KnigaRead.com/

Владимир Прасолов - Золото Удерея

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владимир Прасолов, "Золото Удерея" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Как-то светло улыбнувшись, Семен продолжил:

— И песком золотым и по-мужски, конечно.

— Как той вдовы имя, дядь Семен?

— Зачем тебе?

— Да так, тетка у меня в той деревне, вдовая и на краю живет, Татьяна Демьяновна.

После некоторой паузы Семен, ударив себя по колену пятерней и сморщившись от боли, расхохотался. Успокоившись, сел и, как-то озорно и лукаво глянув на Федора, сказал:

— Во как? Врать не буду, она это была, выходит, породнились мы с тобой, Федор, надо же, а! Я ведь, Федька, не женат, грешным делом, думал к ней посвататься, да не пришло время, видно, еще.

— Что дальше-то было, добрался ты до товарищей своих?

— Добрался, слава богу, ко времени, они уж собирались вертаться, нас искать. Поведал им о том, что случилось. Лексея помянули. Стали думать-решать, как дальше быть. Вижу, в сомнениях больших други мои. Это и понятно. Одно дело от государевых доглядчиков песок тайком мыть, тут при беде какой откупиться можно. Другое — когда кровники мести жаждут. Тут откупиться только головой можно. Кому охота голым задом в муравейник, после того как сами его и разворошили. В другие края уходить на промысел без Лексея надежи на фарт никакой. Силантий родственника жены своей привел, тот уж три лета на бугры с ватагой ходит. Копают старые бугры — курганы в степях, золото, серебро вынимают. Он и предложил ватагу сбить да в степи хакасские податься. В Красноярске бугровое золотишко сам губернатор скупает, хорошие деньги дает. Не в обиду, а из здравого рассуждения понял и принял я их выбор. Сам в обрат ближе к весне снарядился, народец гулящий прибился ко мне, сколотил свою ватагу — и айда. Ямщиной почти до Рыбного долетели, вот тут-то и начались злоключения. Нос к носу столкнулся с Никифоровым. На постоялом дворе в Сметаниной деревне это было. Только за стол уселись, в кабак еще путники завалили, как ясно стало — Никифорова люди. Уселись в другом конце, посматривают в нашу сторону, разговоры меж собой тихо ведут. Мы тоже сидим, ушицу стерляжью уминаем. Поднимается один из них — и к нам. Крепкий такой мужик, коренастый, один глаз тесемкой закрыт. Я сразу сообразил, кто он.

— Откель мужики в наши края?

— Издалека, — отвечаю.

— По какой такой надобности?

— Посмотреть — как люди живут, чем земля богата, а пошто спрос?

— А про то и спрос, что рожа твоя нам знакомая. Нукось, выйди на свет, убедиться хочу.

— Ты, дядя, никак попутал чего, я не холоп твой, чтоб твою волю сполнять, надо будет, выйду, а пока не замай. Мы тебя не трогаем, и ты нас не трожь!

Одноглазый, обернувшись к своим, руками развел:

— Хотел по-хорошему, ан не получается. — И уже мне: — Выходь, не то силой вытащу, рожа варнацкая!

Ватага на меня поглядыват, чем отвечу, им-то невдомек мои старые дела.

— За слова, мил-человек, отвечать надо! — Скинул я с плеч зипун. Встал, рукава катаю.

Одноглазый — тож шубу долой. Тут служка выскочил, как заверещит, дескать, во двор все. Ну и пошли мы на свежий воздух. Следом и все вывалили. Нас четверо, а их около десятка. В круг встали. Вышел я, супротив меня одноглазый. Схлестнулись. Врать, Федька, не буду, силен мужик, однако ростом маловат для меня, у меня руки длиннее. Тем и взял, не долетел его кулак до меня, снес я его встречно в зубы. Упал он навзничь, ногами сучит, снег кровавит. Кинулись было никифоровские, да остановились. Всадник врезался меж нами, сам Никифоров подоспел. Плетью с коня шибанул мне по голове, аж звон пошел. А он и своих опоясал — расступились. Своего на ноги поднимают, а тот не стоит, валится. Сошел Никифоров с коня, против меня встал:

— Кто таков?

