Игорь Агафонов - Кровь королей
Второй этаж освещала тусклая масляная лампа. Было здесь мрачновато, но довольно уютно. Стены, расписанные нимфами и фавнами, предающимися любви в разнообразных позах, вполне могли бы привлечь внимание знатока. В дальнем конце коридора виднелась огромная голова лося. Лось смотрел свирепо и недовольно. Должно быть потому, что кто-то выковырял у него один глаз.
Петрею, впрочем, некогда было любоваться красотами убранства, помня слова Лутация, он подошел к третьей двери слева, прикрытой тяжелым алым пологом.
Из-за двери доносились то ли всхрапывания, то ли довольное похрюкивание.
Скрипела кровать. Не раздумывая, центурион обнажил меч и, отдернув полог, толкнул дверь.
На столиках вдоль стен горели десятки свечей. В центре комнаты стояло огромное ложе с балдахином. Посреди одеял и подушек лежал на спине до крайности тучный муж, волосатый, словно африканская обезьяна. Жир на боках и ляжках аж подрагивал при каждом его движении. На его бедрах примостилась девочка лет двенадцати. Сосредоточенно закусив губу, она покачивалась вперед-назад, и от каждого ее движения толстяк довольно похрюкивал. Вторая девчонка ерзала в изголовье ложа, прижимаясь к лицу развратного мужа.
Занятые своим делом, они не заметили внезапного появления Петрея, пока он не ткнул острием меча волосатую ногу.
Толстяк вскрикнул, дернулся — девочки полетели на пол, и на центуриона уставилось разъяренное потное лицо землистого цвета, изборожденное морщинами и потеками румян. Все это обрамляли клочки волос, свисающие по обе стороны круглой лысины.
— Пошел вон, скотина! — взвизгнул толстяк, неожиданно тонким голосом, но тут же, заметив меч и решительный взгляд посмевшего обеспокоить его наглеца, изменился в лице и быстро отполз назад, прижавшись к спинке ложа.
— Что… что такое? Что тебе надо? — забормотал он, не отрывая глаз от меча.
— Эй, девочки, — сказал Петрей, слегка мотнув головой, — Вас Лутаций зовет. Быстро пошли! А нам надо поговорить со старым другом наедине…
Девчонки переглянулись, разом подхватили туники и стремительно упорхнули за дверь.
— Кто ты такой? — выдохнул толстяк. — Как ты сюда попал? Тронешь меня — живым отсюда не выйдешь!
— Да ну? А я вот думаю, это ты отсюда не выйдешь. Но если расскажешь все, я, так и быть, не трону твою мерзкую тушу. Сможешь и дальше девок портить. А если нет…
Петрей резко опустил меч туда, где все еще покачивалось мужское достоинство толстяка. Тот вскрикнул и попытался закрыться руками.
— Я те быстро висюльку отрежу, — мрачно пообещал Петрей. — Руки убрал!
Толстяк всхлипнул и, тяжело дыша, попытался вжаться в спинку ложа.
— Ну что? — Петрей медленно повел мечом вверх, уткнув острие в жирное брюхо. Выступила кровь. — Говорить будешь, ослиное дерьмо?
— Убери… Убери меч! Я все скажу!
— Молодец. Все понимаешь. Зовут тебя как?
— Маврикий. Позволь…
— В Аргенторат едешь? К алеманам?
Маврикий затрясся, по его щекам текли слезы.
— Можешь не отвечать. Я и так знаю. Кто вас послал?
— Император. Мы — послы императора Льва! Никто не смеет тронуть меня, иначе гнев императора…
— Заткнись. Какое у вас поручение? Что вы хотите от варваров?
Толстяк молчал. Только губы дрожали.
Петрей повел мечом вниз, среди густой поросли на животе Маврикия проступила красная полоса.
— Второй раз спрашивать не буду.
— Я не знаю! Не знаю всего! Все знает только Хунульф! Он возглавляет посольство. У него все инструкции!
— Да ну? А ты вот прям ничего не знаешь? Зачем тогда тебя с ним отправили?
С девками кувыркаться что ли?
Меч уткнулся в низ живота, Петрей надавил сильнее.
— Ааааа!!! Хватит! Оставь! Мы должны… должны убедить Гибульда напасть на Италию. Пока там нет войск. Я не виноват! Мне приказали! Я на службе императора!
— Тессера? Письма? Это все у тебя?
— Нет! Все у Хунульфа. Он… он за все отвечает.
— Где мне его найти?
— На постоялом дворе у переправы. Там, где Антониева дорога начинается.
— Сколько у вас людей?
— Пятеро.
— Смотри, мешок дерьма, если ты меня обманул…
— Я говорю правду!
— Я проверю, старый козел. О, смотри какой фавн! На тебя похож!
Толстяк повернул голову, и Петрей резко ударил его оголовком меча по затылку. Не вскрикнув, Маврикий кулем рухнул в подушки.
— Отдохни пока, — пробормотал Петрей, пряча меч в ножны. — Пятеро, говоришь… Ладно, и не то еще бывало.
Быстро обыскав одежду Маврикия, он обнаружил лишь мешочек с деньгами. Ни тессеры, ни писем, у толстяка, разумеется, не было. Немного подумав, Петрей прихватил деньги и вышел из комнаты. Надо было спешить — время перевалило за полночь, а до переправы на Антониевой дороге еще идти и идти.
* * *
Речка Вардо многое повидала. Когда-то на ее берегах жило галльское племя вольков. Вольки были малочисленны и слабы, и ныне от них осталось лишь несколько замшелых камней на месте древних святилищ. Два из них замерли возле брода, обреченные веками смотреть на каменистое дно, едва прикрытое прозрачной водой, бегущей на восток, к Родану. Течение здесь было сильным — белые буруны кипели вокруг скользких булыжников, что намертво вросли в дно, а мелкая галька стачивалась до остроты стрелы. Здесь, примерно посередине реки, была единственная удобная переправа. Выше по течению от самых истоков в Севеннских горах, шли бесчисленные пороги, а ниже берега заболачивались, и илистое дно становилось слишком топким. Этим бродом шли когда-то воины Цезаря, здесь переправлялись легионы многочисленных римских узурпаторов, а позже вандалы и готы.
Двум камням, замершим, точно стражи, по обеим сторонам брода, было не привыкать. Каждый из них еще сохранил следы грозных ликов кельтских богов, вырезанные в незапамятные времена безвестными резчиками, и теперь эти лики спокойно взирали на новую, — какую уже по счету? — армию, решившую воспользnbsp;оваться бродом Вардо. Быстрые воды взвихрились вокруг копыт сотен коней, а шум воды мешался с криками, ржанием и фырканьем. Все, как в прежние времена. Древние идолы ничему не удивлялись.
Фретила придержал коня, пропуская длинную колонну всадников. Авангард уже переходил брод — кавалерия остготов шла на север, будто еще один приток впадающий в Вардо. Впереди качался лес копий — шесть тысяч всадников, большая сила, но будет ли ее достаточно, чтобы совершить то, что задумал вождь? В конце концов, перед ними лежит огромная Галлия, и они были здесь не единственной силой. При мысли о многочисленных армиях, борющихся сейчас за эти земли, Фретила подумал, что все их воины здесь — всего лишь капля в море. Там, за спиной, под стенами Немауза, оставались многочисленные римские легионы, а еще дальше к югу десятки тысяч солдат Эвриха. Впереди же, за Лигером, лежала страна Сиагрия, и его армия тоже в несколько раз превосходила тех, кто был под рукой Вилимера. А ведь в союзе с Сиагрием еще и франки.
