Наталья Павлищева - Вещий Олег. Князь – Варяг
Но Рюрик особо говорить не стал, а тем более слушать ладожан. Сообщил только, что принимает их предложение и прибудет в Ладогу как конунг для того, чтобы править ими и защищать. Умело говорил Рюрик и слова вроде использовал те же, да только так их поворачивал, что выходило, словно они его сильно просили над собой власть взять, а он милостиво соглашался. Хотел Сирко про срок напомнить, да не стал, все одно не поможет. Но Сорок напомнил, и тут ярл согласился, сказал, что доле не вынесет без моря сидеть, как медведь в лесу, а потому ему такой срок подходит, мол, наведет порядок и обратно, а там пусть сами стараются. И снова еле сдержался Сирко, чтоб не спросить, чего стараться-то? Дань ему собирать? Но укорил себя, чего уж тут, сами же приплыли просить над собой наряд взять, Рюрик мог и без спроса за данью прийти, разорил бы Ладогу – и все. Не он к ним с просьбой приплыл, а они к нему, теперь уж терпеть придется. И еще раз подумал Сирко, что надобно бежать с семьей подале от таких помощников.
Пока на дворе стояли, Сирко, а вернее, его тень попалась на глаза зятю конунга Рольфу, тот почему-то замер, но промолчал.
Не заметил кузнец, что внимательно наблюдает за ним зять Рюрика, очень внимательно. А у Сирка что думает, то на лице и написано. Уходить стали, кликнул Рольф Сорока, подозвал к себе, о чем-то тихо говорить стал да в сторону Сирка поглядывать. Озаботиться бы кузнецу, да не ожидал тот никакой напасти теперь-то, когда вроде и выполнили все, за чем плавали.
Вскоре собираться домой стали. Совсем полегчало, только бы дойти хорошо, все же еще рановато, чуют ладожане, что по Волхову лед не прошел, да ведь домой тянет мочи нет. Конунг обещал вслед за ними прибыть, сесть в Ладоге, крепость строить да лодьи новые, чтоб защита была прочной. Сорок пообещал мужиков поднять, чтоб дома поставили для викингов хоть на первую пору. Рюрик кивал, но напомнил, что и жену с собой берет молодую, и даже дочь, ту, что за Рольфом замужем. Конечно, женщины викингов не избалованы, они настоящие дочери Вотана, это он про Силькизиф, свою дочь, но сыны Вотана любят баловать своих достойных жен. Ладожане пообещали построить для дочерей Вотана дома, чтоб было где жить.
А все ж как ушли, Тирок не сдержался, напомнил, что у конунга жену назвать дочерью Вотана никак нельзя, она хилая и болезная, тощая, как щепка, да бледная. Вот дочь, та другое дело, что твой мужик, здоровая. Сорок на него так цыкнул, что тот язык надолго прикусил. Оскорблять жену конунга в его доме! Это могло стоить жизни всем им.
Глава 12
Мартовские утренники еще холодны. Снег лежит так, словно зима отступать и не собирается, только по птичьим голосам люди догадываются о том, что придет долгожданная, принесет с собой ручьи с талой водой, почки на деревьях, траву зеленую… Да еще лед темнеет, становится рыхлым, потом подтаивают проталинки, а там и до дружной весны недалеко. Но то дома, а здесь, у моря, все не так. Море скрыли туманы, это они съедают снега на земле и лед на воде. От туманов особенно тоскливо ладожанам, тогда не видно и моря, откуда они приплыли и куда уйдут скоро. Викинги объясняют, что надо дождаться попутного ветра, он унесет этот белый водяной дым, наполнит паруса, тогда и гребцам работы меньше будет.
Как ни спешили ладожане домой, а пришлось задержаться в ожидании попутного ветра. Наконец ветер подул с запада, лодьи вышли в море. Под полными парусами легко и быстро скользили по свежей волне, и за весла браться не приходилось. Небо стояло чистое, синее, дымка горизонта отодвинулась далеко, терялась в блеске моря. Первый день плаванья был благополучен, решили и ночью идти под парусами, чтоб скорее.
Снова журчит вода за бортом, так же холодно и мокро, как раньше, да только вроде много веселей. Домой плывут, торопятся. Пока морем шли, их драккары Рюрика сопровождали, Тирок даже смеялся, мол, как королей свита. Но зять конунга просто шел за оружием в Скирингссал. Пока под его защитой были, вроде и не так страшно, а разделились, стали по сторонам поглядывать, как бы не налетел кто. Почуяли разницу ладожане, заскребли затылки, правы, мол, купцы-то, с вооруженной охраной много спокойней. Но как к Нево подошли, полегчало, сюда разбойники меньше ходят, особо по весне, когда купцов еще нет.
Лодьи ладожан тоже не пустые плывут, чего же даром ходить? Нагрузил их Сорок товаром в Слисторпе сверх меры, оставалось надеяться, что не поднимется сильный ветер, не то всем на дно дорога. Ворчат остальные, да только против Сорока не пойдешь, на его лодье плывут. Но и Нево пощадило людей, ветер дул хороший, парус полный, а не рвет.
Совсем уж близко волховские берега, одну ночь идти осталось, утром в реку войдут, а там и Ладога. Но небо стало тучами затягивать, не так чтоб совсем темными, но ни луны, ни звезд не видно. Не нравится это купцам, да делать нечего, снова решили на ночлег не останавливаться, под парусом быстрее пойти, чтоб до непогоды в Волхове оказаться. Плещет невская вода под лодьей, бьет в борт, словно остановить их хочет. Тяжелый нрав у Озерного, как что не по нему, так бурей грозит.
Лежит Сирко, думу думает, куда с Радогой и Зоренем уходить из Ладоги. Вдруг к нему под шкуру, которой накрылся, подобрался Тирок, к самому уху прижался, шепчет что-то. Сразу и не поймешь, хотел было Сирко переспросить, да Тирок рот ему зажал и снова говорить стал. Теперь уж Сирко внимательнее слушал. Страшные вещи сказал Тирок. Что убить его этой ночью должен, и так уж тянул до самых родных берегов, не сделал того в открытом море.
– Так убей, чего ты у меня позволения спрашиваешь?
– Не хочу я тебя губить. Только если не я, так другой сделает, не велено тебя до Ладоги живым допустить. За что? Знаешь что?
– Знаю, – усмехнулся Сирко. – Слышал, как собираются нашу землю обманом завоевывать всю.
Вздохнул Тирок, да только не о том речь он вел.
– Сирко, я тебя через борт перекину, вроде как ножом прирезав, ты поднырни да к берегу плыви, тут недалече, и костер на берегу горит. Это чудины местные, рыбаки, я их знаю. Плавать-то умеешь? До берега доберешься?
– Умею. А тебе что за то будет?
– Коли поверят, что на дно ты пошел, так ничего, а ежели нет, то вслед за тобой пойду. Держи нож, которым тебя убить должен, пригодится. Только вскрикни чуть и под водой задержись. Сейчас луны нет, не увидят, вынырнул или на дно пошел.
– Радоге передай, чтоб уходила куда подальше, я ее найду потом.
Перевалил Тирок Сирка через борт, в воду плюхнул и встал, чтоб собой загородить, если кто увидит. А вслед подумал, что никому ничего говорить не станет, не ровен час проболтается Радога. Не заметил тироковской хитрости никто, только утром хватились Сирка, ан нет того. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Озерный то чудит, дань свою взял. Помянули добрым словом кузнеца да и к дому повернули. Ладога уж показалась.