У меня лицо кровью заливает, рассек плетью, сволочь. Я снег приложил и молчу. Кто-то из моих товарищей крикнул: мол, одноглазый зачинщик, сам на разговор вызвал!

Повернулся он к своим, спросил грозно:

— Так было?

Мужики молча кивнули. Тут одноглазый вроде очухиваться стал, мычит что-то, башкой крутит, из рук вроде как ко мне рвется. Кивнув на одноглазого, Никифоров сказал:

— Тащите его в дом, а ты проваливай, пока цел!

Еще раз глянув в мою сторону, повернулся и, похлопывая плетью о сапог, пошел в кабак.

Мы долго ждать не стали, ямщик уже смекнул, в чем дело, и, с ходу попадав в возок, уехали.

Спасло нас тогда только-то, Федька, что хорошо я приложил одноглазому, не смог он свои мысли относительно меня сразу высказать. А когда пришел в себя, видно, мы уж далеко были. Задерживаться в Рыбном селе у нас резону не было, насквозь пролетели и ушли сразу в тайгу, ямщика попросили молчать про нас. Да прогадали. Перехватили его сразу, он про нас что знал, то и сказал. Бог ему судья. Нагнали нас конные в распадке. На третьи сутки под вечер нагнали. Окружили, повязали под стволами. Пытать стали, про покойного Лексея, про ящерку золотую. Что к чему, я и сам не сразу понял и молчал, а остальные ничего и не знали. Покуражились над нами, поизгалялись, но сильно не били. Видно, приказ был живыми нас доставить. А ночью я ушел. Один ушел, зубами веревку перегрыз и ушел. Снег уж растаял, а собак у них не было, не отыскали они моего следа. Вот так вот. А товарищей моих погубили, я на третий день к тому месту вернулся. Не знаю, пошто так случилось, не видел. Не думал, что на такое решатся, да, видно, я им был нужен, а людишки для них — только обуза. Неглубоко тела прикопали, зверь-то и разрыл. Выходит, Федор, привел я людей на смерть, из-за меня ни в чем не повинных порезали…

Семен замолчал, закурил. Федор видел, как остановились и потемнели его глаза. Как дрогнули пальцы и сжались губы. Очаг прогорел, и только уголья малиновым светом еще обозначали себя, еще отдавали свой жар.

— Поздно, давай спать. — Голос Семена звучал глухо.

Федор молча укрылся и закрыл глаза. Сон не шел, он слышал, как Семен ворочается и тоже не может уснуть.

«Да, — думал Федор, — живешь вот так, а рядом страшное творится! Людей, живых человеков, запросто убивают…»

Он еще долго не мог заснуть, не давали покоя мысли. Они клубились в голове, цеплялись одна за одну, выхватывая и перебирая в памяти рассказ Семена. Некоторые деревенские события и слухи, известные ему раньше, теперь находили свое объяснение. Так или иначе — многое ему становилось понятным. Когда сон овладел им, он улетел куда-то в синее бездонное небо, к сказочным облакам, и только утренний солнечный луч, пробравшись сквозь оконце, вернул его отдохнувшее и полное сил тело в этот мир. Мир, наполненный красотой природы и тяжким бременем людских отношений.

Первая мысль, что пришла Федору в голову при пробуждении, совершенно ясно и отчетливо: не Семен им был нужен, не за старые грехи его искали, не из боязни, что он знает об их злодеяниях и выдать может. Нет. Ладанка им нужна, тайна в ней сокрытая, покойным Лексеем сказанная, да Семеном не понятая. Видно, Лексей в бреду горячечном что-то такое бабке иль попу на исповеди сказал, а Семену уж не смог!

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*