"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна

– Я пойду с ней, – сказал Вальгест, предупреждая прочие возражения. – Клянусь, с ней ничего не случится. И ее Анунд не задержит против воли.

Правена с Вальгестом и Хавстейном вернулись в лодку и снова подвели ее через реку к пристани.

– Иди, поговори, – велел Вальгест Хавстейну. – Скажи, что родственница Бера просит разрешения пройти к нему и к Анунду. Женщины ведь он не опасается?

– А напрасно… – пробурчал Хавстейн и пошел к воротам.

О Правене они с Бером уже упоминали в разговоре с Анундом, но снова пришлось подождать ответа. Как потом выяснилось, Анунд сперва хотел отказать, желая дальнейшее разбирательство отложить до утра, но ему помешала Дагни. Услышав о молодой вдове из Хольмгарда, сопровождающей дружину, она пожелала принять ее немедленно, как из доброты, так и из любопытства.

– Но пусть она войдет одна! – крикнули со стены.

– Отвечай, что согласна, – сказал Вальгест у Правены за спиной.

Правена кивнула и встала, чтобы покинуть лодку. Вальгест придержал ее за локоть.

– Не смотри на меня и не разговаривай со мной, – шепнул он ей. – Держись так, будто ты одна. И не бойся, я никому не дам тебя обидеть.

– Я и не боюсь, – сердито ответила Правена.

По ее лицу было видно: скорее Анунду стоит бояться, как бы она не обидела его.

Хавстейн помог Правене выбраться из лодки, вслед за ней на причал перешел Вальгест. Хавстейн хотел что-то ему сказать, но тот сделал знак: молчи, меня тут нет. За время пути он обучил всю дружину целому набору таких знаков, которыми было удобно переговариваться беззвучно. Хавстейн только изогнул рот: он не понял, что Вальгест задумал, но за тем уже прочно закрепилась слава человека, которому не стоит задавать вопросов.

Анунд на престоле и Бер на краю скамьи поблизости – ему наконец предложили сесть, – еще продолжали разговор, когда телохранитель у двери объявил:

– Пришла их «избирающая павших»! Хочет войти. Впустить?

– Кто?

– Ну, их походная жрица, она вся в белом, – пояснил Ульвкель Тишина, который слышал от своего отца, бывшего викинга, о таких женщинах. – Валькирия.

– Впусти, – велела Дагни. – Веди ее сюда.

Вошла Правена, за ней Вальгест. Встретив взгляд Бера, Вальгест и ему сделал знак молчать. Анунд и его люди на Вальгеста не обратили никакого внимания – что было странно, ведь Бер сам слышал, как Анунд велел впустить только женщину, а вид Вальгеста сразу говорил, что это человек опасный. Да и отобрать у него меч и топор никто даже не пытался. Его просто никто не замечал. Конечно, Правена способна притянуть к себе все взгляды, но не настолько, чтобы заслонить мужчину выше ее на голову.

Дагни сделала несколько шагов вперед, но так и застыла, разглядывая красивую молодую женщину в белом «печальном» уборе. Белое платье и убрус Правены говорили о скорби, но решительное лицо и сверкающие глаза несли вызов. Она выросла в ближнем кругу княгини Эльги, и то, что Анунд – конунг, само по себе не могло ее смутить. Еще в юности она была близко знакома с князем Святославом, с Мстиславом Свенельдичем и с Алданом – самыми опасными, по ее мнению, людьми на свете, а с начала этого путешествия ей уже встречался кое-кто и пострашнее, чем немолодой самодовольный толстяк с длинной рыжей бородой, заплетенной в косы с бусинами.

Дагни попятилась: и ростом, и красотой она явно уступала Правене, а главное, проживя жизнь под защитой большой семьи, не имела такого яростного напора.

– Привет и здоровья тебе, Анунд конунг! – на русском языке отчеканила Правена, уже знавшая, что здесь не говорят по-славянски. Это приветствие она слышала от Каменной Хельги и Эльвёр, самых знатных женщин из русов Мерямаа. – Я – Правемира, дочь Хрольва, из Киева, вдова Улеба сына Ингвара. Нам принесли весть, будто ты усомнился в цели… зачем мы сюда прибыли. Это правда? Неужели ты не веришь, что нас привело сюда законное желание отомстить за моего мужа наглым убийцам?

– Это и правда валькирия! – со смесью удивления и восхищения воскликнул Анунд. – Погоди, не пронзай меня копьем!

