Чосон. Последняя династия Кореи - Ен Су Пак

Власть оставалась в руках Юн Вонхёна до 1565 года, пока была жива Мунджон-ванху. С племянником-ваном Юн Вонхёну так и не удалось наладить хорошие отношения, поскольку Мёнджон желал править самостоятельно. При жизни матери ван не имел возможности выступить против дяди-узурпатора, но после ее смерти он получил свободу действия. С Юн Вонхёном и его второй женой Чжон Нанчжон поступили в традиционном стиле – лишили титулов и отправили в ссылку, где в начале ноября 1565 года они покончили с собой, приняв яд. Неизвестно, сделали они это по своей воли или по приказу правителя.

Во время правления Юн Вонхёна государственный аппарат, состоящий в основном из одних лишь «заслуженных сановников», снова пришел в упадок. Вновь расцвели коррупция, кумовство и произвол. Чосонское правительство напоминало больного малярией, у которого периоды лихорадки чередуются с периодами относительного улучшения состояния, но со временем болезнь прогрессирует…

Воспользовавшись ослаблением страны, активизировались извечные враги – чжурчжэни и японцы. Причем японцы вскоре вместо малых проблем начали доставлять крупные, и противостоять им стало очень сложно, поскольку последним из правителей, заботившихся об укреплении армии, был печально известный Ёнсан-гун.

Вдобавок, в 1559 году в провинции Хванхэ вспыхнуло крестьянское восстание, спровоцированное непосильным налоговым бременем. Когда контроль со стороны центра ослабел, местные власти начали облагать крестьян дополнительными налогами и повинностями. Сначала отчаявшиеся крестьяне оставляли свои дома и становились бродягами или разбойниками, но в определенный момент от пассивного сопротивления властям перешли к активному.

Восстание возглавил тридцативосьмилетний Ли Ккокчон, сын мясника, ставший «лихим молодцем». Тактика повстанцев, как и следовало ожидать, была сугубо разбойничьей – укрываясь в труднодоступных горных районах, они совершали внезапные нападения на правительственные учреждения, склады и богатые поместья. Большую часть захваченного продовольствия повстанцы раздавали бедным крестьянам, что обеспечивало им широкую народную поддержку. Многие повстанцы вели двойную жизнь: днем возделывали свои поля, а по ночам брали в руки оружие. Несмотря на все усилия правительства, подавить восстание удалось лишь в 1562 году, когда был схвачен и казнен Ли Ккокчон, и хорошо, что восстание не распространилось на другие провинции.

Двадцатидвухлетний период пребывания вана Мёнджона на престоле можно разделить на два основных этапа – первые двадцать лет ван сидел со связанными руками, не имея реальной власти, а потом в течение двух лет пытался исправить последствия правления дяди при поддержке его матери, что превратилось в очередную кампанию по возвращению в государственный аппарат представителей фракции сарим. Это возвращение сарим во власть стало последним в корейской истории – отныне сарим закрепились у власти основательно, а их оппоненты хунгупха полностью утратили свое влияние. Однако, несмотря на это, в высших эшелонах власти не воцарились стабильность и мир: в отсутствие внешних угроз сарим разделились на враждующие группировки, правда произошло это несколько позже.

У Мёнджона был всего один сын – Ли Бу, родившийся в 1551 году от старшей жены вана Инсун-ванху. Жизнь Ли Бу оказалась недолгой, осенью 1663 года он умер от болезни. Несмотря на отсутствие сыновей, проблема с преемственностью не возникла, поскольку в плодовитом доме Ли всегда можно было найти подходящего кандидата на престол. После смерти Мёнджона престол перешел к его четырнадцатилетнему племяннику Ли Ёну, стоявшему следующим в линии наследования. Отцом Ли Ёна был Ли Чо, девятый сын вана Чонджона, умерший в 1559 году. По восшествии на престол сын пожаловал ему титул Докхын-тэвонгун.

Имя вана Мёнджона часто связывают с последним в истории Чосона возрождением буддизма, но на самом деле буддистам покровительствовал не ван, а его мать. Нельзя с уверенностью сказать, что именно вызвало у Мунджон-ванху расположение к буддизму – убеждения или политические соображения, но известно о ее личном участии в буддийских ритуалах и церемониях. Мунджон-ванху отменила все запреты, касавшиеся буддизма и его служителей, вернула буддийским монахам их былое достоинство, выделила средства на реставрацию храма Бонгын-са [88] и заказала изготовить около четырехсот картин на буддийские темы и свитков с сутрами [89]. Но расцвет буддизма оказался недолгим и сменился гонениями сразу же после смерти Мунджон-ванху, поскольку ее сын делал ставку на конфуцианцев.

Будучи женщиной умной и дальновидной, Мунджон-ванху понимала, что влияние «заслуженных сановников» значительно ослабло после репрессий, проведенных Ёнсан-гуном, и что сарим, несмотря ни на что, с течением времени становятся все сильнее, поскольку имеют привычку (и возможность) пережидать тяжелые времена вдали от столицы. Возможно, способствуя возрождению буддизма, Мунджон-ванху пыталась создать новый «противовес» сарим взамен слабеющих хунгупха.

После Ёнсан-гуна государство отчаянно нуждалось в мудром и волевом правителе, подобном Седжону Великому, который вернул бы его на путь процветания. Но «нуждаться» не означает «обрести». Забегая немного вперед, скажем, что с Ли Ёном, известным как ван Сонджо, корейцам тоже не повезло.

Часть II Середина периода правления династии Чосон

ГЛАВА 14

Ли Ён. Правитель, который хорошо начал, но плохо закончил

Можно сказать, что Ли Ёна избрали правителем при всеобщем одобрении – его кандидатуру поддержали и сановники, и члены дома Ли. Это было хорошим знаком, сулившим отсутствие смут и переворотов.

Происхождение Ли Ёна было наиблагороднейшим с обеих сторон, поскольку его корни по материнской линии восходили к Чонсо-конджу [90], дочери Седжона Великого и Сохон-ванху. Чтобы формально соблюсти традицию передачи власти от отца к сыну, Ли Ён был усыновлен Инсун-ванху, женой своего дяди и предшественника.

Успехи начального этапа правления вана Сонджо связаны с привлечением сарим на государственную службу и реабилитацией конфуцианцев, пострадавших в ходе Третьей и Четвертой литературных чисток (среди сторонников Юн Има были и сарим). Среди конфуцианских сановников встречались разные люди – и благородные мужи, и низменные искатели выгод, но при всем том, конфуцианцам была свойственна забота о нуждах и чаяниях простого народа, в котором они видели главную опору власти. Известно же, что секрет доброго правления заключается в том, чтобы правитель был правителем, подданный – подданным, отец – отцом, а сын – сыном [91]. А вот «заслуженные сановники», в отличие от сарим, рассматривали народ только как источник благ, из которого можно черпать бесконечно, и он не оскудеет.

На заре правления вану Сонджо помогали великие умы, такие как Ли Хван [92], Ли И [93], Рю Сонрён [94] и Чон Чхоль [95]. Не все ученые-конфуцианцы оставались при дворе надолго. Некоторым не нравилась непоследовательность Сонджо, другие были удалены в результате интриг, вспыхнувших среди сарим. Но, тем не менее, две главные цели были достигнуты. Во-первых, упорядочение взимания налогов и оказание помощи голодающим значительно снизили недовольство властью в низших слоях общества. Во-вторых, объединение сарим вокруг престола не только улучшило работу государственного аппарата, но и установило гармонию между центральной и местной властью, ведь на местах с давних пор господствовали сарим.