Георг Борн - Дон Карлос. Том 1
IX. Покушение на жизнь короля
На непривлекательной улице, что тянется вдоль Мансанареса неподалеку от улицы Толедо и площади Кабада и называется в насмешку «Маленькой Прадо», много таверн, где собираются нищие, монахи, погонщики мулов, гуляки с женщинами, нередко и преступники, скрывающиеся от наказания. Весь этот сброд постоянно кутит, поет или ведет здесь свои тайные переговоры. В некоторых из этих таверн, вечно наполненных дымом и чадом, давались так называемые ламповые балы — название это пошло от дымных ламп, развешиваемых под потолками для освещения больших танцевальных залов.
Несмотря на свой непривлекательный вид и дурную репутацию, «Маленькая Прадо» всегда была полна народа. В боковых улицах обитало множество личностей, боявшихся дневного света и выходивших из своих трущоб только по ночам. Они-то и составляли большей частью публику «Маленькой Прадо».
В одном из углов таверны «Блестящий Щит», куда кроме нищих и ремесленников нередко захаживали и солдаты из соседних казарм, у окна сидело четверо мужчин. Они тихо разговаривали между собой, очевидно кого-то поджидая, потому что один из них, толстяк, сидевший ближе всех к окну, время от времени нетерпеливо выглядывал на улицу.
Вечер еще не наступил, поэтому народу было немного, и четверо посетителей могли спокойно поговорить, не опасаясь быть подслушанными. Трое нищих впротивоположном углу наслаждались своим пухеро2, а ремесленники пили вино стакан за стаканом.
— Что, никого еще нет, Панчо? — спросил один из четырех, обращаясь к толстяку.
— Никого, Винцент.
— Странно, Тито, ты же назначил этот час.
— Так сказал полковник, — отозвался Тито, — он обещал прийти сюда к этому времени. Ведь ты слышал, Леон?
— Да, — сказал Леон, — надо подождать!
— А чтобы не терять бодрости, надо выпить, — прибавил Винцент, человек лет тридцати, с желтовато-бледным лицом и всклокоченными черными бакенбардами. — Эй, Джеронимо! Еще вина!
Хозяин, перемывавший стаканы, тотчас исполнил требование.
— За наше товарищество и за успех сегодняшнего дела, какое бы оно ни было! — сказал Винцент.
— Он тебе объяснил что-нибудь, Тито?
— Полковник сказал: «Вы смелые малые! Выпейте для храбрости, если чувствуете в ней недостаток, и тогда дело в шляпе», — отвечал Тито, худощавый, долговязый малый с мрачным лицом.
— Да что тут может быть? — проворчал Леон. — Разве захватить или совсем убрать с дороги кого-нибудь из врагов дона Карлоса!
— Я готов исполнить приказание полковника, в чем бы оно ни состояло, — сказал Винцент. — Он мне нравится, под его началом, должно быть, весело служить!
— Мои кулаки к его услугам, — прибавил Тито.
— Конечно, — заметил Леон, — если мы дали письменное обязательство, так должны повиноваться ему, только лучше бы поскорей выбраться из Мадрида.
— И я того же мнения, — сказал Винцент.
— Я тоже первый раз в столице, — прибавил Тито, — и мне, как и вам, не нравится здесь.
— Тише! Полковник! — остановил их Панчо, понижая голос. — С ним еще кто-то.
— Кто?
— А кто его знает, — сказал Тито, — верно, адъютант — на нем старая капральская форма.
Доррегарай и Изидор зашли в таверну и подсели к ожидавшим.
— Вас теперь пятеро, — начал Доррегарай, убедившись сначала, что никто их не слушает. — Вот, Изидор Тристани тоже пойдет с вами и поможет вам сегодня вечером в первой пробе.
— За ваше здоровье, братцы! — сказал Изидор, взяв стакан с вином, поданный хозяином. — За наше товарищество, храбрые карлисты, ха-ха! — Он выпил, посмеиваясь, и прибавил: — Хорошо, только маловат стакан.
Доррегарай подал ему свой.
— О, сохрани Бог, полковник! Сохрани Бог! — отказался Изидор. — Это непорядок!
— Ну, Винцент и Тито, вы больше всех нравитесь мне, и сегодня вечером я рассчитываю главным образом на вас, — сказал Доррегарай.
— Мы готовы, полковник. Что прикажете?
— Надо провести небольшое испытание, потребуется лишь хорошо прицелиться и метко выстрелить.
— За этим дело не станет, — сказал, смеясь, Тито.
— А что за цель? — спросил Винцент.
— Экипаж. Там будет двое мужчин, стрелять надо в того, у которого густая борода.
— А нам что прикажете делать? — спросил Леон.
— Вы с Панчо под руководством Изидора должны позаботиться о том, чтобы дать возможность Винценту и Тито убежать от толпы, которая поспешит на выстрел. Поняли?
— Не трудно, — со смехом отвечал Панчо.
— Дело в том, братец, — сказал Изидор, — чтобы сбить с толку толпу.
— Так-так, — согласился Леон.
— Как только Винцент и Тито выстрелят, — продолжал Изидор, — мы с Леоном окажемся рядом, быстро заберем у них пистолеты и спрячем под плащами, а сами примемся бегать и кричать. Они воспользуются суматохой и скроются.
— Вы вполне можете положиться на Изидора, — сказал Доррегарай Винценту и Тито, — он ловок и быстр! Я сам буду недалеко и укажу вам, в кого стрелять.
— Когда это будет?
— Через час. Пистолеты при вас?
Винцент распахнул плащ и показал, что у него за поясом пистолет и кинжал.
— И Тито вооружен, — сказал он.
— Ну, ступайте теперь разными дорогами к улице Сан-Маркоc. Встретимся там через час. Я на вас рассчитываю, — прибавил Доррегарай и ушел.
— Где же эта улица Сан-Маркоc? — спросил Леон.
— Я вас сведу туда! Идемте! — вскричал Изидор. — Прежде надо осмотреть местность и непременно заручиться двумя выходами на случай необходимости. Это главное.
— Изидор прав, — со смехом сказал толстяк Панчо, — иметь два выхода очень важно, но во всякой улице их два, если это не тупик.
— Ссс!.. Братец, ты меня не понял, — сказал Изидор, выходя вместе со своими четырьмя товарищами из таверны. — Нужна ведь еще лазейка на самый крайний случай.
— Правда, правда! — вскричали в голос Панчо и Леон.
Винцент и Тито пошли вперед.
— Ну, а если попадемся? — проговорил последний.
— Тогда всем виселица, вместе с полковником и адъютантом! — отвечал Винцент.
Изидор подошел к ним.
— Пистолеты заряжены?
— Все готово, — отвечали они, — но кто же тот, в кого мы должны стрелять?
Изидор пожал плечами.
— Увидим, братец, — тихо сказал он. — Какой-нибудь враг дона Карлоса, от которого надо избавиться. Вот сюда, на эту улицу.
— Далеко еще? — спросил Винцент. — Я не знаю ни одной улицы в Мадриде.
— Скоро придем. Да и пора, уже совсем стемнело!
В этот момент торжественный звон множества колоколов раздался над городом, как будто специально для того, чтобы смягчить и обратить к небу этих пятерых людей, таивших в уме черные замыслы!
