Генри Райдер Хаггард - Собрание сочинений в 10 томах. Том 4
— Как жестоко с вашей стороны говорить так! — плача возразила Эльза, слушая горькие упреки Марты. — Но вы забываете, что никого из вас не принуждали выходить замуж… Ах, Боже мой, зачем я говорю это!… Я хотела сказать, что не принуждали стать женой одного человека, когда… — ее взгляд упал на Фоя, и она решилась договорить, надеясь, что он примет ее сторону, — когда вы очень любили другого…
— Конечно, нет, — сказал Фой, — тебе нечего объяснять дальше.
— Напротив, еще очень много, — продолжала Марта, — меня не проведешь сладкими словами. Но что теперь делать? Мы приложили все наши старания, чтобы спасти сокровище, неужели же придется лишиться его?
— Как можно? — переспросил Мартин очень серьезно. — Вспомните, что уважаемый Хендрик Брант говорил нам в тот вечер в Гааге. Он надеялся, что тысячи и десятки тысяч людей благословят то золото, которое он доверил нам.
— Я помню его завещание, — подтвердил Фой, думая об отце и о часах, проведенных им самим и Мартином в тюрьме. Затем, взглянув на Марту, он кротко прибавил: — Тетушка Марта, хотя вас называют сумасшедшей, но вы самая умная из нас. Посоветуйте, что делать?
Марта подумав с минуту ответила:
— Несомненно, узнав о нашем бегстве, Рамиро поспешит взять лодку и отправиться на место, где спрятано сокровище, он же понимает, что иначе мы опередим его. На рассвете, или часом позже, он будет здесь. — Она остановилась.
— Вы думаете, что мы должны успеть на остров раньше него?
Марта кивнула утвердительно.
— Да, если получится, но без стычки не обойтись.
— Наверное, — согласился Мартин. — Что же, я не прочь еще раз сразиться с Рамиро. Этот негодяй завладел моим мечом. Я хочу вернуть его…
— Опять польется кровь, — прервала его Эльза. — Я надеялась, что мы на этот раз спокойно отправимся в Лейден, где находится принц. Я до смерти боюсь крови, Фой. Мне кажется, я не вынесу и умру…
— Слышите, что она говорит? — спросил Фой.
— Слышим, — отвечала Марта, — но нечего обращать внимания на ее слова. Она много перенесла и слаба духом. Я же, хотя и предвижу, что смерть ждет меня, говорю: «Поедем туда, и не надо бояться».
— Я не боюсь, — заявил Фой. — Но ни за какие сокровища на свете я не допущу, чтобы Эльза подверглась опасности, если она сама не хочет этого. Пусть она сама решает.
— Как ты добр ко мне! — проговорила Эльза и, подумав минуту, прибавила: — Фой, обещаешь ты мне одну вещь?
— После того как Рамиро давал тебе клятвенное обещание, я удивляюсь, что ты еще можешь о чем-то просить, — ответил Фой, стараясь казаться веселым.
— Обещаешь ли ты мне, — продолжала она, не обращая внимания на его шутку, — что если я соглашусь отправиться на поиски сокровища и если мы останемся после этого живы, ты увезешь меня из этой страны, где проливается столько крови, где столько убийств и мучений. Увезешь в какую-нибудь землю, где народ живет спокойно и не вынужден постоянно видеть убийства. Обещай мне это, Фой!
— Обещаю, — сказал Фой. Ему и самому стали невыносимы все эти повторяющиеся изо дня в день ужасы.
И кто из выдержавших осаду Харлема мог относиться к этому иначе!
До сих пор у руля сидел Фой. Теперь его сменила Марта, она с минуту всматривалась в звезды, ярко блестевшие, когда месяц скрывался за облаком, затем молча сделала несколько поворотов.
— Я опять голоден, — сказал Мартин, — мне кажется, я теперь неделю смогу есть без перерыва.
Адриан, усердно налегавший на весла, поднял голову и ответил:
— В трюме есть вино и еда, я захватил с собой. Может быть, Эльза накормит вас?
Эльза, сидевшая без работы, отыскала провизию и принесла гребцам, которые поели с аппетитом, не отрываясь от дела. После нескольких месяцев голодания вкусная еда и хорошее вино доставляют неописуемое наслаждение.
Когда, наконец, голод был утолен, Адриан прервал молчание, обращаясь к Фою:
— Брат, поскольку мы не знаем, что нас ждет впереди, я, отверженный и презираемый вами, желал бы кое-что сказать тебе, если ты только пожелаешь выслушать меня.
— Говори, — отвечал Фой.
Адриан начал с самого начала и рассказал все, что случилось с ним: как им овладело суеверие, тщеславие и любовь, как шпион записал все сказанное им в порыве безумной откровенности, как угрозами заставили его подписать бумагу, имевшую такие роковые последствия. Он рассказал, как за ним гналась толпа по улицам Лейдена, точно за бешеной собакой, после того как мать выгнала его из дома, как он искал убежища в вертепе Симона, дрался с Рамиро и был побежден ловким напоминанием, что он готовился пролить кровь отца. Он рассказал о том, как был принят в лоно римско-католической церкви, об ужасной сцене при посвящении и бегстве на Красную мельницу. Он рассказал также о похищении Эльзы, в котором, несмотря на свою любовь к ней, он не был виновен, и о том, как он был принужден жениться на ней, чтобы спасти ее от Рамиро, хотя сам хорошо знал, что подобный брак ничего не означает; как во время наводнения отец увез его с мельницы, предоставив, о чем Адриан узнал позже, Эльзу ее судьбе, так как уже не ожидал от нее больше никакой выгоды. Наконец, упавшим голосом он сообщил о своей жизни во время осады, похожей на жизнь какого-то отщепенца, о том, как он был произведен в офицеры, когда ряды испанцев начали редеть, и как по утонченной злобе Рамиро был вынужден распоряжаться казнями и избиением пленных голландцев.
И вот ему улыбнулась удача. Рамиро, думая, что теперь он уже никак не сможет пойти против него, оставил его с Эльзой, а сам отправился по делам и кстати похлопотать, чтобы ему досталась часть награбленного имущества. С пленниками он намеревался покончить завтра. Адриан, пользуясь своей властью, освободил заключенных и приготовил для них лодку. Вот все, что он хотел сказать, и к сказанному желал только добавить, что отказывается от всяких прав на свою названную жену и просит у всех прощения.
Фой дослушал до конца, затем, выпустив на минуту весло, обнял Адриана и проговорил своим обычным веселым голосом:
— Вот я и оказался прав! Ты знаешь, Адриан, я всегда стоял за тебя, несмотря на твой характер и странности. Я никогда не считал тебя негодяем, но и не думал, что ты такой осел!
Пристыженный и разбитый Адриан не нашел, что ответить на подобную характеристику. Он только сильнее налег на весло и вздохнул, а по его красивому бледному лицу покатились слезы стыда и раскаяния.
— Ну, перестань, старина, — принялся утешать его Фой. — Благодаря тебе произошло много дурного, но теперь, тоже благодаря тебе, все, надеюсь, пойдет хорошо. Мы квиты и забудем все остальное.
