Александр Дюма - Сын Портоса
— Ей осталось жить столько лет, сколько цифр на этой карте.
— Вы уверены?
— Карты никогда не лгут, — заявила Гадалка, указывая на колоду тощим пальцем, который мог бы принадлежать старухе или маленькой девочке.
— Ах! — вздохнув, маркиза забрала руку. — Довольно! Вам незачем продолжать. Если предсказание сбудется, то ваша судьба обеспечена. А пока возьмите это.
Она бросила на стол туго набитый кошелек.
— Если трон опустеет, не сомневайтесь, я возьму и удержу его.
Но сивилла покачала головой.
— Ваша милость, вы еще не достигли цели. Разве вы не видели, как двигался жезл?
— Какой жезл?
— Мой прут. Он наклонился и прикоснулся к картам.
— Нет, я не заметила. А что это означает?
— Что на вашем пути есть препятствие.
— Пустяки — я преодолею его.
— Лихой наездник может не заметить колею, в которой его конь сломает копыто. Видите — жезл продолжает дрожать! Берегитесь, госпожа!
Без видимой причины ореховый прутик затрепетал, словно превратившись в живую змею.
— Почему я должна беречься?
— Не доверяйте никому, а особенно тем, кто ближе всех к вам.
— Моя дорогая колдунья, вы переусердствовали, — усмехнулась госпожа де Монтеспан. — Я всегда принимаю меры предосторожности с теми, кто близок ко мне. Спросите моего сына, хотя ему всего восемь лет, и мою сестру, госпожу де Тианж. И все же, не могли бы вы объясниться более определенно?
— Вред исходит от женщины, которую вы возвысите. Берегитесь немилости, которую навлечет на вас подруга.
— Благодарю за предупреждение, — подумав, ответила маркиза, и в ее голосе послышались мрачные угрожающие нотки. — Я запомню его. Но кто при французском дворе осмелится оспаривать у меня наследство этой жалкой Фонтанж? Те, кто хотели бы похитить у меня моего возлюбленного, знают, что я не Лавальер, и что для каждой, кроме Атенаис де Мортмар, королевское ложе станет смертным!
Несколько минут спустя дама с каштановыми локонами на лбу сменила первую клиентку в кабинете Гадалки. Пророчица поклонилась ей с видом величайшего почтения и отказалась взглянуть на протянутую руку.
— Я не нуждаюсь в этом, чтобы приподнять уголок вуали над будущим. Для меня достаточно взглянуть на ваше лицо, на котором запечатлелись следы пролитых слез. Ибо вы много страдали — от болезни, бедности и унижения.
— Это правда, — с горечью отозвалась дама.
— Когда вы были ребенком, ваши родители покинули родину и уехали за океан. Во время путешествия вы впали в состояние транса, напоминавшее смерть, и корабельный врач распорядился бросить вас за борт, но обняв вас в последний раз, ваша мать услышала, что сердце дочери слабо бьется, и вас снова отнесли в каюту, где вы открыли глаза.
— Совершенно верно — моя мать спасла меня.
— Два года спустя, когда вы пили молоко на траве, к вам подползла ядовитая змея, и мать едва успела оттащить вас, но змея не стала вас преследовать — она начала пить молоко.
— И это правда, но к чему пробуждать воспоминания?
— Только, чтобы доказать вам — Провидение никогда не переставало вас оберегать.
— Почему же Господь должен покинуть ту, которая никогда не прекращала верить в его милосердие?
— По велению судьбы вам, молодой и очаровательной, пришлось выйти замуж за старого инвалида, завещавшего вам пенсию, на которую он существовал, но вам пришлось долго добиваться ее, пока совсем недавно…
— Пока щедрость его величества не возвратила ее нам.
— Вы можете снова выйти замуж, — предположила Гадалка.
— Кто возьмет меня? — с грустью осведомилась молодая вдова, — Я ведь уже не девушка и к тому же бедна.
— И все же, — продолжала предсказательница, — вы выйдете замуж во второй раз, и тот, кто выберет вас, чтобы разделить с вами свою славную судьбу, будет превыше всех, исключая Царя небесного!
— Боже, что вы говорите!
— Я говорю вам: сколь низко было ваше начало, столь высоко вы вознесетесь. Гордая женщина, которая побывала перед вами в этой комнате, никогда не достигнет цели — никогда не добьется положения, к которому ее влечет ненасытное честолюбие. Ваша судьба удивит мир и историю!
— Во имя неба, — прошептала посетительница, — говорите тише! Если вас услышат…
Взгляд ее потускнел так же быстро, как воспламенился.
— Нет, — заговорила она с показным спокойствием, — это либо трюк вашего ремесла, либо просто шутка. Как можно всерьез предполагать подобное?
— Но ведь ваши уши не впервые слышат такое обещание. Разве каменщик Барбре, увидев вас, не произнес пророчество: «Смотрите на ту, которая достигнет величия на тернистом пути?!» Воля небес может быть изречена устами нижайшего. Говорю вам: ваши огорчения скоро кончатся. Луч, исходящий от короны Франции, выведет вас из мрака, так же как улыбка матери вызволила вас из тени смерти. Бедствия отступят от вас, как змея, угрожавшая жизни. Великий монарх полюбит вас и сделает своей супругой — вы станете королевой!
Кончив говорить, словно ее покинули силы, Гадалка устремила взгляд в потолок, как актриса, смотрящая на суфлера, ожидая подсказки.
Огромным усилием воли слушательница заставила себя успокоиться и закрыла глаза, как бы не выдержав ослепительного видения. Поэтому она не заметила мелькнувшей в отверстии потолка физиономии с голубыми глазами и рыжими волосами, ответившей улыбкой на пристальный взгляд прорицательницы. В этот момент ширма отодвинулась, и третья посетительница появилась в комнате. Она также держала в руке кошелек.
— О Боже! — заговорила она умоляющим голосом. — Неужели я никогда не дождусь своей очереди и доли в счастливых предсказаниях?
Но Гадалка, сделав глубокий реверанс будущей королеве Франции, почтительно произнесла:
— Только обладая богатством и властью, будьте добры к беднякам, как весь мир был добр к вам, мужественно переносившей бедность и лишения.
— Послушайте, — вмешалась вошедшая, — я имела честь спросить вас…
— Сударыня, — ответила колдунья, — могу сказать вам только одно. Хотя вы госпожа д'Эдикур и племянница маршала Франции, вы тем не менее будете удалены от двора из-за вашего злого языка.
Удивленная женщина смяла кошелек в руке и поспешила удалиться вместе со своими спутницами.
Едва за ними закрылась входная дверь, как к предсказательнице присоединился обладатель смазливой физиономии и рыжей шевелюры, недавно заглядывавший в комнату из-за скользящей панели в потолке. Внешность этого субъекта, несомненно, подававшего Гадалке реплики для ее пророчеств, несколько портили водянистые глаза с нависшими веками, выдававшие опытного, закоренелого и бессовестного мошенника. Человек этот, известный под именем Уолтон, фигурировал в деле о массовых отравлениях, как «Англичанин» или «Торговец шерстью», хотя он не был ни тем, ни другим. Являясь мозгом всей шайки, он, как и большинство главарей, смог выйти сухим из воды, в то время, как его подручные были осуждены.
