Уилбур Смит - Ассегай
— Майор Снелл, вы этот приказ отдали обвиняемому?
— Да.
Эдди кивнул и, заглянув в книгу, процитировал:
— «…должно проследовать к месту назначения как можно быстрее…» — Он посмотрел на Снелла и повторил: — Как можно быстрее. Вы этого потребовали?
— Да.
— В данном случае обвиняемому потребовалось восемь дней, чтобы достичь места назначения. Вы считаете, что он исполнил приказ в части «как можно быстрее»?
— Нет, я так не считаю.
— Оправдывая задержку, обвиняемый сослался на тот факт, что по пути в Ниомби он наткнулся на следы отряда мятежников и счел своим долгом преследовать их. Вы согласны с тем, что это решение согласовалось с отданным вами приказом?
— Определенно нет! Лейтенант Кортни должен был во исполнение приказа идти к Ниомби для охраны находящейся там миссии.
— Как вы считаете, мог ли обвиняемый с достаточной уверенностью определить, что обнаруженные им следы оставлены именно мятежниками нанди, а не кем-то другим?
— Считаю, что не мог. Я вообще сильно сомневаюсь, что те следы были оставлены людьми. Принимая во внимание увлечение лейтенанта Кортни охотой, полагаю, что следы могли принадлежать слону, чем и объясняется интерес к ним обвиняемого.
— Возражаю, ваша честь! — запротестовал Бобби. — Предположение со стороны свидетеля.
Прежде чем судья успел вынести решение, голос подал Эдди.
— Сэр, я снимаю вопрос, — заявил обвинитель, вполне довольный уже и тем, что сумел посеять сомнение в умах членов трибунала. Затем Эдди переключился на представленный Леоном рапорт. — Обвиняемый утверждает, что хотя все его люди погибли, а сержант был ранен, он доблестно оборонял бома и ушел только после того, как нанди подожгли здание. — Эдди постучал пальцем по странице. — Здесь сказано, что, выбравшись из горящего здания, он, используя дым как прикрытие, унес сержанта на безопасное расстояние. Этому можно верить?
Снелл снисходительно улыбнулся.
— Я знаю сержанта Маниоро. Это крупный мужчина, ростом более шести футов.
— У меня здесь выписка из медицинского освидетельствования. Рост — шесть футов и три дюйма. Действительно, крупный мужчина. Согласны?
— Конечно, — кивнул Снелл. — А обвиняемый утверждает, что нес его более тридцати миль и при этом избежал встречи с мятежниками. — Он покачал головой. — Сомневаюсь, что даже лейтенант Кортни способен на такой подвиг.
— Что же, по-вашему, случилось с сержантом?
— Я считаю, что обвиняемый бросил его в Ниомби с остальными бойцами и сбежал один.
— Возражение! — Бобби снова вскочил со стула. — Свидетель лишь высказывает собственное предположение!
— Возражение принято. Секретарю следует вычеркнуть последний вопрос и ответ на него из протоколов заседания, — сказал полковник, бросив, однако, неодобрительный взгляд в сторону Леона.
Эдди Робертс справился со своими заметками.
— Мы знаем, что посланная в Ниомби колонна не нашла тело сержанта. Как вы объясняете данный факт?
— Должен поправить вас, капитан Робертс. Нам лишь известно, что сержанта не удалось опознать среди убитых. А это совсем другое дело. В сгоревшем доме было обнаружено несколько трупов, но все они сильно обгорели. Другие были изуродованы мятежниками до неузнаваемости и даже обезглавлены. Следует помнить и о том, что останки пострадали от хищных птиц и гиен. Возможно, сержанта просто не опознали.
Бобби устало потер лицо.
— Возражаю. Предположение.
— Поддерживаю. Пожалуйста, майор, придерживайтесь фактов.
Снелл и Робертс переглянулись — они явно были довольны собой.
— Если сержант Маниоро все же спасся с помощью обвиняемого, — сухим, казенным голосом продолжал Эдди, — где, по-вашему, он может сейчас находиться?
— Не могу знать.
— Может быть, он в родной деревне? Навещает мать, как утверждает в своем рапорте обвиняемый?
— На мой взгляд, это крайне маловероятно. — Снелл со скорбной миной покачал головой. — Боюсь, мы никогда не увидим сержанта Маниоро.
В перерыве на ленч судьи отдали должное холодной жареной куропатке и отведали шампанского на широкой веранде офицерской столовой. После ленча слушание возобновилось. Эдди и Снелл еще пару часов продолжали играть в обвинителя и свидетеля. Наконец капитан повернулся к старшему судье:
— Ваша честь, я закончил. У меня больше нет вопросов к свидетелю.
Все прошло по плану; Эдди был доволен собой и не пытался скрывать этого.
— Лейтенант? У вас есть вопросы к свидетелю обвинения? — спросил полковник, доставая из кармана часы. — Я хотел бы закончить все к завтрашнему вечеру. Нам еще нужно вернуться в Момбасу и успеть на корабль, который уходит в пятницу вечером.
Судя по всему, для себя председатель уже все решил.
Бобби попытался рассеять сложившееся у судей мнение, забросав Снелла вопросами, но из этого ничего не получилось — в первую очередь из-за слабости его собственной позиции. Майор держался уверенно, а отвечал таким снисходительным тоном, будто разговаривал с несмышленым ребенком. Несколько раз он обменивался с судьями заговорщическими взглядами.
В конце концов полковник снова извлек золотые часы и громогласно объявил:
— Джентльмены, на сегодня достаточно. Возобновим заседание завтра в девять утра.
С этими словами он поднялся и, сопровождаемый двумя своими товарищами-судьями, направился к бару в задней части столовой.
— Боюсь, похвастать нечем, — признался Бобби, когда они с Леоном вышли на веранду. — Теперь все зависит от твоих завтрашних показаний.
Ишмаэль принес им обед и по бутылке пива из пристроенной к рондавелю Леона кухни. Стульев в комнате не было, так что устроились на полу. Ели без аппетита, стратегию на следующий день обсуждали также без особенного энтузиазма.
— Мне вот интересно, не упадешь ли ты в глазах местных дам, когда встанешь с повязкой на глазах к стенке? — задумчиво сказал Бобби. — Или так и останешься лихим красавчиком?
— Проваливай и не каркай! — прикрикнул на него Леон. — Мне еще выспаться надо.
Сон не шел, и он ворочался, крутился и потел чуть ли не до рассвета. В конце концов встал и зажег лампу. Потом, не одеваясь, в одних трусах шагнул к двери — общественная уборная находилась в самом конце улочки. Ступив на веранду, лейтенант едва не наткнулся на группу мужчин, сидевших на корточках прямо за дверью. Он отпрянул и поднял лампу повыше.
— Вы еще кто такие?
Гостей было пятеро, и, приглядевшись, Леон заметил, что все они одеты в охряно-красные масайские шуки.
Один из них поднялся.
