо продумана.
Его рассказ произвел на разбойников впечатление, однако умный разбойник не унимался:
– Тебе-то ведь никто ничего не завещал. По какому же праву ты требуешь себе киевский престол?
– Меня поддерживает сам император Алексей Комнин.
– Которому ты продал Русь за власть в Киеве?
– Отчего же? Русь заинтересована в хороших отношениях с греками.
Олег умолчал о том, что в случае прихода к власти с помощью ромейского императора обещал принести тому вассальную присягу. Ради власти он был готов на все.
– И что же, ты собираешься идти на Киев? – ехидно спросил атаман. – Вдвоем со своим слугой?
– А что, Борей, возьмем мы с тобой вдвоем Киев? – весело спросил Олег.