– Мы не намерены ничем тебя пронзать! – надменно ответила Правена. – Мы ищем лишь справедливости, лишь законного наказания тем, кто подло отнял жизнь у моего мужа, лучшего человека на свете! И будет очень странно, если ты станешь чинить нам препятствия, хотя мой муж состоял в родстве и с тобой!

– Правда? – Анунд наклонился к ней, заново изумленный тем, что эта валькирия, оказывается, ему родня.

– Разумеется! Королева Сванхейд – двоюродная сестра Эйрика Берсерка, твоего отца. Ингвар был ее сыном, твоим троюродным братом. Улеб был… – Правена сглотнула, подавляя судорогу в горле, – твоим троюродным племянником. Как и Берислав сын Тородда. – Она взглянула на Бера, немногим меньше хозяев удивленного этим наскоком. – Будет очень странно, если в деле мести за это убийство ты возьмешь сторону не своей родной крови, а ее врагов!

– Кто же эти враги? – спросил ошеломленный Анунд.

Правена, не отвечая, прищурилась, рассматривая рукоять меча возле его пояса.

– Конунг… – другим голосом, ищущим и почти вкрадчивым, продолжала она, – я вижу у тебя на перевязи хороший меч, корляг. Позволь мне посмотреть его поближе.

– Вот еще! – Анунд даже откинулся на спинку сидения и сделал знак рукой, преграждая Правене дорогу.

Двое телохранителей дернулись, будто хотели ее схватить, но замерли. На лицах отразилось легкое недоумение: они сами не знали, что за голос в душе посоветовал им оставаться на месте.

– Еще чего! – убежденно повторил Анунд. – Я позволю тебе подойти, а ты вырвешь этот меч из ножен и вонзишь его мне в грудь! Ну, попытаешься. Я по твоему лицу вижу – ты на это способна! Ты, видать, привычна приносить в жертву Одину захваченных в боях пленников!

В голосе Анунда так занятно смешались опасение и восхищение, что даже Хольмар Железный не сдержал ухмылки. Уже без шлема и кольчуги, в простой белой рубахе, он стоял, скрестив руки на груди, права от престола.

– Зачем мне лишать тебя жизни, Анунд конунг? – с достоинством ответила Правена. – Я хочу лишь защитить мое дитя, чтобы оно не получило в наследство кровавый раздор и обязанность мстить за отца.

– У тебя есть дитя? – спросила с любопытством Дагни. – Где оно? Это сын или дочь?

– Это сын. – Правена глянула на невысокую женщину с рыжеватыми бровями и серыми глазами навыкате. – Ему идет лишь второе лето, он живет близ Пскова, с матерью Улеба и другой нашей родней. Если я не помогу наказать тех, кто сделал его сиротой, лет через пятнадцать ему придется делать это самому. А если ты, Анунд конунг, опасаешься меня, то пусть твои люди возьмут меч и дадут мне рассмотреть его… вдали от твоей груди.

– Зачем тебе на него смотреть? – серьезно спросил Анунд.

– Если я узнаю его, я скажу, откуда он у тебя.

Анунд помедлил, подумал, но все же снял с плеча перевязь и передал меч телохранителю. Видно было, что его все сильнее разбирает любопытство. Хирдман отошел от престола шагов на пять и знаком предложил Правене приблизиться.

Меч хирдман держал через ножны обеими руками, еще один встал между нею и конунгом. Правена подошла и стала внимательно рассматривать – рукоять, отделанную серебром и бронзой, ножны красной кожи, где на нижнем конце имелась накладка, отлитая в виде сокола с распростертыми крыльями. Меч был весьма дорогим и слишком хорошим для простого телохранителя, но Рауд получил его в награду от Ингвара после захвата Свинческа пятнадцать лет назад, где таких взяли немало.

– Это он. – Правена подняла глаза и взглянула на Бера. – Это меч Рауда. Этот меч еще в начале лета носил телохранитель моего мужа. – Она перевела взгляд на Анунда. – Этот человек пошел вместе с моим мужем на то место, где его убили, и пал вместе с ним, их тела нашли наутро. Но меча этого не было – его унесли убийцы. Я могу назвать их имена: Игмор сын Гримкеля, Градимир сын Векожита, Красен сын Радивца.

Речь эта настолько поразила Анунда, что он не сумел этого скрыть.

– И стоило бы тебе знать, – добавила Правена, – ты принял дар от убийц!