Сергей Степанов - Последний викинг. «Ярость норманнов»
– Я Харальд, сын Сигурда. Там… под валежником… или мне почудилось спросонья?
Сейчас Харальд не знал, что и подумать. На самом ли деле он видел брата? В белесом тумане все казалось зыбким, как в сновидении. Пожилой бонд поспешил развеять его сомнения:
– Тебе не почудилось. Мы спрятали тело конунга в сарае. Перед битвой Олав конунг просил нас позаботиться о мертвых, а если будет суждено погибнуть ему самому, то велел спрятать его тело, чтобы потом предать христианскому погребению. Мы местные бонды. Я – Торгильс, сын Хальма, владелец здешних земель, а это мой сын Грим Добрый.
Харальд разглядел глупую ухмылку на лице бонда помоложе. Видимо, прозвище дали дурачку в насмешку. Подтверждая его догадку, Грим простодушно добавил:
– Олав конунг щедро отсыпал нам серебра…
Торгильс поспешно прервал откровенную речь сына:
– Мы рады оказать последнюю услугу конунгу. Он был милостив к нам и велел не топтать наши посевы. Хорошо, что мы догадались спрятать его тело в старом сарае за оградой усадьбы. Вчера вечером люди Торира Собаки обыскали наш двор. Перевернули все вверх дном и допытывались, не знаем ли мы, куда подевалось тело Олава. Мы, конечно, отвечали, что ничего не знаем. Всю ночь мы с Гримом строгали гроб, а рано утром пришли забрать тело. Раньше, в век сожжений, умерших конунгов сжигали на кострах со всем их добром. Так установил бог Один, ибо каждый является в Вальхаллу только с тем богатством, которое сгорело на костре. Сейчас знатных принято хоронить в лодках или кораблях, над которыми насыпают высокие курганы. Олав Толстый верил в Белого Христа и просил похоронить его по обычаю новой веры. Мы не знаем, как это делается, однако в Нидоросе живет епископ Сигурд. Мы отвезем гроб на моем корабле, и епископ поступит с телом по-христиански. Пойдем с нами. Мы окажем двойную услугу конунгу, если позаботимся о его брате.
Харальд призадумался. В отличие от своего простоватого сына, Торгильс выглядел хитрецом. Говорит льстиво, но себе на уме. Вдруг он заманит его в ловушку, а потом выдаст врагам? Впрочем, в нынешнем положении выбирать не приходится. Куда он пойдет, раненый и голодный, и как найдет приют в незнакомой местности? Взвесив все это, Харальд сказал:
– Я доверюсь вам, бонды!
Бонды пришли с носилками, на которые положили тело Олава. Мертвый конунг пристально глядел вверх, словно хотел пронзить взором туман, закрывавший небо. Они двинулись в путь. Торгильс и Грим несли тело конунга, за ними брел Харальд, держась за ноющее предплечье. Бонды безошибочно находили дорогу в белесой пелене. Впрочем, до их усадьбы было рукой подать. Когда они проскользнули за ограду и оказались в безопасности, Торгильс извлек из стога сена гроб, сколоченный из старых, растрескавшихся досок. Наверное, они с незапамятных времен хранились под крышей амбара, и только скупость хозяина уберегла их от участи быть сожженными в очаге. Теперь из этих потемневших досок сделали гроб для конунга.
«Такого ли убогого ложа достоин повелитель Норвегии!» – печально думал Харальд. Но Олаву было все равно. Конунг смотрел мертвыми глазами в небо.
– Я слышал, христиане закрывают своим покойникам глаза, – промолвил Торгильс.
Харальд положил на веки брата два серебряных дирхема с затейливой надписью арабской вязью, значения которой не понимал, и произнес одну из немногих известных ему молитв: «Pater noster, qui es in caelis…» Когда он закончил молитву, глупо улыбающийся Грим накрыл гроб крышкой из толстой доски.
– Брат конунга поплывет вместе с нами в Нидорос? – осведомился Торгильс.
Харальд колебался. Он знал, что епископ Сигурд был даном и слыл ненавистником конунга. В христианском погребении он не откажет, но вполне может отправить младшего брата в могилу вслед за старшим. Так говорит о Харальде скальд Тьодольв:
Лучший был помощник
В ратоборстве брату.
Лишь печась о веже шлема,
Бросил тело братнее.
«Вежей шлема» называют голову, ибо воину голова нужна, чтобы носить шлем. Размышляя о том, что в Трондхейме его выдадут с головой, Харальд вспомнил, что Рёнгвальд, сын ярла, собирался пробраться в Швецию. Тогда он сказал, что ему нужно в землю свеев.
– Конечно, господин! В Норвегии брату конунга не будет покоя. Но тебе не добраться одному. На всех дорогах засады. Надо ехать потайными лесными тропами. Я могу дать тебе доброго коня и надежного проводника. Надеюсь, юный господин щедро заплатит за услугу?
Харальд с подозрением глядел на плутоватую физиономию бонда. Если отдать ему сейчас золотое ожерелье, не бросит ли его проводник в непроходимой чаще? Он решил слукавить:
– Я все потерял после битвы. Монеты, которые я положил на глаза брата, – последние. Но в Швеции у нашей семьи много верных друзей. Они щедро наградят и тебя, и проводника.
– Согласен! Только я бы посоветовал снять знак, который выдает в тебе христианина, – Торгильс показал на серебряный крестик, висевший на шее юноши.
Харальд колебался. Снять крест означало лишиться покровительства Христа. Разумно ли это? С другой стороны, крест не защитил брата. Так ли силен христианский бог, как уверял Олав? Или все-таки положиться на заступничество Иисуса? Заметив его сомнения, Торгильс продолжил уговоры:
– Поверь, если кто-нибудь увидит крест, твоя голова недолго останется на шее. Но ты можешь всех обмануть.
Торгильс вынул из-за пазухи маленький молот Тора, прикрепленный к красному витому шнуру. Молот Тора имеет собственное имя – Мьёлльнир, что означает «молния». Неразумные язычники полагают, что это оружие выковано цвергами – братьями-карликами. Раскаленный Мьёлльнир нельзя удержать без железных рукавиц. Этим молотом Тор сокрушил владычество злых великанов. До сих пор вместо благопристойных христианских имен многие мужчины и женщины предпочитают называть себя именами, произведенными от имени Тора: Тормод, Торир, Торгильс, Торстейн и им подобные. Амулеты с молотом Тора в те времена носили почти все язычники. Торгильс сказал:
– Ты думаешь, это обычный молот? Гляди!
Бонд перевернул амулет, и тот сразу же стал похож на крест. Перевернул еще раз – и крест вновь обратился в молот.
– Пусть твой Христос смотрит снизу и видит крест, а Тор пусть смотрит сверху и видит свой молот. Оба останутся довольны.
Лукавые амулеты изготавливались для «неполных» христиан, принявших крещение, но продолжавших исполнять языческие обряды. Конунг Олав Толстый не привечал двурушников, но даже среди жителей побережья, которые вели обширную торговлю с христианами из других стран, было немало полуязычников, не говоря уж об обитателях горных долин. Харальд снял крестик и повесил вместо него полуязыческий амулет. Торгильс, довольный удачным обменом, спрятал подальше серебряный крестик.
