Джеймс Купер - Том 6. Зверобой или Первая тропа войны
Несмотря на то что мужчины привыкли к лесам, угрюмый характер густо заросшей и затененной реки усиливал томившее их беспокойство. И когда наконец ковчег достиг первого поворота Саскуиханны, и глазу открылась широкая гладь озера, все испытали чувство облегчения, в котором, быть может, не хотели признаться. Со дна подняли последний камень; канат уже тянулся прямо к якорю, заброшенному, как объяснил Хаттер, в том месте, где начиналось течение.
— Слава богу! — воскликнул Непоседа. — Наконец-то показался дневной свет, и мы скоро сможем увидеть наших врагов, если нам суждено иметь с ними дело!
— Ну, этого еще нельзя сказать, — проворчал Хаттер. — На берегу, у самого истока, осталось одно местечко, где может притаиться целая шайка. Самая опасная минута настанет тогда, когда, миновав эти деревья, мы выйдем на открытое место: тогда враги останутся под прикрытием, а мы будем на виду… Джудит, моя девочка, брось весло и спрячься в каюту вместе с Хетти, и, пожалуйста, не высовывайтесь из окошка. Те, с кем, может быть, придется нам встретиться, вряд ли станут любоваться вашей красотой… А теперь, Непоседа, давай-ка тоже войдем внутрь и будем тянуть канат из-за двери; что, по крайней мере, избавит нас от всяких неожиданностей… Друг Зверобой, здесь течение гораздо слабее и канат лежит совершенно прямо, поэтому будет гораздо лучше, если вы станете переходить от окошка к окошку и следить за тем, что делается снаружи. Но помните: прячьте голову, если только вам дорога жизнь. Как знать, когда и где мы услышим о наших соседях.
Зверобой повиновался, не испытывая страха. Он был сильно возбужден, оттого что попал в совершенно новое для него положение. Впервые в жизни он находился поблизости от врага или, во всяком случае, имел все основания предполагать это. Когда он занял место у окошка, ковчег проходил через самую узкую часть протока, откуда началась река в собственном смысле этого слова и где деревья переплетались наверху, прикрывая проток зеленым сводом.
Ковчег уже оставлял за собой последнюю извилину этого лиственного коридора, когда Зверобой, высмотрев все, что можно было увидеть на восточном берегу реки, прошел через каюту, чтобы взглянуть на западный берег через другое окошко. Он появился у этого наблюдательного пункта как нельзя более вовремя: не успел он приложить глаз к щели, как увидел зрелище, способное, несомненно, напугать такого молодого и неопытного часового. Над водой, образуя дугу, свисало молодое деревце; когда-то оно тянулось к свету, а потом было придавлено тяжестью снега — случай нередкий в американских лесах. И вот на это дерево уже взбиралось человек шесть индейцев, а другие стояли внизу, готовясь последовать за первыми, лишь только освободится место Индейцы, очевидно, намеревались, перебравшись по стволу, соскочить на крышу ковчега, когда судно будет проплывать под ними. Это не представляло большой трудности, так как по склоненному дереву передвигаться были легко. Ветви служили достаточно прочной опорой рукам, а прыгнуть с такой высоты ничего не стоило. Зверобой увидел эту кучку краснокожих в ту минуту, когда они только что вышли из леса и начали карабкаться по стволу. Давнее знакомство с индейскими обычаями подсказало охотнику, что пришельцы в полной боевой раскраске и принадлежат к враждебному племени.
— Тяни, Непоседа, — закричал он, — тяни изо всех сил, если любишь Джудит Хаттер! Тяни, малый, тяни!
Молодой охотник знал, что обращается к человеку, обладающему исполинской мощью. Призыв прозвучал грозно и предостерегающе. Хаттер и Марч, поняв все его значение, в самый опасный момент изо всей мочи налегли на канат. Ковчег пошел вдвое быстрее и наконец выскользнул из-под лесного свода, словно сознавая нависшую над ним беду.
Заметив, что они обнаружены, индейцы издали громкий боевой клич и сломя голову начали прыгать с дерева, стараясь попасть на кровлю ковчега. На дерево уже успели взобраться шесть человек, и они один за другим пытали свое счастье. Но все падали в воду — кто ближе, а кто дальше, в зависимости от того, раньше или позже оказались они на дереве.
Лишь вождь, занимавший наиболее опасный пост впереди всех, прыгнул раньше других и упал на баржу как раз возле кормы. Однако он был так оглушен, что минуту стоял согнувшись, не соображая, что с ним происходит. В это мгновение Джудит, с разгоревшимися щеками и еще более красивая, чем всегда, выскочила из каюты и, собрав все свои силы, одним толчком сбросила индейца за борт, головой прямо в реку. Едва успела она совершить этот решительный поступок, как в ней пробудилась слабая женщина. Она наклонилась над кормой, желая узнать, что стало с упавшим, и выражение ее глаз смягчилось. Лицо девушки зарумянилось от стыда и удивления перед собственной смелостью, и она рассмеялась своим обычным приятным смехом. Все это было делом секунды. Потом рука Зверобоя обхватила ее за талию и увлекла обратно в каюту. Отступление произошло вовремя. Едва они очутились под прикрытием, как весь лес огласился воплями и пули застучали по бревнам.
Тем временем ковчег продолжал продвигаться вперед: после этого небольшого происшествия ему уже не грозила опасность. Как только погасла первая вспышка гнева, дикари прекратили стрельбу, поняв, что лишь зря тратят заряды. Хаттер вытащил из воды последний якорь. Течение здесь было тихое, и судно продолжало медленно плыть вперед, пока не очутилось в открытом озере, хотя настолько близко от берега, что пули представляли еще некоторую угрозу. Хаттер и Марч под прикрытием бревенчатых стен налегли на весла и вскоре отвели ковчег настолько далеко, что враги потеряли желание снова напасть на них.
ГЛАВА V
Пусть раненый олень ревет,
А уцелевший скачет.
Где спят, а где — ночной обход;
Кому что рок назначит.
Шекспир. "Гамлет" [Перевод Б. Пастернака]На носу баржи состоялось новое совещание, на котором присутствовали Джудит и Хетти. Враг уже не мог напасть неожиданно, но ощущение непосредственной опасности сменилось тягостным сознанием и что на берегу притаилось много индейцев, которые, конечно, не упустят возможности погубить обитателей ковчега. Понятно, что больше всех беспокоился Хаттер, а дочери, привыкшие во всем полагаться на отца, не отдавали себе ясного отчета в том, что им грозило. Старик Хаттер прекрасно сознавал, что два товарища могут покинуть его в любую минуту. Это обстоятельство, как легко мог заметить внимательный наблюдатель, тревожило его сильнее всего.
