Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 1. Предсказание императора
«Корнуоллис» развернулся по ветру и бросил якорь. Пять других кораблей повторили маневр.
— Открыть орудийные порты правого борта! — скомандовал Гоф. — Поднять осадные флаги!
Орудийные порты открылись, а на бушприте были подняты флаги, объявляющие о начале осады. Ричард наблюдал за тем, как военные моряки занимают свои места, готовясь к схватке. Сердце лихорадочно билось. На секунду его охватило беспокойство за Макси, но он отбросил его. Если уж кто-то и мог постоять за себя в драке, так это брат. Вне всякого сомнения, он готовит ополченцев к тому, чтобы повести в бой войска ее величества.
Ричард моргнул, когда под его ногами рявкнула первая пушка. А затем более ста орудий английских военных кораблей обрушили всю свою ярость на батареи гингалов, поставленных для защиты устья Великого канала Цинем Шихуанди. В течение трех часов англичане утюжили из пушек батареи маньчжуров, а когда те затихли, подняли прицел и открыли огонь по стенам Чжэньцзяна.
Наконец пушки умолкли. Поначалу Ричард не заметил этого, поскольку уже несколько часов, как оглох от непрерывной канонады. Резкий хлопок ладонью между лопаток заставил его обернуться.
— Вы должны приготовиться к высадке на берег в составе группы адмирала Гофа, — проговорил адъютант, причем Ричард понял, что он говорит, только по артикуляции его губ.
На воде одна за другой появлялись шлюпки и тут же брали курс на берег. Ричарду показалось, что он видит красный шейный платок, который Макси всегда повязывал перед потасовкой. Естественно, брат находился в шлюпке, которая первой уткнулась в каменистый берег. Макси неизменно был в первых рядах тех, кто ввязывается в драку.
Через полчаса семьсот матросов выстроились шеренгами на берегу к востоку от Чжэньцзяна. Многие из них впервые ступили на священную землю Поднебесной. Вскоре на берег переправили лошадей, и к адмиралу Гофу подбежал один из добровольцев Макси.
— Отсюда до города путь свободен, сэр. Ни одной батареи не осталось.
В речи мужчины звучал столь ужасающий акцент, что Гоф повернулся к Ричарду.
— На каком языке говорит этот человек?
— Это смесь фарси и английского.
— Английского?
Ричард повторил слова гонца на безупречном английском, а затем спросил у посланца:
— А что с городом?
— Ворота закрыты и заперты. Ничто не говорит о том, что китайцы готовы выйти в чистое поле и встретиться с нами лицом к лицу.
Ричард перевел это Гофу, и тот спросил:
— Что-нибудь еще?
— Твой брат просил передать, — сказал гонец на фарси, обращаясь к Ричарду, — предложи своим английским друзьям поближе взглянуть на оружие китайцев. Их ждут кое-какие сюрпризы.
Ричард передал эти слова Гофу, который повернулся к лейтенанту и отдал приказ.
Часом позже они были на месте дислокации китайской батареи и осматривали две уцелевшие пушки.
— Ну что, сэр? — осведомился Ричард.
— Они умны. Взгляните на поворотный механизм гингала. Конструкция самого орудия ниже всякой критики, а его эффективность немногим выше китайских щитов с намалеванными на них звериными мордами и устрашающими надписями.
Познания Ричарда в китайской письменности были ограниченны, но он знал, что противники украшали свои щиты надписями вроде «Приговор ворам», «Укротитель рыжеволосых» или «Победитель заморских дьяволов». Ричард решил, что сейчас не самый подходящий момент рассказывать об этом Гофу.
Адмирал опустился на корточки и стал рассматривать механизм на казенной части узкоствольного гингала. Два угла металлического треугольника были привинчены к задней части пушки, а к третьему прикреплено большое железное кольцо.
— Это поворотный механизм, — сообщил Гоф, обойдя орудие. — Возьмите большое копье, всуньте его в кольцо и вбейте в землю. И тогда всего двое артиллеристов смогут перемещать орудие и наводить его на цель. Взгляните на колеса. Их можно устанавливать спереди или сзади и в любой последовательности для вращения пушки. Нам, для того чтобы изменить угол прицела, требуется пять человек, им — только два. Хорошо еще, что они не научились правильно пользоваться этим преимуществом, иначе мы потеряли бы корабль, а то и два.
Подбежал адъютант:
— Сэр, шлюпки обезьян находятся в западной бухте.
Ричарда покоробило, что китайцев удостоили подобным эпитетом, но он промолчал.
И вот они — в западной бухте. Ричард видел, что Гоф уже в который раз восхищается изобретательностью врага. В бухте, у самого берега, стояли семь узких лодок с колесами по бокам.
— Вы только поглядите, — сказал лейтенант, — лодки — на ручном приводе.
Он показал адмиралу, как один человек может приводить лодку в движение, действуя одной рукой.
Гоф вновь подумал о том, как им повезло.
— Если бы они начинили эти посудины взрывчаткой и послали их в сторону наших кораблей…
Договаривать фразу не было нужды. Пожар на деревянном паруснике — самое ужасное, что можно вообразить, а остановить эти лодчонки не было бы никакой возможности.
— Если бы они знали, где расположены наши пороховые погреба… К счастью, они этого не знали, — закончил Гоф, и Ричард уловил в голосе военачальника страх, смешанный с уважением.
Обернувшись, адмирал с удивлением увидел Макси. Тот стоял на холмике, в некотором отдалении от бухты, и явно ждал его. На шее молодого человека был повязан красный платок, под цвет его волос.
Гоф ценил этого человека, но адмирал был джентльменом, а этот перс был… персом.
— Докладывайте, — приказал он.
— В городе царит гробовая тишина, — расплылся в улыбке Макси, — но я буду присматривать за вашими флангами, когда вы подойдете к воротам.
— Сэр!
— Сэр, — насмешливо повторил Макси.
Ричард заметил, что на его лбу пульсирует вена, словно большой червяк, невесть как оказавшийся под кожей и пытающийся выбраться наружу.
— Никакого сопротивления?
— Пока — нет… сэр.
Гоф взмахом руки отпустил перса. Макси повернулся и пошел назад — тем же путем, которым пришел сюда.
На следующий день, 21 июля 1842 года, адмирал Гоф направил три отряда десантников к стенам Чжэньцзяна. Когда они сами приблизились к городу, адъютант сказал:
— Сэр, не похоже, что они готовились обороняться.
Гофу это тоже не нравилось, но он не знал, что делать. Чтобы усадить императора за стол переговоров и заставить его подписать нужный Англии договор, ему было необходимо захватить устье Великого канала.
Адмирал повернулся назад, посмотрел на свои корабли и прикусил губу, да так сильно, что по подбородку потекла тонкая струйка крови. Он думал о том, что не может вернуться в Англию с пустыми руками, тем более что он вложил в эту экспедицию остатки уже и без того оскудевшего фамильного состояния.
